© А. А. Ткаченко

Майданотерапия

В двери старой, доброй, сытой, так привыкшей к комфорту и порядку Западной Европы и такой загадочной и непредсказуемой России все более настойчиво стучится глобальный цивилизационный кризис, принимающий форму то масштабных социальных изменений, то международного терроризма. В Украину, которая находится между ними, этот кризис в виде «майданов» и «донбасской войны» уже пришел. Сейчас здесь накапливается бесценный опыт выживания (существования) в новых социальных кризисных условиях развития общества. Принимая необратимость такого процесса как аксиому, возникает вопрос понимания его сущности и определения закономерностей развития. Можно также констатировать, что мы приближаемся к точке «бифуркации», когда надо будет сделать окончательный выбор — революционный, в сторону войны, обычно обусловленной привнесением извне какой-то идеологии, приводящей к социальным потрясениям, или эволюционный (терапевтический), предполагающий глубинные как внутриличностные, психологические, так и социальные изменения.

Подобную проблему еще полвека назад затрагивал Э. Фромм в контексте идеи социальной терапии как способе изменения общества. Довольно убедительно это им представлено в ходе анализа соотношения в человеке социального и психологического в наследиях двух великих ученых-мыслителей и одновременно практиков — З. Фрейда (в психологии) и К. Маркса (в социальной экономике) [15]. При этом явное преимущество в степени влияния на социальные изменения и развитие общества имеют социально-экономические идеи Маркса, зато глубинные личностные изменения остаются прерогативой психологических подходов Фрейда.

Фундаментальное различие между Марксом и Фрейдом видится в их концепциях природы сил, воздействующих на человека. Для Маркса это исторические силы, эволюционирующие в процессе социально-экономического развития. Сознание человека определяется его бытием как практикой жизни — способом производства средств к существованию. При этом подавление уменьшается в процессе социальной эволюции. Для Фрейда это физиологические (либидо) или биологические силы (инстинкт жизни и смерти). При этом развитие цивилизации означает развитие подавления. Следовательно, социальная эволюция ведет не к ослаблению, а скорее, к усилению репрессий и подавления [15].

Очевидно существует третий, компромиссный путь, направленный на преобразование (переосмысление) социального развития из подавляюще — фрустрирующего (революционного) в подавляюще-терапевтическое (эволюционное), который и является социальной терапией. Тогда ведущее место в личностном и социальном развитии будет уготовлено психологии в целом и психотерапии в частности, а идеологии отводится подавляюще — мотивационная функция, не перерастающая в фрустрацию (войну). По сути, речь идет о поиске в современном человеке компромиссной точки соприкосновения внешнего социального (идеологического) с внутренним (психологическим). Очевидно, там существует некая «ничейная зона», куда еще не зашла ни психологическая ни социальная наука, но где сейчас и происходят основные жизненные процессы.

В своем научном наследии классик советской психологической науки А.Н. Леонтьев еще в 70-х годах прошлого столетия отмечал, что разработка системы понятий психологии деятельности остановилась и «замерзла» (это было опубликовано его последователями в книге «Философия психологии» [6, с.256]). При этом он разделял внутреннюю («богу богово») и внешнюю («человеческую») деятельность, обращая внимание на то, что в последней образовалась некая «ничейная зона», которая не является психологической. Тогда научная психология не предложила соответствующих понятий для ее характеристики и заполнения, уступив место советской идеологии. Но, как только последняя стала уходить в небытие и «ничейная зона» начала высвобождаться, научная психология не смогла найти соответствующие подходы к пониманию «духовного» и «души» в человеке, поскольку именно данные феномены оказались ключевыми в ее («ничейной зоны») понимании. Хотя, определенные попытки все же были. Так, российский психолог профессор В.П. Зинченко в поиске научного понимания души говорил о некоем феномене «между» — между духом и телом, между человеком и миром и т.п. [3]. Авиационный психолог, профессор В.А.Пономаренко, изучая психологию пилотов, выживших после катастроф их самолетов, предлагая идею «духовности профессионала», акцентировал внимание на том, что для этого им приходилось одновременно находиться «тут» и «там», т.е., опять же «между» разными мирами (материальным и духовным) [7]. Такое особое состояние «между» автору пришлось самому наблюдать в ходе «духовно-природной психотерапии» [10].

И, как говорится, «свято место пусто не бывает». В освобождающуюся «ничейную зону» в конце прошлого века бурно ринулись всевозможные ненаучные направления и течения. Возник целый экстрасенсорно-целительский бум, от которого все же было больше пользы, чем вреда. Но вот наступило время большой политики и борьбы за власть, которая стала срастаться с большим бизнесом, появились олигархи. А по законам демократии путь к власти лежал через выборы. Поэтому, надо было искать эффективные способы манипулирования людьми для получения нужного результата. Но, вместо серьезных альтернативных научных концепций стали доминировать не менее серьезные, но лишенные этических норм рекламные и другие психо- и политтехнологии. А психологическая наука вместо демонстрации преимуществ высших этических, духовных ценностей, опять осталась в стороне. В результате наше общество, особенно российское, в своей подавляющей массе под влиянием массовой манипуляции сознанием с широким использованием СМИ пришло к «психологической депортации» в «касту отверженных» (по мнению известного российского психолога, профессора А. Асмолова [1]).

В украинском же обществе один за другим по нарастающей стали возникать феномены «майданов», в своей сущности ориентированные на социальное и  личностное развитие на основе высших этических и духовных ценностей  (национальной идентификации, патриотизма, личного и национального достоинства, самоорганизации и пр.). Это привело к кардинальным социальным и личностным трансформациям. Архетипическая мудрость народа взяла верх, не позволив превратить украинцев в бездумную массу, управляемую с «зомбоящика». Многие украинцы стали другими, с приоритетом этических духовных ценностей, в корне отличными от россиян. Возникли целые принципиально новые общности «майданников», «АТОшников», «волонтеров», в личности которых эти ценности стали определяющими. Возникло жесткое противостояние с Россией и россиянами, переросшее в «донбасскую войну». Это быстро привело к множеству жертв с обеих сторон. Но, российская дикая и разрушительная психотехнологическая и военная машина неожиданно для себя натолкнулась на силу духа украинского народа и была остановлена.

Именно тогда показал свою живучесть в военной психологической практике авторский поход «дело жизни» (ДЖ-подход), ориентированный на самоопределение личности в стремлении к достижению высшего предназначения. Это позволяло психологическую работу совмещать с  душепастырской помощью, работая в тандеме с военными капелланами-добровольцами. Стало понятно, что введение в психологическую науку и практику понятия «дело жизни», характеризующего первопричину жизни личности, обеспечивает заполнение этой «ничейной зоны». Сейчас научная психология и практика, находясь с момента возникновения феномена «Майдана» и затем «донбасской войны» вместе с украинским обществом внутри данных процессов, занимает в них особое место. Попробуем в общих чертах это проанализировать в русле дальнейшего развития общества.

В 2004-м году мы начали исследовать впервые возникший феномен «Майдана» (Майдан-2004), ставший эпицентром «оранжевой» революции. Уже тогда был предложен вариант научного осмысления этого явления. Также были обозначены гипотезы возможности его «взросления» и «дрейфа» (дальнейшее проявление в других пространственно-временных характеристиках) как начала глобального процесса одухотворения украинского общества в стремлении к достижению высшего предназначения в контексте ДЖ-подхода [12].

С тех пор периодически акцентировалось на вероятности возникновения следующего «Майдана», но уже значительно «повзрослевшего», более масштабного и энергетически насыщенного, что было обобщено в монографии [11; 14]. Спустя 9 лет таковой действительно возник, сначала как «Евромайдан», вскоре переросший в «Майдан достоинства» (в дальнейшем Майдан-2013/2014). В его пассивной фазе существования, когда это еще было возможно, были проведены исследовательские срезы основных характеристик по ранее апробированной методике на Майдане-2004. В результате обнаружились признаки подтверждения гипотезы «взросления», которое уже можно было рассматривать как закономерность. Если тогда Майдан можно было считать «детским», то в настоящий момент появились все признаки «подросткового». Это подтверждала общая количественная характеристика выраженности оцениваемых параметров с высоким показателем корреляции и достоверности различий и качественная характеристика на основе структурированных бесед с «майдановцами» (окончательный научный анализ будет представлен в отдельной публикации). Особенно выделялось такое новообразование как самосознание, включая самоорганизацию и самоопределение «майдановца» как личности, стремящейся к достижению высшего предназначения (ДЖ-личности).

В теоретическом осмыслении этого феномена мы пришли к тому, что его следует рассматривать в контексте постулата непрерывности наполнения Разума, что понимается как постижение и творение Смысла. Такой аксиологический ориентир развития, направленный в будущее, наиболее целостно можно представить в контексте философского принципа «всеединства» (по Вл. Соловьеву), а также психологического понимания «духовной вертикали» (по В.П.Зинченко [2; 4]), «смысловой вертикали» (по В.Э. Чудновскому [16]) и нашего понимания «деложизненной вертикали» [13]. Тогда феномен Майдана определяется  как ноосферное образование, направленное на достижение обществом высшего предназначения, что понимается как реализация ДЖ. В общем, это представляется как глобальный универсальный механизм в виде «смысло-духовной вертикали» (СДВ), проявляющейся как статическое (структурное) и динамическое (процессуальное) образование взаимодействия ноосферы и биосферы. Что-то вроде глобального психологического «торнадо». (В дальнейшем аббревиатуру СДВ и «Майдан» будем рассматривать как синонимы).

Как инструмент реализации ДЖ общества, СДВ формируется на основе принципа «медиационности», который понимается как «соединение несоединимого», включая крайние инверсионные позиции (соответственно реальное и Идеальное общество). В такой функции СДВ выполняет роль медиатора, связывающего реальное общество с его Идеалом. Энергетической основой такого медиатора является его поступковая природа (смотри психологию поступка по В.А.Роменцу [8; 9]). Эта энергия в целом прирастает за счет разницы потенциалов между субъективной и объективной составляющими онтологического и аксиологического планов путем осмысления «совершенного» (сделанного, сотворенного) на основе поступкового механизма как двигателя духовной жизни. Пассионарная энергия поступка трансформируется в смысловую энергию личности, которая направляется на осуществление новых поступков. Таким образом, Майдан творит, «одухотворяет» (в поступке) и накапливает смысловую энергию, расширяющую сознание личности и общества, приближая их к Идеалу. Базовым смысловым ядром и аксиологическим ориентиром функционирования этой СДВ могла бы стать некая «соборная идея» развития в направлении создания нового («идеального») общества, осмысление и творение которой могло бы пролить свет на сохранение цивилизованных рамок дальнейшего ненасильственного протекания начавшихся процессов. Очевидно, что отсутствие таковой (идеи) и привело в дальнейшем к трагическим последствиям. А попытка предложить альтернативу в виде «русского мира» и т.п., оказавшейся всего лишь симулякром и манипуляционным инструментом психотехнологий, еще больше усугубило ситуацию, привело к вооруженному противостоянию и войне.

Проанализируем психологические особенности данной ситуации в целом и личности «майдановца» в частности на основе предложенной структуры Майдана в контексте ДЖ-подхода.

Статическое проявление СДВ представляет собой универсальную систему, структурно функционирующую на духовном, рефлексивном (жизненном) и дорефлексивном уровнях. При этом дорефлексивный и духовный уровни существуют в разных измерениях, а с помощью рефлексивного они взаимодействуют благодаря личности «майдановца» как субъекта отношений реального и идеального общества. В своем развитии структура «повзрослевшего» Майдана — 2013/2014 принципиальных изменений не претерпела, но наполнилась новым содержанием, в основном связанным с самоорганизацией и самоопределением личности «майдановца».

Функционирование на духовном уровне рассматривается через призму Истинного Майдана и анализируется согласно высшей смысловой логике психологии поступка, строящейся на основе высших ценностей согласно принципу ненасилия, когда происходит морально-этическая терапия и реализация ДЖ общества. Такого уровня «майдановец» достигал в наиболее напряженные, судьбоносные моменты, когда остро стоял вопрос «жизни и смерти», «быть или не быть». При этом феномен «майдановца» рассматривается как продуцирующий высшие личностные и духовные ценности человека, как творец геокультурной цивилизационной миссии. Именно тогда появлялся символический образ «героя» наподобие «Жанны Дарк», способного к самопожертвованию ради высшей идеи. В такие моменты актуализировались высшие духовные переживания на волне обретения национального достоинства, способности творить будущее своей страны и мира. В такие  моменты происходило накопление критической массы «майдановцев», актуализирующей духовный потенциал нации, образуя связь с ноэтическим (в терминологии В. Франкла) высшим смыслом. Такие, в определенные моменты, становились ситуативными лидерами (как певица Руслана) и могли вести за собой других людей. Высшее массовое проявление такого героизма ярко представлено Небесной сотней, ставшей духовным оберегом всей Украины.

С возникновением «донбасской войны» к Небесной сотне добавились еще и украинские бойцы — добровольцы, защитники Донецкого аэропорта (знаменитые «киборги»), особенно на завершающей стадии. Речь идет о тех, кто в экстремальных условиях в состоянии «базального патриотизма», по своей энергетической мощи превысившем даже инстинкт самосохранения, оказывался «дальше смерти». Их стойкость и сила духа стала морально-этической и духовной опорой бойцов украинской армии, благодаря чему удалось остановить российскую агрессию.

Функционирование на рефлексивном уровне рассматривается как пост-майданный эффект и анализируется согласно индивидуальной высшей смысловой логике психологии поступка отдельной личности, активно переживающей и принимающей Истинный Майдан как высшую ценность своей жизни. Такая личность способна к самоорганизации и самостоятельному определению системы ценностей, а также противостоянию внешнему манипулятивному влиянию. На этом уровне ярко проявляется ДЖ-личность и индивидуальная морально-этическая терапия.

Как показали наши исследования «майдановцев» 2004 года, обретенные на Майдане ценности со временем не исчезают, но все больше оформляются как собственное высшее достижение, которым можно гордиться перед своими детьми и будущим поколением. Такие ценности сохраняются при изменении социального статуса, уровня образования, партийной принадлежности и т. п. Они существуют как самодостаточное образование, которое становится выше экономических, политических и других конъюнктурных потребностей. Поэтому, именно на этом уровне и творится основное духовно-этическое и психологическое ядро Майдана, которое в любой момент способно актуализироваться и в коллективном единении выходить на высший уровень Истинного Майдана. Их внутренний «раб» (обобщенное обозначение комплексов «неполноценности», «выученной беспомощности», «жлобизма» и пр.) становился подконтрольным личности, а обретенные высшие ценности достигали максимальных уровней, даже важнее самосохранения, что и продемонстрировала Небесная сотня и еще много травмированных и пропавших без вести «мйдановцев». Основным признаком обнаружения в себе такого «раба» было чувство страха перед Майданом. У многих «майдановцев» оно значительно уменьшалось или даже исчезало. Поэтому, украинцев в целом, последовавшая «донбасская война» не испугала, но еще больше активизировала, и они оказались способны с честью отстаивать свою Родину.

Кроме «майдановцев» к ДЖ-личности можно отнести украинских бойцов-добровольцев, мобилизованных, волонтеров, побывавших на передовой. Тех, кто всей душой приняли «базальный патриотизм», искренне переживали и сами принимали участие в защите Родины. Для них такие высшие ценности также достигали максимальных уровней, часто превышая инстинкт самосохранения. В целом, украинские бойцы войны не боятся и готовы защищать Родину больше опираясь на силу духа, чем на оружие. У многих бойцов и волонтеров чувство страха перед российской агрессией, как спутник внутреннего «раба», также существенно уменьшалось или даже исчезало.

Функционирование на дорефлексивном уровне соответствует пост-майданному синдрому (пост-майданной «болезни») и анализируется на каузальном уровне согласно традиционной причинно-следственной логике психологии деятельности. Здесь в полной мере работают всевозможные манипулятивные технологии и другие средства влияния на психику, что соответствует таким характеристикам Майдана как «толпа», «массовые беспорядки», «война» и т.п. На этом уровне происходит подготовка к морально-этической терапии и личностной реализации ДЖ (у тех, кому удается «переболеть» и «выздороветь»), а также самоустранение от морально-этической терапии и личностной реализации ДЖ (у тех, кто «убегает в болезнь»). 

На личностном уровне такие определяются как «антимайдановцы» и «заблудшие». Антимайдановцы — это те, кто негативно переживал события, связанные с Майданом. Как правило, они сами на Майдане никогда не были и принципиально идти туда не собирались, а представление обо всем получали из антимайдановских пропагандистских источников, через «вторые руки» и российскую пропаганду. Они всячески избегали предметного и откровенного общения с «майдановцами», с порога отрицая все, что те говорили. Как правило, находясь вне Майдана и реальных событий, они «лучше знали», что там происходило и даже пытались навязать свое искаженное мнение самим очевидцам. У них четко проявился страх перед Майданом, причем даже больше, чем страх перед криминализированной и авторитарной властью, пытавшейся его (Майдан) разогнать или уничтожить. Их внутренний «раб», почувствовав угрозу, старался защитить себя всеми силами, вплоть до самоуничтожения как личности. Поэтому, они поддерживали все, что было направлено против Майдана.

В то же время, у таких людей при определенном стечении обстоятельств (например, при непосредственном контакте с «майдановцами»), закладывалась возможность впоследствии все же побороть своего «раба». На Майдане — 2013/2014 с обеих сторон баррикад в основном стояли одинаковые люди с практически одинаковыми высшими ценностями, которые отличались лишь степенью сформированности внутреннего «раба» и соответственно конъюнктурными интересами и потребностями «живота» но не «духа». Вскоре, при возникновении внешней агрессии, многие военнослужащие внутренних войск, которые стояли на Майдане против «майдановцев», успешно объединились с ними в едином чувстве патриотизма, находясь в одних окопах плечом к плечу, защищая Родину.

Подобная ситуация образовалась на линии соприкосновения между украинскими и российско-террористическими войсками в «донбасской войне». С обеих сторон там тоже оказались одинаковые люди, многие из которых формировались как личности в одинаковых условиях советской системы с практически одинаковыми базовыми высшими ценностями и негативным отношением к коррупционной олигархической власти. Одно из главных отличий состояло в степени поражения страхом и сформированности внутреннего «раба» с преобладанием физических («животных») потребностей над морально-этическими («духовными»). В данном случае к «рабу», как обобщенному обозначению украинских комплексов «неполноценности», «выученной беспомощности», «жлобизма», прибавлялись еще и российские комплексы «имперских амбиций», «необузданного бунтарства» и пр.

Заблудшие — это те, кто остался жить в своем собственном замкнутом мирке с личными житейскими проблемами и потребностями. Их интересует только собственная пенсия, зарплата, сохранение личного имущества и т.п. Все, что происходит вокруг, их не волнует. Такие люди живут по принципу «своя рубашка ближе к телу» или «моя хата с краю…». Они, прежде всего, стремятся защищать свои потребности и имущество, даже ценой потери личного достоинства и Родины. Их внутренний «раб» полностью контролирует пораженную страхом личность.

В контексте «донбасской войны» речь идет о тех, кто уклонялся от мобилизации (в Украине), поддался российской антиукраинской пропаганде («ватники») или спекулирующие на патриотизме («вышиватники»), гражданское население Донбасса, находящееся в зоне боевых действий, поддерживающее «нейтралитет» в ожидании, чья возьмет, чтобы затем примкнуть к победителю и пр. У многих жителей Донбасса (особенно на оккупированных территориях) и россиян такой «раб» оформился и существенно вырос под действием страха перед искусственно созданным российской пропагандой симулякром «бендеровца» и «фашиста». В результате эти симулякры стали психологическим «якорем», благодаря которому Майдан внедряется в российского «раба», что предполагает его дальнейший «дрейф».

Динамическое проявление СДВ представляет собой спиралевидно восходящий процесс наполнения смысла, существующий на всех уровнях бытия, сущностным ядром которого является «...смыслотворение — одухотворение — смыслопостижение…». Здесь «смыслотворение» функционирует в основном в горизонтальном измерении, а «смыслопостижение» — в вертикальном. Они взаимодействуют благодаря «одухотворению» как поступку, появляющемуся в «поле правды» как особой смысловой семиосфере или семиотическом терапевтическом пространстве (по Н.Ф. Калине [5]). Это сверхсложный процесс, который охватывает как высшие сферы духовного мира человеческой природы, так и реальный мир существования личности и общества. Такая динамика уже проявилась в виде закономерности «взросления» и эффекта «дрейфа».

Смыслотворение проходило практически без больших жертв, когда осуществлялось осмысление Майданом ситуации. Разгон и избиение студентов привели к его возникновению, в результате попытки вытеснения силовиками Майдан значительно увеличился и забаррикадировался. Появилось его первое осмысление как «территории воли» (наподобие «Запорожской сечи»). Какое-то время ситуацию удавалось удерживать в «терапевтическом формате» благодаря тому, что основной акцент делался на «ненасильственном сопротивлении» как базовой характеристике Истинного Майдана. Возможно, что дальнейшее удержание такой ситуации на уровне предельного психологическом напряжения путем нарастания подавления, но без применения оружия, могло бы максимально активизировать силу духа украинцев и привести к появлению компромиссной «соборной идеи» и объединению страны. Это вскоре сполна проявилось как «Единая Украина», начиная с Майдана в противостоянии с собственной властью, затем с Россией при аннексии Крыма и в «донбасской войне», но уже с применением оружия.

Одухотворение характеризовалось возникновением критической ситуации, резкой радикализацией Майдана и проявлением поступкового действия. Это также можно рассматривать как проверку в действии сотворенного Майданом смысла своего существования.

Оказалось, что основным стимульным фактором развития Майдана стало подавление. Проявилась прямая зависимость между активизацией попыток подавления Майдана со стороны власти и его «терапией» и развитием. С каждой такой попыткой все больше высвобождался, нарастал и развиавлся его пассионарный энергетический поступковый потенциал, трансформируясь в смысловую энергию личности «майдановца», которая направлялась на осуществление новых поступков. Это стало лучшим стимулом к актуализации и «выдавливания» из личности «раба», достигая критической точки, приводящей к изменению сознания. Соответственно накапливалась критическая масса протестного потенциала, который неминуемо приводил к очередному социальному взрыву и трансформации личности «майдановца». Это происходило до создания критической массы «майдановцев» уже в масштабах всей страны. Благодаря этому и под влиянием опасности масштабного вторжения российских войск народ Украины объединился на основе буквално захлестнувшего всю страну состояния «базального патриотизма» и выступил на защиту Родины.

Возникновение «донбасской войны» еще больше продемонстрировало эффект «дрейфа» Майдана. Его эпицентр переместился из Киева к востоку Украины в зону боевых действий, очевидно указав направление возникновения следующего. Туда массово устремились не только «майдановцы», но и другие патриоты — добровольческие батальоны, бойцы ВСУ, волонтеры. Фактически, эпицентром стала линия соприкосновения росийско-террористических формировний и украинских бойцов, где последние попали в еще более жесткие критические условия. Если на Майдане в Киеве за спиной у «майдановцев» была только небольшая территория Майдана Независимости, то в «донбасской войне» за спиной у украинских военных и добровольцев была уже территория всей Украины как «Родины», понимание которой у них было очень личным, «своим» и «родным» (семья, дети, внуки, жены, родители). Возникшая критическая ситуация создала условия для «одухотворения» личности. Это выразилось в кардинальном изменении сознания у бойцов и волонтеров, многие их которых становились «другими».

Смыслопостижение характеризовалось наиболее важным процессом обретения новых смыслов, отражающих онтологическое и архетипическое укоренение Украины как берегини «Киевской Руси». Это может предполагать дальнейшее развитие Майдана как в сторону «взросления», так и «дрейфа» на основе пассионарной духовной энергии «Киевской Руси» уже как аксиологической характеристики социально-психологического «расширения» «Единой Украины» на «запад» и к «востоку». При этом западное крыло «расширения» уже обозначилось практически во всем мире в виде демонстрации пассивной внешней политической, гуманитарной, финансовой поддержки. Восточное крыло проявилось в виде активного подавления  («донбасской войны»). Это активизировало внутреннюю  морально-этическую терапию и духовный рост «истинно русских», которыми оказались украинцы (реальные защитники «Киевской Руси»). В итоге появляется новая «одухотворенная» личность и очевидно формируется новое «общество высшего предназначения» [11; 14], признаки которого проявлялись на Майдане.

Заключение. В итоге приходим к тому, что социальная терапия в современных кризисных условиях развития общества, приводящая к глобальным изменениям, проявляется как майданотерапия. Ее основным условием является возникновение глобальной критической ситуации, которая продуктивно развивается благодаря аксиологически ориентированному поступку, функционирующему как на индивидуальном, личностном, так и глобальном социальном уровнях. Для этого наиболее эффективным стимулом становится внешнее подавление (например, со стороны собственной или внешней власти), что «пробуждает» пассионарную энергию поступка, приводя к творению и постижению новых смыслов и кардинальным личностным и социальным изменениям. При этом очень важно удержание таких процессов в терапевтических (ненасильственных) рамках, не допуская фрустрации и «войны», в эволюционном развитии СДВ.

Тогда, говоря о развитии феномена Майдана, его можно  рассматривать как модель (инструмент) творения нового общества. В таком случае, исходя из проявившейся закономерности «взросления» и обозначившегося эффекта «дрейфа» Майдана, нас еще ожидает возникновение подобных, но гораздо более масштабных и энергетически насыщенных явлений подобного рода.

Литература:

  1. Асмолов А. Психологическая депортация России. Новая газета. 2014. — №84
  2. Зинченко В.П. Сознание как предмет и дело психологии. Методология и история психологии. 2006. — Том 1. —  Выпуск 1. — С. 207-231.
  3. Зинченко В.П. Размышления о душе и ее воспитании (Час Души). Вопросы философии. 2002. — № 2. — С. 125.
  4. Зинченко В.П. Предмет психологии? Подъем по духовной вертикали. Человек. — 2001. — N 5. — С.5-23.
  5. Калина Н.Ф. Основы психоанализа. Серия "Образовательная библиотека" — М-: «Рефл-бук», К.: «Ваклер», 2001. — 352 с.
  6. Леонтьев А.Н. Философия психологии: из научного наследия // Под ред. А.А.Леонтьева, Д.А.Леонтьева. М.: Изд-во Моск.ун-та, 1994. -287с.
  7. Пономаренко В.А. Психология духовности профессионала. М.: ПЕРСЭ,  2004. — 256с.
  8. Роменець В.А., Маноха І.П. Історія психології ХХ століття: Навч. Посібник, К.: Либідь, 1998. — 992с.
  9. Роменець В. Вчинкова організація канонічної психології. Психологія і суспільство. 2000. — №2. — С.25-57.
  10. Ткаченко А.А. Духовно-природная психотерапия. (Эсхатологический аспект). Личностная и профессиональная элитарность. Кировоград: КОД, 2001.— 220с.
  11. Ткаченко А.А. Дело жизни: достижение личностью высшего предназначения. Монография. — Кировоград: «Поліграф-Терція», КИРУЭ, 2010.-288с.
  12. Ткаченко О. Психологічне дослідження феномена Майдану // Психологія і суспільство, 2006, №2.-С.19-29
  13. Ткаченко А.А. О «деложизненной» вертикали в развитии личности / Психологические проблемы смысла жизни и акме: Электронный сборник материалов XVIII симпозиума / Под ред. Г.А. Вайзер, Н.В. Кисельниковой, Т.А. Поповой — М.: ФГНУ «Психологический Институт РАО», 2013. - C.84-87. [Электронный ресурс]:
  14. Ткаченко А.А. Дело жизни: достижение личностью высшего предназначения. Монография. Изд. 2-е.: LAMBERT,  2014. — 377c.
  15. Фромм Э. Избавление от иллюзий. Сопоставление взглядов Маркса и Фрейда / Пер. с англ.: И.Е. Добровольский, Г.А. Новичкова, К.Л. Татаринова, Е.Н. Федина. Отв. ред.: П.С. Гуревич. М.:Айрис-пресс, 2005 г. [Электронный ресурс]: http://www.psychol-ok.ru/lib/fromm/ioi/ioi_11.html
  16. Чудновский В.Э. Смысловая вертикаль человеческой жизни / Психологические проблемы смысла жизни и акме: Электронный сборник материалов XVII симпозиума/ Под ред. Г.А. Вайзер, Н.В. Кисельниковой, Т.А. Поповой — М.: ФГНУ «Психологический Институт РАО», 2012. — C.11-24. [Электронный ресурс]

См. также:

Рубикон или соборная идея Майдана
Феномен «Майдана» (эмпирико-теоретический духовно-психологический взгляд)
Майдан как морально-этическая терапия общества
Развитие Майдана в контексте «деложизненного» подхода
Обращение психолога к Майдану относительно создания соборной идеи
Обращение психолога к русскому (братскому российско-украинскому) народу относительно «военного противостояния» как инструмента развития соборной идеи формировния нового общества

© , 2017 г.
© Публикуется с любезного разрешения автора