© А.В. Турушев

Элемент, единица анализа и предмет синтеза психологии

Предисловие

Предлагаемая Вашему вниманию «мини-монография» была написана 15 лет назад. Автор не отказывается ни от одного слова, написанного в ней.

Все нормальные люди обычно пропускают диалектико-материалистическую «шапку» и сразу начинают читать с конкретной сути. В известную пору методологические «обоснования» имели исключительно культовое значение, никакого позитивного смысла в них не было. Диалектический материализм как инструмент познания изрядно проржавел за столетие, когда он фактически не использовался по назначению. И не только покрылся ржавчиной и пылью, но и устарел. Поэтому он подлежит не только реставрации, но и существенной реконструкции, чтобы соответствовать не 19, а уже 21 веку. Что я и попытался сделать. Выбрасывать его только потому, что он ассоциируется с тоталитарной идеологией, я считаю неразумным. Теорию коммунизма Маркс писал, руководствуясь уже не строго научным подходом к вопросам общественного развития, родоначальником которого (научного к ним подхода) он и является, но опираясь на житейскую психологию, причем в самом худшем ее варианте — на психологию люмпен-пролетариата. Нужно хорошо чувствовать, в пределах какой научной области находишься. А вот когда Маркс нарушил эту границу, которую сам же и обозначил, то в результате у него получился коммунизм, а у нас в стране — сами знаете что.

Моя работа написана в форме теоремы, и если пропустить что-либо, результат не будет выглядеть логичным. Невнимательно можно читать только две критические главы — первую и пятую, — однако и в этих главах содержится позитив. Некоторые повторы могут показаться занудными, но, по-моему, без них не обойтись.

А. Турушев, май 2006 г.

Содержание

  1. Социально-биологическая проблема и концепция форм движения материи.
  2. Элемент, единица анализа и предмет синтеза фундаментальной науки, отражающей конкретную форму движения материи.
  3. Элемент, единица анализа и предмет синтеза социологии.
  4. Элемент, единица анализа и предмет синтеза физиологии.
  5. Постулат традиционной психологии.
  6. Элемент, единица анализа и предмет синтеза психологии
  7. Элементарная психика.
  8. Личность, сознание, «бессознательное»

Социально-биологическая проблема и концепция форм движения материи.

Прежде чем подойти к конкретным проблемам психологии, обратимся к социально-биологической проблеме, поскольку она «…пронизывает, по существу, все сферы последней. Без ее фундаментальной разработки вряд ли возможно построение целостной, логически связной и непротиворечивой общей теории психологии» [33; 84-85]. Б.Ф. Ломов также справедливо отметил: «Дискуссии по так называемой «биосоциальной проблеме» до сих пор ведутся на очень абстрактном уровне» [35; 9]. Однако эти «очень абстрактного уровня» рассуждения в абсолютном своем большинстве опираются на расплывчатые, по существу, житейские, представления о различиях между явлениями, относимыми к социальным и биологическим. В результате появляются спекулятивные выводы о характере преемственности между социальной и биологической формами движения, подобные, например, следующему, где автор говорит о взаимодействии неких двух «субстанций» так, как будто ему достоверно известно, что представляет каждая из них по-отдельности, но на самом деле он вряд ли подразумевает под ними что-то более определенное, чем просто два ряда эмпирических наблюдений — из жизни общества и из жизни природы: «Но в отличие от других имеющихся в природе форм соподчинения различных видов движения (например, превращение неорганической материи в органическую, при котором происходит коренное преобразование самой материальной основы — неживой в живую), в данном случае речь идет о таком виде подчинения низшей формы движения высшей, когда обе «субстанции» (природная и социальная) сосуществуют. Они тесно связаны и субординированы, но в то же время каждая из них опирается на свои специфические закономерности и обладает известной автономией» [31; 120-121]. Сходную точку зрения выражают и другие исследователи [37; 214]. Имеется мнение, что при переходе биологической формы движения в социальную происходит «уникальный процесс смены самих законов образования новой формы движения материи», «эволюция эволюции» [27; 242]. Прежде чем делать выводы об исключении из какого-либо правила или закона, необходимо сформулировать этот закон в строгой форме. Кроме того, исключение из одного закона всегда есть подчинение другому, более общему закону. Что представляет собой «закон образования новой формы движения материи», который в данном случае будто бы нарушен? Вопрос риторический, поскольку этот закон не может быть сформулирован до тех пор, пока не уточнено само понятие «форма движения материи». Сейчас допустимым считается в одних случаях говорить о биологической форме движения «вообще», в других случаях выделять одну из форм в группе биологических форм движения, произвольно сужая или расширяя объем понятия «форма движения материи»; точно так же в довольно туманном смысле используется понятие «социальная форма движения материи» (или группа этих форм). Здесь уместно вспомнить слова Л.С. Выготского: «…чем более широкий и всеобъемлющий принцип мы возьмем, тем легче его будет натянуть на нужный нам факт. Нельзя забывать только, что объем и содержание понятия всегда находятся в обратно пропорциональной зависимости» [22; 79].

Понятие «форма движения материи» до настоящего времени остается довольно расплывчатым. А.А. Бутаков пишет: «…в марксистской философской литературе… по существу, отсутствует «общепризнанное» определение понятия «форма движения материи»» [19; 29]. Как следствие этого — эмпиризм, произвольность при построении конкретной субординации форм движения. Принятый многими исследователями способ построения этой субординации предельно прост: конкретные науки вырабатывают новые представления о строении материи, и эти вновь обнаруженные материальные образования философы объявляют носителями соответствующих форм движения. Например: «…если речь идет о ядерно-физической форме движения, то тем самым имеется в виду тот конкретный ее материальный носитель, который присущ именно этой форме движения. Таким ее материальным носителем служит, очевидно, атомное ядро. …Точно так же, когда говорят о физике элементарных частиц, то подразумевают совершенно определенную форму движения и вполне определенный ее носитель — элементарные частицы» [28; 311]. (В связи с этим можно упомянуть также об «изобретенных» этим автором геологической и кибернетической формах движения материи Построенное таким нехитрым способом «ветвистое древо» форм движения в конечном счете оказывается просто-напросто «развесистой клюквой».) Появляется такой ряд: кварки? — элементарные частицы — ядра — атомы — молекулы — агрегаты [28; 245]. Этот ряд соответствует формам движения «неживой» материи. Что касается группы биологических форм движения, то здесь выстраивается следующий ряд материальных носителей этих форм: биополимеры — протоплазма, клеточное ядро — клетки — многоклеточный организм [28; 260]. Возможны варианты, например: «В живом организме внутренняя расчлененность каждой из последующих частей иерархического ряда выглядит следующим образом: организм — органы — ткани — клетки — мицеллы — молекулы. Каждая из иерархически взаимосвязанных частей обладает внутренней индивидуальностью, целостна в отношении как предыдущего, так и последующего членов структурного ряда» [14; 79]. В соответствии с делением форм движения на три группы, относящиеся к неживой, живой природе и обществу, последняя группа представляет собой, в описании С.Т. Мелюхина, «…формы движения, свойственные отдельному человеку, коллективу людей, государству и обществу в целом. Сюда относится мышление и всевозможные изменения, связанные с развитием производительных сил, науки, культуры, классовых отношений и т.п.» [38; 34]. Из этого нетрудно построить такой ряд «носителей» этих форм движения: «…человек, семья, производственный коллектив, город, государство и, наконец, общество в целом» [38; 32]. Нетрудно и восстановить ход рассуждений автора, который постарался составить перечень социальных явлений и их «носителей» так, чтобы не забыть упомянуть, по крайней мере, большинство из них, и для верности заключил этот ряд многозначительным «и т.п.». Диссонанс между явной упрощенностью подобных построений и сложностью стоящих за этим НАУЧНЫХ проблем очевиден.

Необходимость разделения форм движения материи на три относительно самостоятельные группы обосновывается, например, следующим образом: «…при всем многообразии материального мира нельзя не видеть в нем три главных, важнейших сфер — неживой природы, живой природы и общества. Каждой из них соответствует одна из трех основных групп форм движения материи: абиотические (неорганические), биотические (органические) и социальные. …Хорошо известно, что различия между механической, физической и химической формами движения значительно меньше, чем между химической и биотической, а также биотической и социальной формами движения» [25; 23]. Если ученый в своей научной работе говорит о различиях между какими-либо явлениями и употребляет при этом слова «меньше» или «больше», то при этом обычно имеются в виду количественные различия в пределах одного и того же качества. Чего больше и чего меньше? В противном случае подобное суждение характеризуется как житейское мнение.

Научные законы, в том числе и философские, различаются по объему охвата ими явлений, рассматриваемых как качественно однородные, т.е. по степени абстрактности, и могут быть соотносимы по этому как ФОРМЫ ПОЗНАНИЯ. Формы познания выстраиваются в иерархию в соответствии с мерой их абстрактности, опосредованности. Назовем эту иерархию «пирамидой форм познания». Эта пирамида отражает существующий на каком-либо конкретном историческом этапе уровень и способы познания в зависимости от той или иной доминирующей философской парадигмы. Другая иерархия, или «иерархия форм движения материи», отражающая объективную субординацию форм движения материи, может быть построена только при условии достаточно высокого уровня развития и дифференциации всей совокупности форм познания.

Основание пирамиды форм познания составляет совокупность ИЗВЕСТНЫХ явлений материального мира, доступных какому-либо способу фиксации, изучению с помощью имеющихся на данном историческом этапе средств и методов. Первичная форма познания — непосредственная практика. Наивысшая форма познания — философское обобщение. Вершина пирамиды — философское определение материи, что связано с тем или иным решением основного вопроса философии. В эпоху древней натурфилософии вряд ли можно было «поставить» между непосредственно-практической и абстрактно-созерцательной формами какие-либо другие формы познания. Этот разрыв преодолевается с ростом научного прогресса, нарастает дифференциация форм познания, усложняются связи между ними, пирамида форм познания становится многоуровневой. Научные понятия, законы, принципы различной степени обобщенности в соответствии с этим признаком располагаются на различных уровнях пирамиды форм познания. В пределах одного уровня эти законы один в отношении другого представляются как уникальные, точно так же, как уникальны в пределах своего уровня явления, составляющие основание пирамиды; и только на более высоком уровне эти явления могут быть соотносимы между собой как качественно однородные. Каждый из «нижележащих» уровней представляет собой эмпирический базис для более высокого уровня. Один из уровней должен включать в себя фундаментальные законы наук, соответствующих конкретным формам движения материи. Следующий уровень — уровень философской концепции форм движения материи. Между этими уровнями проходит «демаркационная линия», отделяющая собственно философию от конкретных наук. Чем более четко рефлексируется эта граница, тем более содержательно взаимодействие философии с «нижележащими» формами познания, тем полнее связь философии с жизнью. Известна истина: «…прежде чем объединяться, надо размежеваться» [10; 375].

В основе философских представлений лежат те знания, которые добываются человеческой практикой как в ее непосредственной, так и в научно-опосредованной форме, в свою очередь детерминированной существующим философским мировоззрением. Движение от конкретного к абстрактному и движение от абстрактного к конкретному представляют собой две необходимые стороны единого общественного процесса познания. Преемственность между различными формами познания — необходимое условие истинности знания. Эта преемственность достигается в результате длительного исторического развития всей совокупности различных форм познания в их взаимозависимости, взаимообусловленности. Одно и то же явление предстает по-разному, будучи обобщенным в рамках законов, относящихся к разным уровням пирамиды форм познания. «Поднимаясь» по «ступеням» этой пирамиды, явление становится представителем все большего класса, разновидности явлений. На уровне фундаментальных законов, соответствующих конкретным формам движения, явления, относящиеся к различным формам движения, явления, относящиеся к различным формам движения, одно в отношении другого представляются как уникальные. И только на более высоком уровне, на уровне концепции форм движения материи, явления, относящиеся к различным формам движения, могут быть представлены как качественно однородные.

Приведем общие положения концепции форм движения материи. Каждая форма движения имеет в качестве своих материальных носителей определенного вида материальные образования. Такие дискретные материальные образования «…являются различными УЗЛОВЫМИ ТОЧКАМИ, которые обуславливают различные КАЧЕСТВЕННЫЕ формы существования всеобщей материи…» [2; 608-609]. Материальные носители двух любых смежных по положению в иерархическом ряду форм движения могут быть поставлены между собой в отношение элемента и системы. Система, соответствующая каждой предшествующей форме движения, является необходимой основой для становления и существования системы последующего уровня, в которую входит как элемент. Последовательное применение принципа элементарности позволяет разграничивать предметы исследования смежных наук, одновременно сохраняя преемственность между ними. Эта преемственность выражается через отношение внешнего к внутреннему, явления к сущности. Если процесс развития материального мира идет в одном направлении, то познание его проходит те же ступени, но в обратном порядке: «Мысль человека бесконечно углубляется от явления к сущности, от сущности первого, так сказать, порядка, к сущности второго порядка и т.д. без конца» [13; 227].

Эти предельно общие положения концепции не содержат строго формулировки понятия «форма движения материи» и поэтому не могут в таком виде служить надежным методологическим ориентиром при построении конкретной субординации форм движения. Как отмечает А.А. Бутаков, при сопоставлении двух форм движения мы можем установить, какая из них более «сложная», а какая более «простая», но «…не сможем сделать точного вывода об опосредованности или непосредственности их субординационной связи. Мы можем даже определить относительную сложность всех известных нам «основных» форм движения. Но, сделав это, у нас не будет по крайней мере полной уверенности, что между ними нельзя «поставить» еще какую-нибудь форму движения. В таком случае мы не можем быть уверены в правильности выводов о субординации исследуемых форм» [19; 56]. Если качественно различные формы движения материи существуют объективно, то возможен только один адекватный вариант конкретной их иерархии. Попытки же построения конкретной иерархии форм движения, основанные преимущественно на использовании различного рода сведений, имеющихся в конкретных науках, с соблюдением по существу единственного «правила» — если данный объект состоит из каких-либо меньших частей и сам является частью более крупного объекта, то это есть материальный носитель соответствующей формы движения, — приводят, как было показано выше, к различным выводам о конкретной иерархии форм движения у разных исследователей. Только в том случае философская концепция форм движения сможет выполнять действенно-ориентирующую функцию по отношению к конкретным наукам, если ее принципы, основанные на адекватном обобщении данных этих наук и сформулированные в строгой форме, позволят построить такую конкретную иерархию форм движения, которая бы не только исключала всякую произвольность выделения этих форм, но и указывала бы место в иерархии для каждой из них, включая предсказания относительно «недостающих» форм движении, как, например, Периодическая система Менделеева позволила предсказать существование ранее неизвестных элементов. Для того, чтобы эта концепция вновь обрела жизнеспособность и отвечала бы современным социальным запросам, необходимо преодолеть имеющийся разрыв между предельно абстрактными положениями философской концепции форм движения и предельно конкретным способом построения самой иерархии форм движения. Современный уровень развития конкретно-научного знания дает нам гораздо больше возможностей для решения этой задачи, чем, например, совокупность научных данных, имевшихся столетие назад, во времена Энгельса.

Ленин писал: «…кто берется за частные вопросы без предварительного решения общих, тот неминуемо будет на каждом шагу бессознательно для себя «натыкаться» на эти вопросы» [11; 368]. Проблема преемственности между двумя конкретными формами движения, смежными по положению в иерархическом ряду, является частным вопросом по отношению к более общему — проблеме универсальных критериев, позволяющих четко разграничивать между собой явления, относящиеся к любым качественно различным формам движения, и универсальных закономерностей перехода любой из низших по положению в иерархическом ряду форм движения в высшую. Если обнаружение этих универсальных закономерностей является философской проблемой, то проблема каждого отдельного перехода является конкретно-научной проблемой. Например, проблема преемственности между физикой элементарных частиц и химией сейчас решается на конкретно-научном уровне.

Самым верным признаком отсутствия принципиального философского решения той или иной проблемы либо неадекватного ее решения является неопределенность границ между философским и конкретно-научным уровнями ее рассмотрения. В результате философы пытаются интерпретировать непосредственно «сырые» факты, либо вообще отворачиваются от фактов и занимаются бесконечным уточнением и «увязыванием» между собой абстрактных понятий, не наполненных конкретным содержанием; а конкретно-научные решения подменяются стереотипными философскими формулировками с использованием тех же расплывчатых понятий. Именно так обстоит дело с социально-биологической проблемой. Попытки обнаружить механизмы преемственности между двумя нечетко очерченными совокупностями явлений, различаемых преимущественно на интуитивном уровне, «на глазок», без использования более строгих критериев, заведомо обречены на неудачу.

Поскольку в настоящее время достаточно ясных представлений об универсальных закономерностях, присущих переходу любой из низших форм движения в высшую, то нет и оснований считать, что в процессе возникновения сознания и общества происходит «уникальный процесс смены самих законов образования новой форм движения материи». Последнее может быть доказано только после обнаружения этих универсальных закономерностей (если, конечно, таковые существуют). А сами эти универсальные закономерности могут быть обнаружены только в процессе построения конкретной иерархии форм движения, но не до этого и независимо от этого, поскольку философское исследование, как и любое научное исследование, должно опираться на определенный эмпирический базис.

Наиболее изученными к настоящему времени являются механизмы преемственности между физическими и химическими явлениями, как и сами эти науки являются методологически наиболее оснащенными. Значительный прогресс имеется в конкретных науках, изучающих преемственность между химическими явлениями и элементарными явлениями жизни. Поскольку, во-первых, на современном этапе развития науки химические явления представляют собой одну из наиболее изученных областей природных явлений; во-вторых, имеются законы, обобщающие эти явления как качественно однородные; в-третьих, накоплено более всего данных о взаимосвязи и преемственности этих явлений как с «низшими» — физическими, так и с «высшими» — элементарными явлениями жизни, то целесообразно начать анализ форм движения материи именно с химических явлений. В качестве рабочей гипотезы предположим, что механизмы преемственности между явлениями любых смежных по положению в иерархическом ряду форм движения имеют принципиальное сходство с теми, которые обнаруживаются между химическими явлениями и явлениями смежных форм по отношению к химической. Предположим также, что методология каждой из наук, отражающих конкретные формы движения, строится на принципиально сходных основах.

 К началу  

© 1992 А.В. Турушев
© Публикуется с любезного разрешения автора