© С. А. Зелинский

Манипулирование личностью и массами
(Манипулятивные технологии власти при атаке на подсознание индивида и масс)

««« К началу

Глава 8. Игра бессознательного

Дело обстоит таким образом, что всеми чувствами, поступками, да и вообще жизнью индивида, руководит подсознание, или бессознательное.

Это только на первый взгляд кажется, что главенствует разум. (Разум при этом олицетворяется с сознанием. Т. е. сознание ставится во главу угла.) Тогда как на самом деле это не совсем так. Да, сознание, безусловно, играет важную роль. Но роль эта — короля при республике. Или роль президента — при парламентском государстве. Когда фигура, стоящая во главе если имеет какой-то статус, то лишь в случае, если совсем уж «не вдаваться в подробности». А истинный, не номинальный правитель в психике индивида — бессознательное этой психики. Именно от него в конечном итоге зависит совершение индивидом тех или иных поступков. Именно от наполняемости подсознания (бессознательного) зависит возникновение у индивида тех или иных мыслей, которые позже трансформируются в желания и последующие поступки (поступки — как реализация желаний).

Разберем вопрос формирования бессознательного.

Как известно, бессознательное формируется несколькими взаимодополняемыми способами. Одним из которых является т. н. коллективное бессознательное, другим — информация, поступаемся при жизни индивида посредством трех систем: визуальную (зрительная, ощущения и представления), аудиальную (звуковую), и кинестетическую (мышечные ощущения, вкус, запах).

Фактор наполняемости подсознания посредством коллективного бессознательного (или филогенетических схем) напрямую зависит от опыта человечества, опыта предшествующих поколений. На информацию, поступающую при жизни, частично оказывает влияние сам индивид, и видимо в гораздо большей мере среда обитания. Хотя скорей всего следует говорить о том, что среда обитания формирует направленность мыслей в спектре знаний индивида. Тогда как, если индивид обладает соответствующей волей и характером, то можно допустить, что он вполне способен сам участвовать в формировании бессознательного своей психики. И в этом случае среда лишь косвенно влияет на будущие знания индивида. Ведь бессознательное это ничто иное, как определенный багаж знаний индивида, накопленный в процессе жизни. Причем следует заметить о необходимости постоянной пополняемости материала.

И уже отходит на второй план то обстоятельство, что не весь подобного рода материал переходит в сознание, а значит отображается в сознательной жизни индивида. Тут вообще следует обратить внимание, что когда на это будет необходимость, информация из бессознательного обязательно перейдет в сознание, станет доступно сознательной части психики. Что-то может, заметим, сподвигнуть подобного рода появление в сознании части информации, хранящейся в бессознательном. То есть мы можем предположить, что и сознание частично участвует в данном процессе.

Тут можно сравнить с механизмом вспоминания. Какая-то случайно возникшая деталь может вызвать за собой цепочку тех или иных воспоминаний. Так и в случае сознания и подсознания,— на частичное появление информации способно оказывать влияние нечто, появляющееся в спектре внимания сознания индивида. Причем совсем необязательное, как мы уже заметили, какое-либо сознательное участие индивида в процессе вызывания мысле-образов. Совсем нет. Более того, как раз то, почему поступила в сознание та или иная информация, чтобы понять это, требуется определенная аналитическая работа. При которой, на наш взгляд, вполне можно разобраться в причинах совершения индивидом тех или иных действий в жизни. И все потому, что жизнь подчинена таинству бессознательного. Откуда информация и поступает в сознание.

При этом мы можем говорить и о том, что зачастую индивид совершает т.н. немотивированные (неосознанные) поступки. При этом совсем нельзя утверждать, что он в этом случае так то уж не при чем; потому как, даже если какая-либо информация не проходит через сознание, то ведь она исходит как раз из подсознания индивида. По сути, при подобном подходе, можно частично пересматривать и судебную систему в отношении вменяемости и невменяемости подсудимого. Однако, заметим, вопрос видимо в каждом конкретном случае требует дополнительной проработки, потому как есть откровенно психически больные люди, совершением поступков которых движет исключительно болезнь, симптоматика которой, вероятно, мало зависит от желания — не желания совершать подобного рода поступки криминальной направленности.

И все же, если более подробно остановиться на формировании мыслей, желаний, и последующих поступков, то следует заметить, что в данном случае будет весьма полезным обратить внимание на бессознательное индивида, где как раз и зарождается нечто, что в последующем сыграет определенную роль в поступках индивида. Причем, заметим, иной раз это и действительно получается так, что сам индивид как будто и не знает, отчего он к нему пришли те или иные мысли, и отчего он совершил те или иные поступки. Тогда как стоит только провести хотя бы минимальный психологический анализ, и уже все становится на свои места. Потому как бессознательное психики индивида имеет, в общем, схожие механизмы заполняемости. Часть, как мы уже заметили, формируется посредством т.н. коллективного бессознательного. Часть приходит в результате жизненного опыта индивида.

Рассматривая вопрос содержания психики индивида и отталкиваясь от подхода Юнга, В.В. Зеленский писал: «Бессознательная психика как целое представлена двумя частями: одна из них — личное бессознательное… другая — коллективное бессознательное. Личное бессознательное — поверхностный слой психики — содержит личные содержания индивида, принадлежащие непосредственно самому индивиду, который может делать (и часто делает) их осознанными, а значит, интегрированными в сознание, в Эго. Сюда относятся бывшие содержания сознания, слабо-энергизированные восприятия, не доходящие до порога сознания, или подпороговые впечатления, различные комбинации слабых и неясных представлений, не соприкасающихся с сознательной установкой. Вообще для этого уровня бессознательного характерно, что его содержания, реализованные в сознании, переживаются как принадлежащие Эго, собственному Я.

Коллективное бессознательное складывается из межличностных, универсальных содержаний, которые не могут быть ассимилированы индивидуальным Эго. Здесь психические содержания переживаются как нечто внешнее и чуждое по отношению к Эго. В этом смысле коллективное бессознательное выступает как объективная психика в противоположность психике субъективной, реализуемой в личностном бессознательном.

Содержания объективной психики принадлежат не одной личности, а всему человечеству, этносу, народу, группе. Индивидуальное существование не производит эти содержания, последние оказываются врожденными психическими формами или архетипическими образами…»[172].

Таким образом Юнг, по мнению Зеленского, дополнял понятие своего учителя Фрейда о бессознательном, вводя помимо личного бессознательного, понятие коллективного бессознательного.

«…Юнг расширил и углубил фрейдовское понятие бессознательного,—отмечал Зеленский.—Вместо того чтобы быть просто репозиторием вытесненных личных воспоминаний или забытых переживаний, бессознательное, согласно Юнгу, состоит из двух компонентов, или уровней. Первый уровень, который он назвал личным бессознательным, в сущности, идентичен фрейдовскому понятию бессознательного. На этом уровне бессознательного залегают воспоминания обо всем, что пережито, прочувствовано, продумано индивидом или узнано им, но что больше не удерживается в активном осознании по причине защитного вытеснения или простой забывчивости.

Однако, используя свою теорию архетипов для объяснения сходства в психической деятельности и в представлениях на протяжении всех эпох и в любых сколь угодно различающихся культурах, Юнг обнаружил второй уровень бессознательного, который он обозначил как коллективное бессознательное. Этот уровень бессознательного содержал общие для всего человечества паттерны психического восприятия — архетипы. В силу того, что коллективное бессознательное является сферой архетипического опыта, Юнг рассматривает уровень коллективного бессознательного как более глубокий и более значимый, чем личное бессознательное; как уровень, содержащий в себе принципиально иной психический источник энергии, целостности и внутреннего преобразования»[173].

Действительно, сам Юнг объяснял наличие коллективного бессознательного исключительно наследуемым опытом человечества, к которому сам индивид если имел отношение, то только фактом самого рождения. Так же Юнг полагал, что коллективное бессознательное состоит из архетипов.

«Архетипов существует столь же много, как и типичных ситуаций в жизни,—писал К. Г. Юнг[174].— Бесконечное повторение запечатлело эти опыты в нашей психической системе не в форме образов, наполненных содержанием, а вначале лишь в формах без содержания, представляющих просто возможность определенного типа восприятия и действия. При возникновении ситуации, соответствующей данному архетипу, он активизируется и появляется побуждение, которое, как и инстинктивное влечение, прокладывает себе путь вопреки всем доводам и воле, либо приводит к конфликту патологических размеров, то есть к неврозу».

В работе «Об архетипах коллективного бессознательного» Юнг отмечает, что «поверхностный слой бессознательного является в известной степени личностным. Мы называем его личностным бессознательным. Однако этот слой покоится на другом, более глубоком, ведущем свое происхождение и приобретаемом уже не из личного опыта. Этот врожденный более глубокий слой и является так называемым коллективным бессознательным»[175].

Юнг пишет, что выбрал термин «коллективное» потому что, по его мнению, именно это название наиболее полно отражает природу психики, потому как, помимо личностной души включает и образы поведения, идентичными другим индивидам.

«Другими словами, — пишет Юнг,— коллективное бессознательное идентично у всех людей и образует тем самым всеобщее основание душевной жизни каждого, будучи по природе сверхличным»[176].

Рассматривая вопрос архетипов, как главных составляющих коллективного бессознательного, Юнг отмечает, что «архетип представляет то бессознательное содержание, которое изменяется, становясь осознанным и воспринятым»[177].

Также Юнг обращает внимание, что архетипами являются некие коллективные модели (паттерны) поведения, исходящие из коллективного бессознательного и являющиеся основным содержанием сказок, мифологий, легенд, и проч.

Вернувшись к вопросу о сознании и подсознании, вспомним слова Юнга[178] о роли в жизни индивида бессознательного, или подсознание.

«Рассмотрим… подробнее,—писал Юнг,— как связаны между собой сознательный и подсознательный аспекты мышления. Возьмем знакомый каждому случай, когда мы теряем мысль, забываем, что хотели сказать, хотя секунду назад слово "вертелось" на языке. Например, вы собираетесь представить друга, но его имя улетучивается из памяти в тот момент, когда вы хотели его произнести. Вы говорите: "забыл"; на самом же деле мысль стала подсознательной или по меньшей мере моментально отделившейся от сознания. То же случается и с нашими органами восприятия. Если вслушиваться в какой-нибудь еле слышный, но долго тянущийся звук, то будет казаться, что он периодически пропадает и вновь появляется. В действительности, периодически прерывается не звук, а наше внимание.

Когда идея выскальзывает из нашего сознания, она не перестает существовать — так же, как машина, скрывшаяся за углом, вовсе не растворяется в воздухе. Просто она оказалась вне поля зрения. Позже мы опять можем встретить эту машину, как можем и натолкнуться на ранее утерянные мысли.

Таким образом, наше подсознание бывает занято множеством временно угасших образов, впечатлений, мыслей, которые продолжают влиять на наше сознательное мышление, хотя и являются потерянными. Отвлекшийся или рассеянный человек пересекает комнату, чтобы что-то взять. На полпути он останавливается в смущении — он забыл, за чем шел. Он механически, как лунатик, перебирает вещи на столе — хотя первоначальное намерение забыто, оно подсознательно движет им. Наконец он вспоминает, что хотел. Подсознание подсказало ему.

Наблюдая за поведением невротика, кажется, что он действует осознанно и намеренно. Однако, если спросить его, окажется, что он либо не осознавал своих действий, либо имел в виду совсем не то. Он слушает, но не слышит, смотрит, но не видит, знает, но не ведает. Подобные ситуации настолько хрестоматийны, что для специалиста очень скоро становится ясным, что подсознательная часть мышления проявляет себя подобно сознательной; тем самым становится невозможным точно определить, осознанны или нет мысли, речь и действия пациента в такой ситуации»[179].

«…забывание — нормальный процесс, при котором отдельные осознаваемые идеи теряют свою специфическую энергию из-за отвлечения внимания,—отмечал Юнг далее, рассматривая в работе «К вопросу о подсознании» влияние на жизнь индивида бессознательного психики.—Когда мы переключаем интерес на что-то, мы тем самым оставляем в тени те вещи, о которых думали ранее. Так луч прожектора, осветив одно место, оставляет другое в темноте. Этого нельзя избежать, поскольку сознание может удержать одновременно ясными лишь несколько образов, причем эта ясность подвержена колебаниям.

Забытые идеи, вместе с тем, не прекращают своего существования. Хотя их нельзя воспроизвести по собственному желанию, они пребывают под порогом сознания, как раз ниже порога памяти, — откуда могут всплыть в любой момент, иногда после многих лет, казалось бы, полного забвения. В данном случае я говорю о ситуации, когдамы видим и слышим что-то вполне осознанно, а впоследствии забываем. Наряду с этим мы видим, слышим, чувствуем запах и вкус множества вещей, не замечая этого либо потому, что наше внимание отвлечено, либо потому, что раздражитель, воздействующий на наши органы чувств, слишком слаб для осознанного восприятия. Тем не менее, эту информацию впитывает подсознание, и подобное подпороговое восприятие играет значительную роль в нашей повседневной жизни. Хотя мы не осознаем этого, оно влияет на наше восприятие событий и людей»[180].

Юнг также отмечал, что как настоящее может оказаться в подсознании, так и какие-либо идеи из прошлого, которые раннее никогда в сознании не были, также могут появиться из подсознания.

«…кроме воспоминаний из далекого прошлого, — замечал он,— из подсознания могут появляться совершенно новые мысли и творческие идеи, которые ранее никогда не посещали сознание. Они поднимаются… из темных глубин разума и образуют наиболее важную часть подсознательного в психике.

Мы находим подтверждение этому в повседневной жизни, когда сталкиваемся с неординарно смелыми решениями запутанных проблем: многие люди искусства, философы, даже ученые почерпнули свои самые вдохновенные идеи в подсознании, внезапно вытолкнувшем их на божий свет. Одной из отличительных черт гениев как раз и является способность найти такой источник вдохновения и направить его поток в русло философских, художественных и музыкальных работ или научных открытий.

В истории науки много свидетельств подобного рода. Например, во Франции математик Пуанкаре и химик Кекуле сделали важные открытия (по их собственному признанию) благодаря неожиданно увиденным во сне "подсказкам" в виде графических изображений. Пресловутое "мистическое" переживание французского философа Декарта заключалось в аналогичном "откровении" подсознания, когда он в один миг узрел "порядок всех наук". Английский писатель Роберт Льюис Стивенсон долгие годы вынашивал замысел истории, которая отразила бы его "сильное ощущение людской раздвоенности", и вдруг во сне увидел сюжет о докторе Джекиле и мистере Хайде»[181].

Таким образом, рассматривая вопрос влияние подсознания на манипуляции, можно говорить о том, что манипулятор в данном случае также воздействует на тот или иной архетип в психике индивида, и уже через него добивается появления в подсознании той установки, которая при корреляте с сознанием вынуждает такого индивида «слушаться» воле манипулятора. То есть можно опять же, говорить, что манипуляторы — это весьма искусные люди, пользующиеся механизмами психики другого индивида для подавления оной с целью исполнения собственного желания.

И в таком случае манипуляция действительно в чем-то может сравниться с игрой. Потому как тут должна быть определенная выверенность действий со стороны манипулятора, чтобы, воздействуя на тут или иную составляющую бессознательного вызвать нужный эффект. Это игра еще и от того, что на самом деле предсказать реакцию бессознательного невозможно. А значит в конечном итоге всегда трудно знать, что же произойдет в результате подобного рода воздействия.

Это как игра с дрессированным львом. В большинстве случаев лев слушается. Но иногда вспоминает, что он царь природы.

Часть 2.

Глава 9. Социальная среда — как фактор формирования бессознательного

Так получается, что социальная среда[182] оказывает фактически главенствующее положение как на формирование бессознательного психики индивида, так и, собственно, как следствие подобного формирования — на манипуляции психикой. Манипуляции сознанием индивида и масс.

Сразу заметим, что вероятней всего следует говорить о манипуляции подсознанием, или бессознательным. Потому как именно в бессознательном зарождаются те импульсы, которые в последующем перейдут в паттерны поведения, и будут в своем ключе влиять на сознание. Сознание в этом случае имеет соподчиненную функцию. Его главная роль в том, что для того, чтобы говорить, что индивид совершает какие-либо поступки в адекватном состоянии — мы должны иметь в виду, что главенствующую роль в этом случае оказывает сознание. Тогда как поступки, совершенные в полубессознательном состоянии, скорее будут причисляться к деяниям. Это так же верно, как и то, что если психика индивида находится в измененных состояниях сознания, вызванных употреблением алкоголе- или наркотически содержащих средств, или же, если подобное состояние вызвано каким иным способом, выражающемся в том, что сознание подобного индивида производит характер немотивированных (т.е. тех, за которые сознание не отвечает) поступков, то в этом случае главенствующую (и основную) роль занимает подсознание или бессознательное. А вот как раз на бессознательное, в первую очередь, влияют различные обстоятельства, и в том числе окружающая среда, социальная среда, то, где такой индивид родился и воспитывался.

Рассмотрим подобный вопрос подробней.

Известно, что главенствующую роль в психике индивида играет подсознание. В подсознании (бессознательном) зарождаются все мысли, поступки, желания индивида, которые в последующем переходят в сознание, а значит уже так или иначе отображают след индивида в окружающем мире.

Окружающий мир в контексте нашего вопроса помимо прочих факторов состоит в т. ч из социальной среды. Социальная среда представляет собой некий срез общественной жизни индивида, заключающейся во взаимодействии индивида с различными социальными институтами. Под социальными институтами помимо прочего мы будем понимать возможности формирования личности индивида путем непосредственного взаимодействия личности с социумом. Социум в данном случае — есть совокупность факторов, окружающих индивида при его контактах с внешней средой, т. е. соотношение внутреннего мира индивида — с миром внешним.

Как раз в социальной среде «доформировывается» все то, что получил индивид от рождения. Причем фактор наследственности, заметим, играет весьма важную роль в вопросе формирования психического уклада индивида. Следует вообще говорить (и это, на наш взгляд, не вызывает сомнений у здравомыслящего индивида), что получаемая от родителей и вообще предков наследуемая база по иным показателям значительно превышает даже то, что в последующем будет навязано индивиду. Рожденный аристократом, даже находясь в несколько иных социальных условиях длительное время, будет иметь иные привычки, чем окружающие его холопы. И только много позже он, вероятно, станет на путь окружающей его обыденности с ее низменными инстинктами, обыгрываемыми и закрепляемыми массовой культурой. Но при первой же возможности, при первых же созданных иных жизненных условиях, подобный индивид-аристократ все равно станет иным. Не может не стать, потому как тут можно заметить, что от него, собственно, мало что зависит. Перевешивает «зов предков».

То есть стоит говорить, что элитарность, заложенная от рождения, оказывает такое же воздействие на индивида, как и рабочее-крестьянское происхождение. Единственно, и от того и от другого в процессе жизни можно избавиться; хотя и не окончательно, потому как, повторимся, подобное запрятано глубоко в подсознание, и при первых благоприятных возможностях — прорывается наружу.

Лебон, в своем классическом труде «Психология народов и масс», писал: «Наши сознательные поступки вытекают из субстрата бессознательного, создаваемого в особенности влияниями наследственности. В этом субстрате заключается бесчисленные наследственные остатки, составляющие собственно душу расы. Кроме открыто признаваемых нами причин, руководящих нашими действиями, существуют еще тайные причины, в которых мы не признаемся, но за этими тайными причинами есть еще более тайные, потому что они неизвестны нам самим. Большинство наших ежедневных действий вызывается скрытыми двигателями, ускользающими от нашего наблюдения. Элементы бессознательного, образующие душу расы, именно и являются причиной сходства индивидов этой расы, отличающихся друг от друга главным образом элементами сознательного, — тем, что составляет плод воспитания или же результат исключительной наследственности»[183].

Рассматривая вопрос влияния социальной среды на формирование бессознательного и последующие манипуляции, мы должны говорить о том, что социальная среда в иных положениях как ничто иное оказывает влияние порой вообще на весь характер поведения индивида, формируя те паттерны поведения, которые в последующем будут влиять как на жизнь самого индивида, так и на его взаимосвязь с микросоциумомом[184].

Заметим, что зачастую получается так, что характер поступков индивида только внешне кажется абстрактным и ни от чего не зависимым. На самом деле мы хорошо знаем, что это не так. Мы так же знаем, что не только любой поступок, но и даже любая мысль индивида зависит от бессознательного его психики. Поэтому уже отсюда нетрудно проследить связь между накоплением информации в бессознательном (влияющей в последующем на бессознательное) — и социальной средой, в той или иной мере формирующей индивида.

Действительно, мало кто, находясь в социуме, может сознательно выйти за его границы, и строить свою жизнь не обращая внимание на остальных членов общества (таким же членом общества является и он сам), если мы говорим о сознательном члене обществе, а не о маргинально настроенных граждан БОМЖ, психически больных людей, или небольшой категории сектантов, экстремистов и прочих, которым, по сути, действительно все равно и что о них подумают, и что с ними будет дальше.

Основная же категория индивидов, проживающих в обществе, вынуждена подчиняться законам такого общества, бессознательно понимая, что иначе попросту не выжить.

Быть может когда-то, в эпоху первобытных людей и складывающихся между ними отношений, можно было позволить себе и нечто подобное; хотя и заметим, что и уже в те времена люди объединялись в некие общины (отсюда первобытнообщинный строй), потому как совместно было намного легче бороться как со стихиями природы, так и с хищниками, населяющими в то время природу в невероятных количествах (вспомним размеры динозавров или мамонтов, чтобы понять, что в одиночку с последними было не справиться; а кушать хотелось). Т. е. уже в те времена, много тысячелетий назад можно было предположить, что древние люди бессознательно стали объединяться в общины в целях элементарного выживания. Со временем подобное только упрочилось, пока не переросло в современные отношения между индивидами.

Вспомним, марксизм определял общественно-экономическую формацию — как исторически  определенную ступень в развитии общества, характеризующуюся свойственным только ей способом производства, и характеризующейся связанными с этим способом общественными отношениями.

А вот какое определение дает Краткий философский словарь: «Общественно-экономическая формация — исторически определённый экономический строй общества и соответствующая ему надстройка. В процессе производства материальных благ люди соединяются для совместной  производственной деятельности. «Производственные «чтения,— указывает Маркс,— в своей совокупности образуют то, что называют общественными отношениями, обществом, и притом образуют общество, находящееся на определенной ступени исторического развития, общество с своеобразным отличительным характером» (Маркс и Энгельс, Избр. произв., т. I, 63). Первобытно-общинный строй, рабовладельческий, феодальный, капиталистический, социалистический (коммунистический) строй суть различные  общественно-экономические формации, особые ступени развития человеческого общества. На экономической основе в каждом обществе возникает сложная надстройка: политические, правовые, религиозные, философские, художественные взгляды общества и соответствующие им политические, правовые и другие учреждения.

Каждая общественно-экономическая формация имеет свои особые исторические законы возникновения и развития. В то же время существуют общие законы, действующие во всех формациях и связывающие их в единый закономерный процесс мировой истории, Переход одной формы общества в другую совершается не случайно, а строго закономерно, в силу развития в недрах старого общества противоречий, которые приводят его к упадку, отмиранию и создают базу для возникновения и победы нового, более прогрессивного строя. В основе смены одной общественно-экономической формации другой лежит объективный закон обязательного соответствия производственных отношений характеру производительных сил…»[185].

В наше время индивид для проживания в обществе вынужден подстраиваться под существующие нормы поведения и задаваемые обществом законы. Соблюдение этих законов продиктовано условием существования индивида в обществе, и с правилами поведения он простоя обязан считаться, если не хочет этим обществом быт отвергнутым.

По фактору внушаемости можно считать практически всех индивидов общества не только подверженными манипулированию, но и фактически уже самим нахождением в обществе поддерживающих теорию манипуляции масс, прежде всего потому, что само по себе проживание в общество, в социуме, есть соблюдения норм и законов, выработанных этим обществом. А помимо неких обязательным норм и законов, заключенных в соответствующие своды правил, существуют и т.н. негласные правила поведения в обществе. И вот согласно следованию им — тот или иной индивид уже как бы вынужденно должен играть соответствующую роль, необходимую, заметим, для элементарного выживания.

Мы не ведем сейчас речь о том, что каждый член общества уже изначально готов обманывать, подстраиваясь не под свои внутренние желания, а под необходимость следовать общепризнанным жизненным ориентирам, и как бы уже «подтаскивая» под них свои жизненные обстоятельства, вынуждающие его использовать те или иные поступки, дабы не прослыть изгоем в обществе. Из истории и литературы мы знаем подобные примеры. Эти же примеры свидетельствуют о том, что писатели, являющиеся если не выразителем народных дум, то, как минимум, подмечающих мысли, привычки и деяния народа, выводя на страницах собственных произведений тот или иной образ индивида, противопоставляющего свое внутреннее «Я» — общественному, практически всегда неизбежно заканчивали свое существования в спектре пораженческих настроений, будучи этим обществом отвергнуты, ну а уже дальше — в литературе социалистического реализма — такие герои в большинстве случаев раскаивались, в мировой классике — погибали. Редко когда кто-то «переламывал» себя и вновь становился обычным членом общества. Да и подобное в большинстве случаев невозможно, потому как яд маргинальности — действует словно наркотик. Его легко принять, но практически невозможно отвыкнуть.

Рассматривая вопрос внушаемости в обществе как фактора манипуляций и следствия приверженности тем или иным социально-экономическим отношениям, следует обратить внимание на поразительную восприимчивость индивида к подобного рода воздействию извне. Когда индивид (как и индивиды, объединенные в массы) являя собой членов общества, в большинстве случаев беззаговорочно подчиняют себя воздействиям на них излучений, исходящих от руководящих органов и лиц, которым по долгу служебных обязанностей «поручено» заботиться о других. В социалистическом обществе подобная роль целиком и полностью лежала на коммунистической партии Советского Союза, в капиталистическом обществе — фактически зависит от мнения олигархических кругов на Западе, или от неформальных лидеров партии большинства в современной России. Причем, заметим, на наш взгляд власти страны необходимо отбросить мнимую игру в демократию, и объявить о тоталитарном режиме, предварительно изменив негативное отношение в обществе относительно тоталитаризма, появившееся после предательства интересов народа кликой Горбачева-Ельцина, ввергнувших страну в хаос убийственных для большинства народа преобразований, в результате которых страна понесла потери, по своим масштабам несоизмеримые с массовой гибелью людей во время Второй Мировой войны. Именно приход к власти В.В. Путина остановил подобное разрушительное воздействие. Теперь же было бы разумнее (или скорее не разумнее, а честнее) объявить о существовании только одной партии (партии большинства), запретив остальные партии, потому как все равно, реальной роли в обществе другие партии не играют, а только обманывают ту часть народа, которая на что-то еще надеется, тем самым давая голоса лидерам жизненно несуществующих партий, которые проходя в Думу используют свое положение для зарабатывания денег путем одурачивания поверившего им народа. Пусть даже это и весьма малое (судя по всем результатам выборов, хоть в Госдуму, хоть на пост президента страны) количество народа, масс. Заметим также, что избиратели, по-прежнему поддерживающие неликвидные в современных жизненных условиях партии, делятся на несколько категорий, причем самая массовая из них представляет собой те одураченные манипуляциями массы, которые еще на что-то надеются, или даже не надеются, а просто — часть по привычке, часть зомбированная довлеющим над ними коллективным бессознательным (филогенетическими схемами) — все еще ставят галочки в графу кандидатов, для которых уже давно самым главным является власть в любом проявлении, и которые нисколько сами не верят в собственную победу или в победу своей партии. КПРФ, ставшая правопреемницей КПСС, как раз одна из таких партий, дающих надежду миллионам россиян, но на самом деле не влияющая ни на что. Вообще, заметим, в свое время у КПСС (после предательства клики Горбачева) еще был один из последних (если не последний) шанс спасти положение в стране, и когда в 1991 году обеспокоенные положением дел в стране ГКЧПисты попытались спасти страну от захвативших посты предателей и врагов народа, и в 1993 году, когда Верховный Совет объявил президента Ельцина вне закона (согласно Конституции), а тот в ответ приказал открыть огонь из танков по высшему органу страны, и когда режим рвущегося к власти Ельцина уничтожил сотни мирных жителей, пытавшихся остановить врагов народа, получивших власть обманом. Не получилось. Как КПСС, так и КПРФ фактически предали свой народ. И при этом до сих пор, несмотря на то, что прошло полтора десятка лет с момента расстрела высшей власти страны, продолжают бить себя в грудь о том, что они готовы бороться за завоевание социализма, дайте, мол, нам только власть.

«В Москве 19-21 августа 1991 года была предпринята попытка государственного переворота,—пишет проф. А.А.Зиновьев в книге «Русская трагедия»[186]. — Когда она началась, средства массовой информации немедленно окрестили его как путч. Слово “путч” в сознании людей вызывает вполне определенную картину: кучка заговорщиков, используя вооруженные силы, устраняет законное правительство и захватывает власть в свои руки. В данном случае ничего подобного на самом деле не было. Было нечто иное, что не укладывается в рамки привычных пропагандистских и журналистских штампов. Слово “путч” было пущено в оборот не приверженцами беспристрастной истины, а участниками одной из политических сил, кровно заинтересованных в дискредитации тех, кто рискнул пойти на переворот.

…Пленум ЦК КПСС, состоявшийся 24-25 апреля 1991 года, обнажил ту расстановку политических сил в стране, какая тут имела место с самого начала перестройки: консерваторы, радикалы и центристы…

Пленум констатировал факт катастрофического состояния страны и признал, что причины его кроются… в “просчетах” политики перестройки. Хотя пленум подтвердил приверженность партии перестройке как курсу на обновление общества, было очевидно, что в стране наметилась сильная тенденция к контрперестройке. Это не ускользнуло и от внимания западных дирижеров советской перестройки и вызвало тревогу. Горбачев в телефонном разговоре с президентом США Бушем заверил его в твердости своего намерения продолжать прежний курс. Заверил, как в свое время заверял партию и правительство, преданно служить делу коммунизма. Но это уже не могло ввести в заблуждение его западных хозяев.

…на основании тех материалов, которые доступны уже сейчас, можно с большой степенью уверенности сказать: эти силы Запада подготовили беспрецедентную, крупномасштабную провокацию, которая проявилась в событиях 19—21 августа 1991 года. Цель этой провокации была вынудить тех людей в советской системе власти, которые были склонны остановить губительный для страны процесс преобразований, к такому открытому выступлению, которое дало бы возможность легко разгромить их и скомпрометировать в глазах мирового общественного мнения, установив на этой основе политический режим, который довел бы разгром страны до конца.

Горбачев… в самый ответственный момент для намеченного переворота уехал якобы на отдых в Форос и инсценировал потом якобы насильственную изоляцию, арест… Никакой изоляции на самом деле не было. Была просто тактика двурушника и предателя: при любом исходе “путча” явиться в Москву в ореоле политической непорочности. Расчет оказался ошибочным.

В Москве в отсутствие Горбачева образовался Государственный Комитет по Чрезвычайному Положению (сокращенно ГКЧП). В него вошли вице-президент СССР, премьер-министр, председатель КГБ, министр внутренних дел, министр обороны, первый заместитель председателя Совета Обороны. “Путчистами” были люди, занимавшие высокие посты в центральной власти СССР…

Согласно указу вице-президента Янаева, он, Янаев, приступил к исполнению обязанностей президента СССР в связи с тем, что Горбачев по состоянию здоровья не мог эти обязанности исполнять. Янаев сделал это на основании статьи 127.7 Конституции СССР. Члены ГКЧП заявили, что над страной нависла смертельная опасность, что перестройка зашла в тупик и необходимы чрезвычайные меры по выводу государства и общества из кризиса».

Зиновьев отмечает, что представители ГКЧП сделали лишь видимость переворота, не осуществив те меры, которые могли привести к победе. Например, арест Ельцина и других лидеров демократического движения. Или же их заверения в том, что они и далее будут следовать делу перестройки. «Надо было категорически осудить горбачевский курс как стратегически ошибочный, губительный для страны и фактически преступный, предательский,—пишет Зиновьев[187].— От них этого ждали миллионы людей, которые их поддержали бы. Приученное к покорности по отношению к распоряжениям высших властей население сочло бы это как новую установку и в течение кратчайшего времени встало бы на путь восстановления доперестроечного образа жизни. Но «путчисты» не решились на такой шаг, а их противники все равно приписали им намерения реставрировать «сталинистский» режим и расправиться с «демократией».

…Большинство населения страны, втайне сочувствовавшее «путчистам» и надеявшееся, что кошмар перестройки наконец-то кончится, осталось пассивным. К тому же оно, одураченное пропагандой реформаторов и радикалов в течение предыдущих шести лет, впало в состояние полной растерянности. Оно было просто неспособно судить о том, на чьей стороне правда с точки зрения их же интересов. Это молчаливое большинство всегда было пассивной массой, покорно выполнявшей распоряжения начальства или столь же равнодушно игнорировавшей их. Продержись ГКЧП хотя бы пару недель, население восприняло бы переворот как нечто само собой разумеющееся. Оно решило бы, что установка свыше переменилась и теперь надо жить так же, как жили раньше.

...Поразительным также является то, что руководство КПСС фактически не поддержало переворот, хотя это был последний шанс спасти партию, еще в какой-то мере способную мобилизовать население страны на борьбу против надвигавшейся катастрофы. С этой точки зрения аппарат КПСС заслуживает еще большего презрения, чем радикалы, открыто стремившиеся разрушить советскую систему государственности и социальный строй страны. Руководство КПСС может служить образцовым примером тому, какую гнусную породу людей культивировал коммунизм. Если бы руководство КПСС выступило с призывом к членам партии поддержать ГКЧП и покончить с преступной политикой перестройки, на улицы Москвы вышло бы народу в десятки раз больше, чем число приверженцев Ельцина. Но вожди КПСС всех уровней, дрожа за свою шкуру, не сделали этого, подписав тем самым приговор своей партии и вообще всей системе государственности.

Провал попытки переворота был не победой некоей демократии над некими силами реакции, как это изобразила западная пропаганда, а очередная победа Запада в холодной войне против советского народа, которую Запад вел под лозунгами и под предлогом борьбы против коммунизма».

Профессор А.А.Зиновьев рассматривает гибель Советского Союза как результат действий Запада.

«Изучив досконально структуру партийного аппарата,—пишет Зиновьев,— …деятели холодной войны пришли к выводу, что разрушить советское общество можно только сверху, разрушив его государственность, а для разрушения последней необходимо… захватить высшую власть Советского Союза в свои руки, проведя на пост Генерального секретаря ЦК КПСС “своего” человека, вынудить его разрушить аппарат КПСС и осуществить преобразования, которые должны породить цепную реакцию распада всего советского общества. Такой план стал реальным лишь постольку, поскольку такой “свой” человек на эту роль уже имелся: Горбачев. Проведение Горбачева на пост Генерального секретаря ЦК КПСС было фактически первой операцией в составе грандиозной операции по осуществлению советской контрреволюции. Горбачев вполне оправдал расчеты своих западных манипуляторов. И даже превзошел их.

…В результате контрреволюции к власти в стране пришли антикоммунистические силы и осуществили разгром всех прочих сфер советского коммунизма.

… О том, что советская контрреволюция была спланирована на Западе и осуществлена силами самих советских правителей и их идеологических слуг как диверсионная операция холодной войны, свидетельствует и то, какой социальный строй установился в стране вследствие ее. Если даже допустить, будто коммунистический социальный строй в Советском Союзе рухнул в силу своей внутренней несостоятельности (что… есть идеологическая ложь), из этого никак не следует, что в результате его краха на его место должен был прийти социальный строй западного образца. Последний стал навязываться советскому населению сверху и искусственно, причем вопреки интересам народа и с очевидными катастрофическими последствиями для страны».

О роли социальной среды в вопросе формирования бессознательного индивида и последующего воздействия бессознательного (подсознания) на сознание — говорят и авторы «Проекта Россия»[188].

«Не только книги и фильмы формируют наше миропонимание. Этим занимаются эстрада, мода и прочее. Множество областей, не считающихся источниками информации, на самом деле несут огромный информационный поток. На подсознание помимо нашей воли воздействует не только прямая реклама, но и любое изображение, звук и даже дизайн.

Вы заходите в магазин одежды, меряете, выбираете. Ни о какой политике, идеологии и мировоззрении думать не думаете. Но ваше сознание получает информацию от формы, дизайна, рисунков, цвета, этикеток и прочее, и ваше мировоззрение формируется. Вы заходите в столовую, кафе, ресторан и любое иное заведение общепита. В формировании вашего подсознания участвуют дизайн заведения, музыка, видеоряд и прочее. Вы идете по улице, и архитектура зданий несет определенную информацию. Дизайн предметов, от ручки до автомобиля, несет информацию, формирующую ваше подсознание.

Кажется, это такой бред! При чем тут ручки с дизайном, если человек на это и внимания-то не обращает. Оказывается, очень даже при чем. Сознание личности формируется исключительно благодаря информации, получаемой из внешней среды. Сам в себе человек никакой информации образовать не может. Отсюда такая страсть людей к подражанию. Если человека с детства поместить в информационный вакуум, человека не будет. Будет просто растение, туловище человека, в котором нет личности. Чтобы сформировалась личность, необходимо поступление информации извне. Какая информация будет поступать, такая личность будет формироваться».

Таким образом мы можем заключить, что социальная среда, являющаяся частью того общества, в котором пребывает все время индивид, оказывает на него мощнейшее манипулятивное воздействие, вынуждая в большинстве случаев совершать поступки, на которые сам по себе он может быть никогда бы и не решился. Но тут такой индивид как бы становится бессилен. Над ним довлеет как бессознательное его психики, сформированное в результате проживания в социуме так и манипуляторы, воздействующие на архетипы его бессознательного в своих всегда корыстных целях. Какие это цели? Обогащение и власть. А массы в большинстве случаев идут у манипуляторов на поводу. Как, впрочем, шли на поводу у любой власти, использующей соответствующие методики для формирование идеологической составляющей необходимого им для удовлетворения собственных желаний еще большего обогащения и стяжательства.


[172] Зеленский В. В. Базовый курс аналитической психологии. М. 2004. С. 97

[173] Зеленский В. В. Базовый курс аналитической психологии. М. 2004. С. 102.

[174] Юнг К.Г. Концепция коллективного бессознательного. jungland.ru

[175] Юнг К.Г. Об архетипах коллективного бессознательного.

[176] Там же.

[177] Там же.

[178] Карл Густав Юнг в свое время был любимым учеником Фрейда, позже порвавшим со своим учителем и основавшим собственное направление учения о бессознательном, аналитическую психологию. Тем не менее, до конца жизнь Юнг весьма уважительно относился и к профессору Фрейду, и к психоанализу, из всего его учения не принимая всерьез только чрезмерное увлечение своим учителем теории либидо и сексуальности, точнее, критично относился к стремлению Фрейда все объяснять с позиции желания сексуальности, замечая что стремление к власти или голод являются столь же сильными возбудителями психического аппарата индивида, направляющими его поступки.

[179] Юнг К. Г. К вопросу о подсознании. jungland.ru

[180] Юнг К. Г. К вопросу о подсознании.

[181] Юнг К. Г. К вопросу о подсознании.

[182] Социальная среда — часть окружающей среды, состоящая из взаимодействующих индивидов, групп, институтов, культур и т.д. Социальная среда представляет собой совокупность материальных, экономических, социальных, политических и духовных условий существования, формирования и деятельности индивидов и социальных групп.

[184] Под микросоциумом следует понимать взаимоотношения индивида с теми людьми и предметами, которые его окружают в процессе жизнедеятельности.

[185] Краткий философский словарь. М. 1954. С. 411.

[186] Зиновьев А. А. Русская трагедия. М. 2006. С. 278

[187] Зиновьев А. А. Русская трагедия. М. 2006. С. 283.

[188] Проект Россия. Книга вторая. М. 2007. С. 178-179.

««« Назад  К началу  

© , 2008 г.
© Публикуется с любезного разрешения автора