Развитие альтруизма у детей связано со стремлением к равенству
Почти все дети до 3-4 лет ведут себя как абсолютные эгоисты, однако к 7-8 годам они начинают думать и о других. Европейские психологи установили, что забота о ближнем у детей обусловлена не столько бескорыстным желанием помочь, сколько эгалитаризмом — стремлением к равенству. Одновременно с эгалитаризмом у детей развивается парохиализм — преимущественная забота о членах «своей» социальной группы, причем у мальчиков эта черта выражена сильнее, чем у девочек. Полученные результаты согласуются с теорией, согласно которой у первобытных людей альтруизм, эгалитаризм и парохиализм развивались параллельно под действием одного и того же определяющего фактора — частых межгрупповых конфликтов. Альтруизм широко распространен в животном мире и встречается даже у бактерий. В подавляющем большинстве случаев, однако, альтруистическое поведение у животных либо направлено на близких родственников (что хорошо объясняется теорией родственного отбора), либо основано на принципе «ты мне — я тебе» (так называемый «реципрокный альтруизм»). По-настоящему бескорыстная забота о неродственниках в природе встречается очень редко. Есть основания полагать, что человек — чуть ли не единственный вид животных, у которого такое поведение получило заметное развитие. Впрочем, и люди гораздо охотнее помогают «своим», чем «чужим», хотя понятие «свой» для нас не всегда совпадает с понятием «родственник». Недавно была предложена интересная теория, согласно которой альтруизм у людей развился под влиянием частых межгрупповых конфликтов (см.: Choi J. K., Bowles S. The coevolution of parochial altruism and war // Science. 2007. V. 318. P. 636-640). Согласно этой теории, альтруизм у наших предков был направлен в основном на членов «своей» группы (стада). При помощи математических моделей было показано, что альтруизм мог развиваться только в комплексе с так называемым парохиализмом — враждебностью к чужакам. В условиях постоянных войн с соседями сочетание внутригруппового альтруизма с парохиализмом обеспечивает наибольшие шансы на выживание и успешное размножение индивидуума. Получается, что такие, казалось бы, противоположные свойства человека, как доброта и воинственность, развивались в едином комплексе: ни та, ни другая из этих черт по отдельности не приносили бы пользы своим обладателям. Для проверки этой теории необходимы факты, которые можно получить, в частности, при помощи психологических экспериментов. Как ни странно, мы до сих пор очень мало знаем о том, как происходит становление альтруизма и парохиализма в ходе развития детей. Работа швейцарских и германских психологов, опубликованная в последнем номере журнала Nature[1], отчасти восполняет этот пробел. В эксперименте приняли участие 229 швейцарских детей в возрасте от 3 до 8 лет, среди которых не было близких родственников. Каждого ребенка просили выполнить три простых задания. В первом случае ребенок должен был выбрать один из двух вариантов: либо он сам получит конфету, а другой ребенок нет, либо обоим дадут по конфете (распределение 1,1 или 1,0). Здесь проверялось желание сделать добро другому без всякого ущерба для себя (поскольку сам испытуемый получал одну конфету независимо от сделанного им выбора). Во втором случае нужно было выбрать между вариантами 1,1 и 1,2. Испытуемый и на этот раз получал одну конфету независимо от принятого им решения, однако от него зависело, сколько конфет дадут другому: одну или две. Этот тест «на завистливость» был нужен, в частности, для того, чтобы вскрыть истинные мотивы тех детей, которые в первом тесте выбрали вариант 1,1. Почему они «присудили» другому конфету? Те дети, которые просто желали другому добра, выберут во втором тесте вариант 1,2 (это можно интерпретировать как стремление максимизировать выгоду, получаемую другим). Те же, кто выбрал в первом тесте вариант 1,1 из-за любви к равенству и справедливости, во втором тесте тоже должны выбрать вариант 1,1. Ведь это нечестно, если мне дадут только одну конфету, а ему две. В третьем случае выбор был самым трудным: взять две конфеты себе или поделить их поровну (1,1 или 2,0). Здесь ребенок мог обеспечить ближнего конфетой только с ущербом для себя, а это уже настоящий альтруизм. Все тесты были анонимными: ребенок не знал, с кем именно ему предлагают поделиться. Ему показывали фотографию целой группы детей и объясняли, что конфета достанется кому-то одному из них. Кроме того, ребенка убеждали, что о его решении никто не узнает, и поэтому не будет ни обид, ни благодарности. Таким образом ученые старались исключить любые эгоистические мотивы (реципрокный альтруизм, боязнь испортить с кем-то отношения и т. п.), которыми может руководствоваться ребенок, делясь конфетами в реальной жизни. Чтобы выяснить ситуацию с парохиальностью, исследователи использовали два типа групповых фотографий. В одном случае на снимке были дети из того же класса или группы детского садика, что и испытуемый (ситуация «свой»). В другом случае использовали фотографию незнакомых детей (ситуация «чужой»). Такая комбинация тестов позволила получить весьма детальную и достоверную информацию о мотивах социального поведения детей. Сначала исследователи проанализировали результаты тестов для ситуации «свой». Выяснилось, что большинство трех- и четырехлетних детей ведут себя как абсолютные эгоисты. Делая выбор, маленький ребенок обращает внимание только на то, сколько конфет достанется ему самому. Судьба анонимного «партнера» ему совершенно безразлична. В первом и втором тестах ребенок-эгоист выбирает один из двух вариантов наугад, случайным образом, а в третьем всегда берет обе конфеты себе. В соответствии с этим у трех- и четырехлетних детей частота выбора любого из двух вариантов в тестах 1 и 2 статистически не отличалась от 50%, а в тесте 3 только 8,7% детей выбрали вариант 1,1, то есть поделились с партнером. Для детей в возрасте 5-6 лет результаты первого теста оказались такими же. Во втором тесте наметилось небольшое увеличение доли детей, выбирающих вариант 1,1 (то есть тех, кто, получив одну конфету, не хочет, чтобы другому досталось две). Третий тест выявил небольшой рост числа детей, готовых поделиться с анонимным партнером (22%). Ситуация оказалась резко иной в старшей возрастной группе (7-8 лет). Почти половина (45%) детей этого возраста продемонстрировали альтруистическое поведение (поделились конфетой) в тесте 3. В тесте 1 подавляющее большинство детей (78%) выбрали вариант 1,1, то есть проявили заботу о ближнем без ущерба для себя. Тест 2 вскрыл истинные мотивы этой заботы. 80% детей во втором тесте выбрали вариант 1,1, то есть не пожелали, чтобы другому ребенку досталась лишняя конфета. Из этого авторы делают вывод, что забота о других, выявленная в тестах 1 и 3, основана не на желании сделать максимум добра ближнему, а на стремлении к равенству и справедливости. Это стремление проявляется в том, что дети отвергают «нечестную» дележку как в свою, так и в чужую пользу. До сих пор речь шла о результатах раздельного анализа трех тестов. Дополнительную информацию дало рассмотрение всех трех тестов вместе. Это позволило разделить детей на 5 групп:- «Вредины», выбравшие во всех трех тестах тот вариант, при котором партнеру достается меньше всего конфет;
- «Добряки», всегда выбиравшие тот вариант, при котором партнер получает максимальное число конфет;
- Дети, выбравшие наилучшие для партнера варианты в тестах 1 и 2, но отказавшиеся поделиться в тесте 3, то есть готовые делать добро лишь до тех пор, пока это не требует жертв с их стороны («умеренные добряки»);
- «Любители справедливости», которые всегда делят конфеты поровну;
- «Умеренные любители справедливости» — те, кто выбирает равную дележку в тестах 1 и 2, но поступает эгоистично в тесте 3, когда ради «торжества справедливости» пришлось бы пожертвовать конфету.
[1] Ernst Fehr, Helen Bernhard, Bettina Rockenbach. Egalitarianism in young children // Nature. 2008. V. 454. P. 1079-1083.
Элементы.ру
См. также: Психология эгалитаризма06.09.2008Предложить интересную новость, объявление, пресс-релиз для публикации »»»