© Михаил Стюгин

Безопасность власти (информационный аспект)

В данной работе рассматривается эволюционная динамика общества как следствие непримиримых конфликтов в информационном пространстве, возникающих за счет различных условий формирования знаний у людей на нулевом ранге рефлексии и переход к рациональному планированию при переходе к более высокому рангу, выраженному в попытке сохранить превосходство в информационном пространстве. На этом основании проведена попытка сформулировать принципы построения политики безопасности Российской Федерации в информационной сфере.

Нужно раскрыть в мире присутствие войны:
война — сам шифр мира.

Мишель Фуко

У большинства людей тема данной статьи может вызвать удивление. В основном это связано с неточностью терминологической базы социально-политических отношений в обществе, вызванных искажением исторических процессов. Вследствие этого сочетание слов «безопасность» и «власть» выглядит непонятным.

Поэтому, прежде чем перейти непосредственно к проблеме «безопасности», остановимся отдельно на историческом формировании власти и связанной с ней становлении геополитических субъектов. Предложенный здесь взгляд на теорию информационного конфликта позволяет по-новому взглянуть на генезис общества и проблемы информационной безопасности. Будем рассматривать только информационную сторону этих процессов, как основополагающую, но это не значит, что при этом мы полностью пренебрегаем экономическими, психологическими и прочими аспектами естественного исторического развития. Отчасти благодаря им в данной работе наблюдается аподиктичность некоторых выводов.

Опускаясь до времен формирования первичного человеческого социума, нельзя не обратить внимания, что ключевую роль в его становлении сыграли информационные процессы. Именно как сложная «информационная система» человек выделился из окружающей природы и начал свою собственную эволюцию. Понятие информационная система является собирательным и не имеет под собой однозначного научного определения. Система в общем смысле — это совокупность элементов, находящихся между собой в определенной взаимосвязи. В данной работе отличительной чертой информационной системы будет являться то, что «модификация ее внутренних управляющих структур связана с получением новой информации, обучением» [1].

Любая информационная система включает в себя функции накопления и обработки информации. Человек действует не на основе ощущений реальной природы, а на основе образов реального мира конструируемых в памяти, т.е. мира виртуального, и, следовательно, конфликты реального мира предопределяют в первую очередь конфликты виртуальные. Переходя к формализму, предложенному В.Лефевром [2], если мы имеем некий реальный предмет  и наблюдающего его человека x, то реальность, которая будет лежать перед наблюдателем x, будет . В реальности никогда не будет равен . Представления человека об окружающей действительности никогда не могут быть полностью адекватны. Используя информационно-логический подход [3], свяжем представления человека с обстоятельствами (условиями) — I приобретения знания, в результате которого образуется образ об объекте природы — :

Совокупность образов , полученных в совокупности обстоятельств SI, назовем совокупностью данных об объекте природы , который в свою очередь является элементом искусственной природы CUL:

(Полную совокупность всех элементов искусственной природы будем называть общим информационным пространством).

В результате различных обстоятельств SI формирования знаний у людей получаем различные виртуальные образы мира CUL, т.е.:

Это обстоятельство назовем информационным конфликтом.

Виртуальный образ мира () порождает интенцию у человека (x) к совершению неких действий и тем самым изменению реального мира (NAT). Этот процесс был показан Дж.Соросом [4] в виде двух рекуррентных функций, адаптируя которые к нашему примеру можно записать как:


Подставляя теперь эти формулы друг в друга, получаем:

Эти формулы показывают динамику общей системы, в результате чего она приходит в некую точку равновесного состояния [5]. Интерес для нас представляет ситуация, в которую мы введем еще один субъект — y. В этом случае получаем совокупность уравнений:

или

В результате информационный конфликт переходит в конфликт реальный, т.к. субъекты имеют различные интересы к объектам реального мира. Этот конфликт отчасти способствовал зарождению общества и в явном виде определяет его динамику до сих пор, хотя по своей сути является иррациональным. Жизнь человека определяет очень много иррациональных факторов, так же как и общества в целом.

Этот антагонизм выразился в первобытном обществе, как «война всех против всех», описанной Гоббсом в качестве предшественника рождения государства и его движущей силой. Описанное Гоббсом состояние общества, совсем не является естественным и звероподобным, в котором силы сталкиваются сразу. В состоянии первоначальной войны у Гоббса встречаются не дикие и неуправляемые силы. В этом состоянии общества мы сталкиваемся с информационными акциями, выраженными в демонстрации и естественных расчетах, реализуемых в общем информационном пространстве. Перефразированное Клаузевицом выражение «война — это политика, проводимая другими средствами» скорее всего, изначально звучало как «политика — это война, продолженная другими средствами» [6]. Это противоборство, в конечном счете, и породило дальнейшую эволюцию социума.

Может сложиться впечатление, что мы пытаемся свести все общественные конфликты к информационным, однако это не так. Мы рассматриваем только один из важных аспектов формирования общества, который сыграет определяющую роль в дальнейшем. Это связано с объединением людей во все большие группы в результате конкурентной борьбы. Особенности этого объединения сыграл именно информационный фактор, как особенность формирования обстоятельств SI. Несмотря на то, что в каждом конкретном случае они различны у двух разных людей, но есть возможность ввести критерий различия, как отношение эквивалентности на множестве . В результате можно говорить о той или иной степени близости (эквивалентности) обстоятельств SI1 и SI2:

Эквивалентные обстоятельства задаются социальной близостью людей. В первую очередь семья, затем община, этнос, территориальное сообщество и т.д. Учитывая функциональную зависимость

соответствующее отношение эквивалентности можем ввести на множестве CUL. В результате получаем значительно большего субъекта действий, имеющего единые цели в реальном мире, за счет тождественности виртуальных образов. Появление его связанно с самопроизвольной фрактализацией общества, т.е. появлением «подмножества членов социума, объединенных (осознанно или неосознанно) человеческими отношениями и выполняющих (осознанно или неосознанно) вид или подмножество видов или функций человеческой деятельности» [7]. Такой субъект имеет гораздо более значительные преимущества в борьбе, что породило процесс бесконечного увеличения его размеров.

Для обозначения этих субъектов введем классы эквивалентности на множестве CUL:

Будем различать простую информационную систему, функционирующую в соответствии с правилами, порожденными взаимонепротиворечивым множеством аксиом, и сложную информационную систему с правилами на основе взаимопротиворечивых аксиом [1].

В нашем примере человека можно считать простой информационной системой, имеющего одну цель, одни правила поведения. Совокупность людей, т.е. субъекта  уже нельзя считать простой системой. Каждый человек имеет свой образ мира, на основании которого он действует, принимает решения и который, в конечном счете, порождает его волевую направленность — интенцию. Фрактализация общества образуется в результате когерентности интенции разных людей, однако в любом случае они не абсолютно тождественны. Поэтому в социуме происходит постоянная внутренняя борьба, которая является причиной динамичности состояния информационных совокупностей, их столкновения, перепрограммирования и уничтожения. Переход их в некое когерентное состояние порождает общие для всех диспозиции внутреннего поведения, а носители целевой результатирующей направленности — явление власти.

Это явление было обозначено М.Фуко, как треугольник: власть, право, истина. Здесь затрагивается основной вопрос политической философии: «Как дискурс об истине или, проще, как философия, понимаемая преимущественно как дискурс об истине, может обозначить правовые границы власти?» [6]. Нет власти без рационального использования процессов производства истины, которая проявляется во власти, исходит от нее и действует посредством ее. Под истиной здесь мы понимаем множество информационных совокупностей , которые ни в коем случае не подразумевают под собой некие достоверные сведения. Это другая, когнитивная истина, которая обеспечивает динамику общественных процессов. Ее общество обязано производить так же как производит богатства. И в то же время общество подчинено этой истине, так как, в конечном счете, она производит закон, регламентирует диспозиции поведения в обществе.

Каждое когерентное состояние системы  крайне неустойчиво. Любое столкновение с другими классами информационных совокупностей или же собственная внутренняя борьба, приводит к перепрограммированию элементов системы. Стремление удержать это состояние необходимо для выживаемости системы в конкурентной борьбе. И это приводит к появлению совершенно новых отношений в обществе. В данном случае мы уже не говорим о едином субъекте , а рассматриваем в этой системе субъектно-объектные отношения. В рамках дихотомии объект-субъект наблюдается уже не стихийная иррациональная эволюция целевых установок системы, а управление, выраженное в целевом их изменении. В этом случае иррациональный характер системы переходит в рациональное планирование информационного противоборства в общем информационном пространстве с целью получения выгоды в материальной сфере. Общество на этой стадии уже не является системой типа «муравейник» [2], имеющей персонажей только с нулевым рангом рефлексии. Рефлексивный взгляд на представления других людей, позволяет осуществлять осознанный переход к новым совокупностям образов информационного пространства, приводящим к когерентным состояниям, и тем самым усиливать интенцию отдельных людей в определенном направлении. Это и есть информационные корни властных отношений.

Стратегическое планирование процессов производства истины и норм правоотношений системы  с целью сохранить ее когерентность является задачей обеспечения безопасности субъект-объектных отношений социума , или безопасность власти. Способ организации такого стратегического планирования является целью данной статьи, но прежде чем перейти к нему, определим понятие «безопасность».

Рене Декарт говорил, что «если определить смысл используемых слов, то мир избавится от половины существующих заблуждений». Неточность определений порождает излишние проблемы и конфликты, так свойственные сегодняшнему миру, когда многие важные вопросы ложатся на некорректно сформированный понятийный аппарат и в результате давно уже осмысленные в истории вопросы приобретают абсурдный смысл и становятся неразрешимы. Одной из таких проблем является проблема «безопасности» в широком понимании этого слова. Возьмем любой закон или нормативный документ по безопасности и увидим следующее определение: «безопасность … — это состояние защищенности…» [8]. С точки зрения логики это определение не имеет смысла, т.к. «безопасность» и «защищенность» слова из одного синонимического ряда. Здесь мы имеем явную тавтологию или явление, называемое самореферентностью, когда фраза ссылается сама на себя. Оно порождает бессмысленные предикаты, об истинности или ложности которых ничего нельзя сказать.

Когда мы говорим о безопасности какого-либо объекта, мы подразумеваем возможность выполнения им возложенных на него задач независимо от внешних или внутренних деструктивных факторов. Если мы говорим о безопасности человека или социума, т.е. информационной системы с самомодифицирующейся целью, то предмет исследования составляет возможность реализовать эти цели в каждый конкретный момент времени. И в этом случае под безопасностью мы понимаем не столько возможность контроля деструктивных процессов и явлений по отношению к нам, сколько возможность доминировать над ними [9]. Превосходство над чем-либо составляет сущность безопасности.

Возвращаясь к системе , определим ее безопасность как доминирование в информационном пространстве, в результате чего перепрограммирование когерентного состояния системы может осуществить только субъект системы

Таковое развитие ситуации можно представить в виде совокупности нормативно-правовых документов — , каждый из которых обозначает подцели развития политики информационной безопасности. В организационном управлении такая совокупность называется графом (деревом) целей. На самом верху располагается документ , формулирующий самые общие цели функционирования системы и обеспечения ее безопасности. Затем следуют подцели , для каждой i-ой подсистемы в общей совокупности составляющие . Затем задачи разбиваются на более мелкие подсистемы —  и т.д. Упрощенно это представлено на рис.1.

Рис.1. Иерархия документов политики безопасности

Функции документа в Российской Федерации выполняет Доктрина информационной безопасности. Однако она не может задать вразумительных требований из-за отсутствия четкого описания единого пространства информационных отношений, кроме того, и сама содержит антагонизмы в некоторых фразах.

Доктрина определяет конечную цель обеспечения информационной безопасности в Российской Федерации как «состояние защищенности ее национальных интересов в информационной сфере, определяющейся совокупностью сбалансированных интересов личности, общества и государства» [10]. Эта фраза, по меньшей мере, некорректна. Государство нельзя противопоставлять личности и обществу и говорить о сбалансированности их интересов. Создание государства не является самоцелью, оно создается как раз для того, чтобы сбалансировать интересы общества и личности. Поэтому в данной фразе следует оставить либо только государство, подразумевая под ним сбалансированные интересы личности и общества, либо только личность и общество, подразумевая под этим сбалансированную государственную политику в информационной сфере. Говорить раздельно об интересах личности и государства нельзя, и тем более ставить интересы личности на первое место. Это приводит к деградации государства и его последующему разложению с плачевными последствиями для населения этой страны, как это имело место в России после 1991 года или в Польше после 1918 года. Реализация принципа «каждый сам за себя» характерно только для первобытного человечества. Поэтому человечество всю свою историю шло к более эффективным формам государственного принуждения, ради интересов общества. Этот эволюционный процесс и был нами продемонстрирован в начале статьи. Современные попытки выгородить интересы индивида выше государства, скорее всего, являются популистскими шагами некоторых политических деятелей с целью завоевать симпатии некоторой части общества, поскольку аналогичные противоречия можно найти во многих официальных документах.

Процесс государственного становления, рассмотренный нами выше, демонстрирует собой стремление обеспечить безопасность, путем расширения информационного субъекта и создания превосходства в информационном пространстве. В связи с этим проблема обеспечения безопасности развивалась, применительно ко все более сложным информационным системам в их конкурентной борьбе за общие ресурсы. От отдельного индивида (первобытный строй) она перешла к общинам и затем к государствам. Индуктивно обобщая это явление, можно предположить, что безопасность скоро встанет на планетарный уровень, однако в ближайшей перспективе этого пока не наблюдается, поэтому исходным уровнем построения целей информационной безопасности  можно считать уровень конкурентной борьбы между государствами и крупными коалициями мирового финансового монетаризма. Для нахождения оператора  обозначим количество всех геополитических конкурентов как N и введем матрицу  реального информационного влияния их друг на друга (объем информации, передаваемый от системы  к системе ). Кроме этого на стратифицированной области описания информационных совокупностей  необходимо ввести отношения предпочтения, отражающие устойчивость того или иного состояния виртуального мира. Это, например, может выражаться в экстремальности тех или иных положений, удаляющих виртуальный мир от центра социальных взглядов и тем самым, замыкая его, делают менее восприимчивым к инородным потокам информации (эффективно эта схема применяется исламскими и восточными странами). Совокупность параметров  и отношений предпочтений на множестве  достаточно для однозначного описания динамики системы.

В результате, задавая отображение  в область предпочтений R0, характеризующих уровень информационного превосходства системы , формулируем задачу:

Точка , при которой функция  максимальна, является искомым решением нахождения оператора . В результате решения этой задачи создаем нормативный документ , содержащий в себе искомую точку  и ее обоснование, показывающее отображение точки функцией на качественные показатели информационного превосходства. Статичность документа  будет определяться обратно пропорционально скорости динамики глобальных геополитических субъектов, их рождения и гибели.

На основании документа  с обозначенной им целевой точкой  создаем стратегические и процедурные документы (), суть которых в общем виде можно обозначить как решение экстремальных задач:

Совокупность всех полученных решений составляет политику информационной безопасности.

По прочтению статьи многим может показаться странным: «Почему же статья называется “безопасность власти”, когда речь здесь в основном шла о безопасности общества?» На это можно дать вполне развернутый ответ. Во-первых, власть здесь рассматривалась как неизбежный результат эволюции общества вследствие постоянной борьбы и поэтому становление власти уже само по себе является гарантом безопасности общества с точки зрения конфликтологической гипотезы его развития. Во-вторых, когда мы начинаем рассуждать о “безопасности общества”, мы рискуем впасть в бессмысленные абстрактные рассуждения о “свободах” и “правах” личности, не имеющие под собой сколько-нибудь осмысленных дефиниций. В данной статье мы пытались рассмотреть проблемы информационной безопасности в рамках существующего феномена общества, хоть и иррационального, но неизбежно сложившегося во всех уголках Земли.

Литература:

  1. Расторгуев С.П. Информационная война. — М.: Радио и связь, 2000.
  2. Лефевр В.А. Конфликтующие структуры. 2-е изд. М.: Советское радио, 1973.
  3. Информационная безопасность систем организационного управления. Теоретические основы: т.1. / отв. ред. Н.А.Кузнецов, В.В.Кульба. — М.: Наука, 2006.
  4. G.Soros. The Alchemy of Finance. Reading the Mind of the Market. John Wiley & Sons, Inc. 1994.
  5. Бирштейн Б., Боршевич В. Теория рефлексивности Джорджа Сороса: опыт критического анализа // Рефлексивные процессы и управление, 2001. т.1, №1.
  6. Фуко М. Нужно защищать общество: Курс лекций, прочитанных в Коллеж де Франс в 1975-1976 учебном году. — СПб.: Наука, 2005.
  7. Скопцов В.В. Социальный фрактал как фактор минимизации уровня неопределенности в социуме,
  8. ФЗ «О безопасности», 5 марта 1992 года, №2446-1.
  9. Иващенко Г.В. Доктрина информационной безопасности и методические проблемы теории безопасности // Материалы круглого стола «Глобальная информатизация и социально-гуманитарные проблемы человека, культуры, общества», МГУ, октябрь 2000 г.
  10. Доктрина информационной безопасности Российской Федерации, N Пр-1895. 9 сентября 2000 г.

Стюгин Михаил Андреевич
[email protected]

© М.А. Стюгин, 2007 г.
© Публикуется с любезного разрешения автора