Библиотека » История пропаганды » Советская пропаганда

Новый образ США. Изменения в советской политике и пропаганде в 1947-48 гг.

советская пропаганда Первая половина 1947 года стала заметным рубежом в развертывании холодной войны. Этому способствовало появление доктрины Трумэна, плана Маршалла и резкая отрицательная реакция советского руководства, которая привела к кардинальным изменениям образа Соединенных Штатов Америки в советской политике и пропаганде. Причем еще большую, чем раньше, роль в отношениях между двумя великими державами играла идеология. Вашингтон был обеспокоен курсом Москвы на усиление влияния в Восточной Европе и распространением коммунизма на Ближний Восток. Вывод английских войск из Турции и Греции открывал приход к власти коммунистам. Ситуация в Средиземноморье могла измениться коренным образом. Возникала угроза установления советского контроля над Суэцким каналом. Этого американское руководство допустить не могло. 12 марта 1947 г. Г. Трумэн заявил о предоставлении Греции и Турции военной и экономической помощи. По просьбе президента конгресс ассигновал на военную и экономическую помощь Греции и Турции 400 млн.долларов (1). Это была не просто помощь двум странам, а начало соперничества США и СССР. В своей речи Г. Трумэн сформулировал задачи политики США, которые должны заключаться «в поддержании свободных народов, которые оказывают сопротивление попыткам порабощения их со стороны вооруженного меньшинства или путем давления извне» (2). Таким образом, сложилась доктрина Трумэна, которую породил страх перед коммунизмом и желание сохранить американское влияние и рынки в странах, которым оказывалась помощь. Доктрина Трумэна положила начало новому этапу в международных отношениях, когда начался переход от послевоенного сотрудничества к соперничеству. Оценивая существо доктрины Трумэна, посол СССР в США Н. В. Новиков писал: «Основные цели внешней политики США, составляющие существо «доктрины Трумэна» — приостановка демократизации стран Европы, стимулирование противостоящих Советскому Союзу сил и создание условий для закрепления позиций американского капитализма в Европе и Азии» (3). Он особенно подчеркивал, что речь шла о поддержке реакционных режимов в тех странах, где они уже существовали, и о борьбе с прогрессивными режимами в Восточной Европе для насаждения и там реакционных режимов. Само собой разумеется, что оказание помощи реакционным группам или режимам должно попутно открывать двери для бесконтрольного хозяйничанья американских монополий в этих странах (4).

Доктрина Трумэна была довольно спокойно воспринята советским руководством, хотя и имела явную антисоветскую направленность. Советские газеты поместили отклики зарубежных стран на доктрину Трумена без официальной оценки советского руководства: «Отклики в США на выступление Трумэна» (прогрессивные деятели Америки осуждали послание Трумэна конгрессу, так как явно представлялся новый курс внешней политики, имеющий целью поддержку реакционных режимов в Греции и других странах), «Американская общественность осуждает президента Трумэна», «Американский промышленник Вейр критикует речь Трумэна», публикуются заметки из ливанских и греческих газет, обзор телеграмм, поступивших из-за границы, осудивших новую американскую доктрину (5). В той же газете 14 марта на последней странице в небольшой статье «Выступление Трумэна на объединенном заседании Палаты представителей и Сената» давались комментарии в этому выступлению. В этой статье, а также в передовице от 15 марта газеты Правда, доктрина Трумэна характеризовалась как политика империалистической экспансии, хотя в целом тон статей был довольно спокойный. Однако, авторы передовой статьи «Послание Трумэна Конгрессу» обратили внимание читателей на то, что примененный метод не новый, «Гитлер тоже ссылался на «большевистскую» опасность, когда подготовлял захват какого-либо государства» (6).

В этот период наряду с антиамериканскими материалами продолжают публиковаться и вполне благожелательные по отношению к США сообщения. Так, в апреле газета «Правда» публикует материал о встрече иностранных корреспондентов, в числе которых были и американцы, со студентами МГУ (7). Приводится выступление А. Громыко на обеде в честь 20-й годовщины американо-русского института США, который пожелал «лучших успехов в деятельности института, направленной на укрепление взаимоотношений между СССР и США, …что соответствует интересам всех миролюбивых стран» (8). В выступление посла СССР в США Н. В. Новикова, сделанного в Чикагском совете американо-советской дружбы, выражена точка зрения Советского Союза, который считает «не только возможным, но и желательным сотрудничество между США и Советским Союзом» (9).

5 июня 1947 г. в выступлении в Гарвардском университете Маршалл сообщил о программе помощи США европейским странам. «Наша политика, — говорил Маршалл, — направлена не против какой-либо страны или доктрины, а против голода, нищеты, отчаяния и хаоса. Ее цель должна заключаться в возрождении рабочей экономики в мире для создания таких политических и социальных условий, при которых могут существовать свободные институты. Я уверен в том, что любое правительство, которое готово помогать осуществлению задачи восстановления, встретит полное сотрудничество со стороны правительства США. Любое правительство, которое предпринимает маневры с целью препятствовать восстановлению других стран, не может ждать от нас помощи» (10).

План Маршалла в Москве первоначально был встречен с интересом. Еще не пропали надежды на американские кредиты для восстановления страны. Поэтому советское руководство колебалось. По воспоминаниям одного из руководителей МГБ П. Судоплатова, первоначально советское руководство серьезно рассматривало участие СССР в плане Маршалла. Помощник В. Молотова Ветров рассказывал П. Судоплатову перед отъездом в Париж для участия в переговорах о будущем Европы, что «наша политика строится на сотрудничестве с западными союзниками в реализации «плана Маршалла», имея в виду прежде всего возрождение разрушенной войной промышленность на Украине, в Белоруссии и в Ленинграде» (11). Оценок плана в периодической печати не было до июля 1947 года. Советский Союз был приглашен на встречу министров Иностранных дел в Париж по проблемам американской помощи, на что Политбюро ЦК ВКП(б) 21 июня 1947 г. дало положительный ответ (12). Вот как вспоминает об этом времени министр иностранных дел В. М. Молотов: «Я вначале согласился, между прочим, в ЦК внес предложение: надо участвовать. Не только нам, но и чехам, полякам. В совещании в Париже. А потом опомнился и послал вторую записку в тот же день: давайте откажемся. Мы-то поедем, а чехам и другим предложим отказаться от участия в совещании, потому что на их опытность мы еще не могли рассчитывать… Но а там (В Париже) такая банда собралась, что рассчитывать на добросовестное отношение не приходилось. И я отругался кое-как с одним, с другим… Много смутного было. Но если они считают, что это была наша ошибка, отказаться от плана Маршалла, значит правильно мы сделали… А вначале мы в МИДе хотели предложить участвовать всем социалистическим странам, но быстро догадались, что это неправильно. Они затягивали нас в свою компанию, но подчиненную компанию. Мы бы зависели от них, но ничего бы не получилось толком, а зависели бы, безусловно» (13). Таким образом, в самом начале у Москвы были надежды на возможность обратить предложение Маршалла на пользу СССР. В 1947 г. в Москве многочисленные эксперты готовили проекты различных форм советского участия в плане. В это были вовлечены многие ведомства и организации. Конечно, велик был соблазн преодолеть разруху, которая охватила всю страну (14).

В. М. Молотов собирал сведения о плане Маршалла из различных источников. Посол СССР в США Н. Новиков в телеграмме министру иностранных дел В. Молотову уже 9 июня сообщал: «к вопросу экономического объединения Европы американцы сейчас проявляют усиленный интерес. Как известно, такие планы не раз уже дискутировались на страницах американских газет. Но сейчас уже можно с некоторой долей достоверности говорить о том, чтобы попытаться приступить к практической реализации этого так называемого «континентального плана»…в этом предложении американцев совершенно отчетливо вырисовываются контуры направленного против нас западноевропейского блока» (15).

Еще более негативная оценка звучит в докладной записке академика Е. Варги, написанная по заданию В. Молотова. Академик считал, что в основе плана Маршалла лежат экономические интересы руководства США: «Решающее значение для выдвижения плана Маршалла имело экономическое положение США. План Маршалла должен был в первую очередь явиться оружием смягчения очередного экономического кризиса, приближение которого уже никто в США не отрицает. Американская финансовая олигархия и американская политика ищут средства для смягчения предстоящего экономического кризиса. Таким средством является продажа излишних (в условиях капитализма) товаров за границей». Исходя из оценки экономического положения в США, Е. Варга делает вывод: «Смысл плана Маршалла на этом фоне следующий. Если уж в интересах самих США нужно отдать заграницу американские товары на много миллиардов долларов в кредит ненадежным должникам, то нужно постараться извлечь из этого максимальные политические выгоды». Такими выгодами, по мнению академика Е. Варги, является «демонстрация превосходства США», «роль «спасителей «всей Европы», «возможность нажима в целях создания блока буржуазных стран Европы под гегемонией США» (16).

Доклад Е. Варги, однако, все же не рекомендовал безоговорочно отвергнуть американскую помощь. Так он считал, что если американцам выгодно предоставление кредитов для своих собственных интересов, то СССР есть смысл ими воспользоваться, но при этом не соглашаться на политические требования.

Свидетельством тому, какое значение придавалось этой докладной записке, было то, что В. Молотов направил ее И. Сталину, Л. Берии, А. Жданову, А. Микояну, Г. Маленкову, А. Вознесенскому, С. Вышинскому и Малику (17).

Более негативную оценку дал плану Маршалла посол СССР в США Н. В. Новиков в своей телеграмме В. Молотову от 24 июня 1947 г.: «Внимательный анализ «плана Маршалла» показывает, что в конечном итоге он сводится к созданию западноевропейского блока как орудия американской политики. Все благие пожелания, сопровождающие «план Маршалла», представляют собой официальную демагогическую пропаганду, играющую роль дымовой завесы». Советский посол отмечал также: «Я считаю, что в настоящее время нам не приходится рассчитывать на то, чтобы СССР был включен в число стран, получающих американскую помощь. Характер нынешних советско-американских отношений и нынешняя политика американского правительства и конгресса исключают подобные предложения». Свой обзор и анализ, сделанный на 19 страницах, Н. В. Новиков закончил выводом: «Проведение всех этих мероприятий позволило бы создать стратегическое кольцо вокруг СССР, проходящее на западе через Западную Германию и западноевропейские страны, на севере — через сеть баз на северных островах Атлантического океана, а также в Канаде и на Аляске, на востоке — через Японию и Китай и на юге — через страны Ближнего Востока и Средиземноморья» (18).

Докладная записка Е. С. Варги и подробная телеграмма Н. В. Новикова сыграли большую роль в выработке решения Политбюро по плану Маршалла. И хотя Советское руководство послало свою делегацию на Совещание трех министров иностранных дел, условия, рассматриваемые на этом Совещании, оказались для СССР неприемлемыми. С одной стороны, хотелось не просто отказаться от участия в Парижском совещании, но и испортить организаторам все дело, уйти со скандалом, «хлопнуть дверью». С другой стороны — искушение получить американскую экономическую помощь могло оказаться слишком привлекательным для правительств некоторых стран Восточной Европы (19).

Надежды Советского руководства получить от США экономическую помощь на выгодных для себя условиях не сбылись. И тогда 8 июля в советские посольства восточноевропейских стран уходит циркулярная телеграмма за подписью В. Молотова: «Полученные Советским правительством последние данные о характере Парижского совещания от 12 июля выявили два новых обстоятельства. Во-первых, инициаторы совещания, англичане и французы, не намерены внести какие-либо изменения в свой план хозяйственного восстановления Европы без учета интересов суверенитета и экономической самостоятельности малых стран. Во-вторых, под видом выработки плана восстановления Европы, инициаторы совещания хотят на деле создать западный блок с включением в него Западной Германии. Ввиду этих обстоятельств ЦК ВКП (б) отменяет свою телеграмму от 5 июля и предлагает отказаться от участия в совещании, то есть не посылать делегации на совещание» (20).

ИИдеология и реальная политика снова вступили в противоречие друг с другом. По мнению академика А. Чубарьяна, И. Сталин, видимо, основательно колебался между желанием сохранить кооперацию с союзниками и готовностью вступить в новый период конфронтации. В итоге возобладал курс на отклонения плана Маршалла (21).

Парижское совещание министров иностранных дел трех держав закончилось отказом делегации СССР участвовать в осуществлении плана Маршалла. По мнению российского исследователя М. М. Наринского, это был проигрышный дипломатический ход (22). Но если иметь в виду, что советское руководство в этот период стремилось укрепить свое влияние в странах Восточной Европы и исключить в этом регионе возможность влияния Запада и в первую очередь США, то отказ от участия в плане Маршалла не кажется столь уж необдуманным. Это направление становится приоритетным во внешней политике СССР. И. Сталин считал образование советской зоны влияния важнейшим результатом тяжелейшей войны. Он не собирался идти ни на какие уступки Западу в этой части Европы: для тогдашнего советского руководства контроль над сферой влияния был важен и по имперским, и по геополитическим, и по идеологическим соображениям (23).

Отказ советской стороны участвовать в плане Маршалла не вызвал разочарования в Вашингтоне, это решение прогнозировалось и облегчило экономические действия в Западной Европе. p />Реализация плана Маршалла и резко негативная реакция советского руководства привели к дальнейшему обострению советско-американских отношений. Окончательно утвердилась политика раздела Европы на сферы влияния. Напряженность на Европейском континенте усиливалась с каждым днем и нагнеталась как СССР, так и США. Советские лидеры перешли от планирования различных вариантов «разрядки» с западными державами, которые могли бы привести к каким бы то ни было соглашениям, к конфронтации (24).

Таким образом, советская реакция на план Маршалла стала поворотным пунктом стратегии руководства СССР в отношении США. Процесс создания каждой стороной блоков становится отличительной чертой холодной войны. Образ Соединенных Штатов 1947 года, который формировался средствами массовой информации в советском обществе, полностью соответствовал основным этапам развития внешнеполитических отношений с этой страной.

В начале года в периодической печати регулярно появлялись статьи, характеризующие негативные стороны внешней политики и особенно внутренней жизни США: «В США гниет 20 млн. бушелей картофеля», «Экономические затруднения в США», «Американская федерация» ученых против использования в США гитлеровских специалистов», «Уничтожение продовольствия в США», «Американская военная активность на Алеутских островах», «Военные круги США выступают против сокращения военных расходов» (25).

ВВ журнале «Большевик» все статьи, посвященные советскому образу жизни, обязательно содержали сравнение с Соединенными Штатами, естественно не в пользу последних: Б. Аскаров «Выборы в СССР — самые демократические в мире» (в США — самые антидемократические), М. Митин «Советская демократия и демократия буржуазная» (делался акцент на «так называемую» демократию в США), Н. Попова «Женщины в Советском Союзе» (сравнивалось положение свободных женщин СССР и неравноправие женщин США), А. Ноткин «Народный доход СССР в послевоенной пятилетке» (цифры падения национального дохода, производительности труда и роста безработицы в США) (26).

В журнале «Крокодил» увеличивается количество карикатур Л. Бродаты, Б. Ефимова, Кукрыниксов о росте безработицы, дискриминации негров, о продажности американской прессы, о росте преступности, о грабительском страховании жизни и медицинском обслуживании в США (27).

В то же время пока еще не наступило время оскорбительных выпадов, горячих обвинений и открытой враждебности. Отношение к бывшим союзникам выразилось в беседе И. В. Сталина с деятелем республиканской партии США Г. Стассеном в апреле 1947 г., опубликованной в советской печати. В этой беседе глава советского государства подчеркнул, «что у русских имеется желание сотрудничать». Причем на вопрос Г. Стассена «надеется ли И. Сталин на более широкий обмен идеями, студентами, учителями, артистами, туристами в том случае, если будет установлено сотрудничество между СССР и США?», Сталин ответил, «что это будет неизбежно, если будет установлено сотрудничество, обмен товарами ведет к обмену людьми» (28). При этом демонстрировалась лояльность к социально-политическому и экономическому строю США: «И. В. Сталин говорит, что не следует увлекаться критикой системы друг друга. Каждый народ держится той системы, которой он хочет и может держаться… Надо уважать системы, которые избраны и одобрены народами. Плоха или хороша система в США — это дело американского народа. Для сотрудничества не требуется, чтобы народы имели одинаковую систему. Нужно уважать системы, одобренные народом. Только при этом условии возможно сотрудничество» (29).

План Маршалла, который был встречен советским руководством, как уже отмечалось, осторожно и, в целом, заинтересовано. До конца июня 1947 г. в советской прессе не было отрицательных оценок плана Маршалла, да и вообще, надо отметить, каких-либо материалов по оценке внешнеполитической деятельности США было исключительно мало. p />Единственной публикацией была передовая статья в журнале «Новое время» под заголовком «О внешней политике Соединенных Штатов». В статье отмечается, что Соединенные штаты стремятся получить «стратегические позиции в бассейне Средиземного моря и на Ближнем и Среднем Востоке. Более же обширный смысл заключается в открытом провозглашении политики силы в области международных отношений… неприкрыто провозглашены американские претензии на верховенство и господство над всем миром. Курс, провозглашенный в послании правительства Трумэна, какой бы словесной шелухой ни прикрывалась его суть, способен лишь усилить напряженность международной обстановки» (30). Это были самые резкие слова на этот момент о внешней политике Соединенных Штатов. Но они были единственными. В газетах и журналах широко освещалось Парижское совещание министров иностранных дел СССР. Франции и Англии по обсуждению условий «плана Маршалла» (31).

Отказ СССР от участия в предложенной Америкой экономической помощи Европе, резко изменил тон советской прессы, стали более жесткими оценки политики США. Появляются статьи «Планы американской интервенции в Греции», «Планы США в Скандинавии», «Беспокойство в Англии в связи с истощением американского займа», «Истинный смысл одной «доброй услуги»( о посредничестве США между Голландией и Индонезией), «Американский контроль над Турцией», «Поход американского доллара на Турцию», «Латинская Америка и «помощь» США» основной смысл которых сводился к тому, что «американская политики используют свои займы в целях распространения своей экспансии» (32).

119 июля в «Правде» появляется карикатура Б. Ефимова, впервые посвященная «плану Маршалла», под названием «До и после Парижского совещания». Перед нами две картины. На одной все европейские страны с протянутой рукой бегут за Бевиным и Бидо, у которых в руках «план Маршалла», а впереди сияющий мешок с долларами. На второй — все страны Европы понуро стоят у кассы, которая закрыта на замок, где написано — «касса закрыта до июля 1948 г., а там будет видно». На кассу с ключом в руках опирается Вандерберг с толстой папкой, на которой надпись «Долларовая дипломатия» (33).

С большим сарказмом звучат слова первого фельетона о плане Маршалла: «У парадного американского подъезда стоят, обнажив голову, бедные просители и, переминаясь с ноги на ногу, ждут подачки, но барин занят. Пусть просители зайдут как-нибудь в другой раз… Ну, в этом… в 1948 году» (34). Автор не придумал ничего нового, приспособив к новой теме стихотворение Некрасова «У парадного подъезда». В журнале «Крокодил» с сентября 1947 г. увеличилось количество карикатур, статей, фельетонов про Америку. Это карикатуры о торговле женщинами и детьми, о свободе печати и клевете, стихи и анекдоты об американском образе жизни. Именно в стихотворной форме «Крокодил» дал оценку плану Маршалла:

«Спаситель Европы»

«Европе Маршалл так помог
Что этой «помощи» в итоге
Теперь Европа, видит бог,
Вот-вот совсем протянет ноги» (35).

Август — сентябрь 1947 года стали переломными в формировании образа Соединенных Штатов в советской прессе.

Один из самых известных советских корреспондентов Ю. Жуков в своей статье «Помощь восстановлению Европе или подрыв восстановления Европы» в «Правде» писал о плане Маршалла: «Разговоры о помощи делу экономического восстановления Европы служат лишь хитрой и неуклюжей маскировкой целеустремленности планов тех, кто сейчас пытается практически осуществить создание пресловутого западного блока» (36). В это же время в журнале «Большевик» появляется статья М. Маринина «Доктрина Трумэна» и «план Маршалла», в которой с опозданием почти в полгода доктрина Трумэна объявлена «общим знаменем всей международной реакции, открытым призывом к реакционерам всех стран объединить свои силы, чтобы с помощью США перейти в наступление на демократию и социализм в Европе и во всем мире». Подробный разбор «плана Маршалла» заканчивается выводом о том, что он направлен против жизненных интересов народов Европы. Объединив эти две программы, автор статьи пишет, что «доктрина Трумэна-Маршалла», прикрывающаяся лицемерными фразами о «европейском единстве», на деле последовательно выражает программу наиболее решительных сторонников раскола Европы». «Единство Европы», — пишет Маринин, — базирующееся на отрицании принципа равенства и национальной независимости, означало бы «унификацию Европы под эгидой США, то есть превращение Европы в американский протекторат» (37).

ЕЕстественно, что советская пресса изменила тон по отношению к Соединенным Штатам не самостоятельно. Этот поворот был заложен в выступлениях государственных деятелей СССР. В. М. Молотов на Парижском совещании трех министров иностранных дел 2 июля 1947 г. заявил, «в результате осуществления «плана Маршалла» европейские страны окажутся подконтрольными государствами и лишатся прежней экономической самостоятельности и национальной независимости в угоду некоторых сильных держав». В. М. Молотов четко выделил решение Советского Союза, который, «отвергая этот план как совершенно неудовлетворительный и не могущий дать положительных результатов» и при этом выразил опасение, «что Англия, Франция и группа идущих за ними стран отдаляется от остальных государств Европы, что раскалывает Европу на две группы государств и создает новые затруднения во взаимоотношениях между ними» (38).

Еще более резкая оценка американским планам прозвучала в речи А. Я. Вышинского на пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН 18 сентября 1947 г. Выделив «планы Трумэна-Маршалла» в отдельный раздел своего выступления, А. Вышинский подчеркнул, что правительство США «рассчитывает при содействии правительств Великобритании и Франции поставить европейские страны, нуждающиеся в помощи, перед необходимостью отказаться от своего неотъемлемого права распоряжаться своими экономическими ресурсами, планировать по-своему национальное хозяйство, рассчитывало поставить все эти страны в прямую зависимость от интересов американских монополий, стремящихся предотвратить надвигающийся кризис ускоренным экспортом в Европу товаром и капиталов». Итогом плана, по мнению А. Вышинского, «является попытка расколоть Европу на два лагеря и завершить с помощью Великобритании и Франции образование блока ряда европейских стран, враждебного интересам демократических стран Восточной Европы и в первую очередь Советского Союза» (39). Но еще более важным в этом выступлении было то, что именно США являются поджигателем новой мировой войны: «Уже в течение длительного времени ведется бешеная кампания в печати, преимущественно американской… по обработке мирового общественного мнения в пользу новой войны. Пущены в ход все средства психологического воздействия — газеты, журналы, радио, кино… Всеми способами и средствами пропагандисты и поджигатели войны стараются запугать мало осведомленных в политике людей баснями и злобными измышлениями о якобы готовящемся нападением на Америку со стороны Советского Союза. Они, конечно, хорошо знают, что говорят ложь» (40). В докладе А. Жданова, сделанном на заседании Коминформа, отдельная глава называлась «Американский план закабаления Европы», в которой доктрина Трумэна и план Маршалла названы «конкретным выражением экспансионистских устремлений США… «Доктрина Трумэна», которая рассчитана на предоставление американской помощи всем реакционным режимам, активно выступающим против демократических народов, носит откровенно агрессивный характер… «план Маршалла» состоит в том, чтобы сколотить блок государств, связанных обязательствами в отношении США, и предоставить американские кредиты как плату за отказ европейских государств от экономической, а затем и от политической самостоятельности» (41).

Реакция на все эти выступления не замедлила появиться. В «Литературной газете» 20 сентября появляется «Открытое письмо», с которым обратились советские писатели В. Катаев, Н. Погодин, К. Симонов, А. Твардовский, А. Фадеев, М. Шолохов и др. к мастерам американской культуры. Обличительный тон письма отличает его от публикаций месячной давности: «Разве не родственны фашизму призывы к новой войне, доносящиеся к нам из вашей страны… Разве не слышим мы изо дня в день от миллионов деятелей вашей страны, что повсюду в мире должны быть введены американские порядки… И те, кто сейчас кричат о новой войне и кто реально подготавливают ее — чем они отличаются от фашистов» (42).

Появился, таким образом, новый пропагандистский ход, который будет эксплуатироваться советскими средствами массовой информации в течение нескольких лет — сравнение США с фашистской Германией. Это звучало везде — и в периодической печати, и в радиопередачах, и в лекциях для населения. В докладе о текущем моменте, который читался пропагандистами саратовской области давалась такая оценка американским планам: «План Маршалла» скрывает в себе политику Гитлера, если Гитлер своим нападением на Советский Союз стремился к завоеванию его, а затем к мировому господству, то после разгрома Гитлеровской Германии, Американское правительство перешло на путь Германской политики, делает попытку подчинить экономику мира Американскому капиталу» (43).

ВВместе с «Открытым письмом», в том же номере «Литературной газеты» был напечатан убийственный по своему содержанию памфлет Б. Горбатова «Гарри Трумэн». Автор рисует отвратительный образ лидера Соединенных Штатов: средний, посредственный человек, обанкротившийся в торговле, бывший член Ку-Клус-Клана, ханжа и льстец с гнусавым и скрипучим голосом, который окружил себя темными людьми из Миссури и оказался президентом США. А дальше — все как в сказке Гофмана — «туман рассеялся — президент был гол и смешон». Ну чем не Крошка Цахес? Но оказывается именно такой президент и был нужен «заправилам с Уолл-стрита», которые этому бесцветному президенту быстро придали свой цвет — черный. Гарри Трумэн «стал клерком американского империализма». После послания конгрессу о «помощи» Греции и Турции «американский империализм обнажил свои клыки… Трумэн стал поджигателем новой войны». Свой крестовый поход Гарри Трумэн — «человек в коротких штанишках» — назвал «походом против мирового коммунизма» (44).

Памфлет Горбатова привел к дипломатическому конфликту — обмену резкими по тону письмами В. М. Молотова и посла США У. Б. Смита. 1октября 1947 г. в «Правде» министр иностранных дел СССР заявил о нежелании продолжать полемику, ибо «советское правительство не может нести ответственность за ту или иную статью» (45). Не вызывает никаких сомнений, что опубликование этой статьи, да и любой другой, невозможно было без разрешения цензуры. Опубликование данной статьи сделано было по политическому заказу. «Литературная газета» была органом скорее политическим, чем литературным. 31 июля 1947 г. Оргбюро ЦК ВКП (б) приняло постановление «О литературной газете», коренным образом изменившее статус скромной еженедельной газеты. «Разрешить Союзу Советских писателей СССР реорганизовать «Литературную газету» в газету общественно-политическую» (46). В «Литературной газете» появляются целые страницы политических материалов под заголовками: «Требуем уголовного суда над поджигателями войны», «Народы мира не будут рабами «Уолл-стрита» и др (47).

Осенью, таким образом, произошел крутой поворот в советской пропаганде, который соответствовал началу «холодной войны». Еще в мае 1947 г. И. Сталин говорил о том, что нужно уважать систему, выбранную американским народом и только при этом условии возможно сотрудничество, а уже в сентябре империализм США был объявлен врагом № 1. p />Грозным предупреждением прозвучали слова стихи С. Александрова осенью 1947 г.:

«Свой путь однажды верно выбрав,
Мы не сдавали крепостей
В борьбе с врагами всех калибров,
В боях с врагами всех мастей!» (48)

В связи с появлением «поджигателей новой войны» более целенаправленными становятся публикации в средствах массовой информации. 17 ноября 1947 г. Секретарю ЦК ВКП(б) М. Суслову было направлено письмо начальника Совинформбюро Б. Пономарева, в котором он предложил «в связи с большой антисоветской кампанией, которую ведут поджигатели войны, было бы целесообразно показать широким слоям населения за границей о том, какая участь постигла всех врагов, выступавших с оружием в руках против России и СССР… надо показать, что все враги, нападавшие на нас, начиная с древнейших времени, со времен Чингис-хана и кончая Гитлером, терпели, в конечном счете, поражение и находили свою гибель на полях России». В связи с этим, автор письма просит поручить группе авторов Б. Грекову, Е. Тарле, Бахрушину, Сидорову написать в 3-х месячных срок книгу «Судьбы врагов России» объемом 8-10 п.л. и распространить эту книгу за границей. Отделом пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) такое распоряжение Государственному издательству политической литературы было дано и с академиком Е. Тарле заключен договор (49).

В информационной записке зав.сектора Отдела внешней политики ЦК ВКП(б) Б. П. Вронского о поездке в США в качестве специального корреспондента газеты «Известия» на второй сессии Генеральной Ассамблеи содержались факты наиболее важнейших событий из внутренней жизни США. Один из разделов этой записки назывался «О фашизации внутриполитической жизни», в которой говорилось, что «характерными признаками фашизации внутренней жизни в США является милитаризация жизни, проводимая в широких размерах военная пропаганда и распространение шовинистических настроений, крайнее усиление фашистской демагогии…разнузданная антисоветская кампания». Вронский выделил основной лозунг американской реакции и в том числе правительства Трумэна: «Война против Советского Союза …— я не допущу войны, — ответил Трумэн, — но с русскими иначе нельзя» (50).

1948 год стал новым этапом в дальнейшем развитии советско-американских отношений. А. М. Филитов даже предлагает 1948 год в качестве времени начала «холодной войны», основываясь на факте увеличения армии СССР и США с этого времени (51). Не вдаваясь в дискуссию о дате начала «холодной войны», следует, на мой взгляд, согласится с выделением 1948 года как периода дальнейшего обострения напряженности между СССР и США. Все больше черных красок появляется в образе Соединенных Штатов, создаваемом советской пропагандой. Формируются новые и продолжают усиливаться старые стереотипы восприятия этой страны: «поджигатели новой мировой войны», «железный занавес», «Америка страна желтого дьявола», «Америка загнивает» и т.д. Все чаще политику Соединенных Штатов сравнивали с политикой фашистской Германии.

Образ США продолжал формироваться в первую очередь в выступлениях руководства страны, а затем средствами массовой информации подхватывался и доносился до читателей в еще более уродливой форме. Одной из важнейших тем 1948 года является рост агрессивности Соединенных Штатов. М. А. Суслов в докладе на заседании, посвященном ХХIV годовщине со дня смерти В. И. Ленина, особо остановился на характеристике Соединенных Штатов: «В послевоенных условиях империалисты США претендуют на роль мирового жандарма, душителя свободы и независимости народов… Хищнический империализм американцев, как называл его Ленин, рвется к мировому господству, к закабалению и порабощению всех стран мира. Американские империалисты явно стремятся занять место фашистской Германии и Японии и ведут подготовку к новой империалистической войне… Американские империалисты насаждают режим самой оголтелой реакции по всем линиям». Не осталась без внимания в речи М. А. Суслова и американская культура: «В буржуазной культуре, и особенно в Соединенных Штатах, глубоко пустила свои ядовитые корни человеконенавистническая идеология расизма, идеология превосходства «американской расы». Американская «культура» цинично воспевает захватнические замыслы американских империалистов, оправдывает всяческое угнетение, превозносит самые низменные, звериные инстинкты» (52).

Большая часть материалов об Америке посвящена американской внешней политике, которая характеризовалась как «наглая экспансионистская политика… выражающая агрессивные военно-политические планы американского империализма, стремящегося к мировому господству» (53).

В. М. Молотов в своей речи, посвященной 31-й годовщине Октябрьской социалистической революции, объяснил причину изменения современных международных отношений: «Все дело в том, что со времени окончания второй мировой войны в политике правящих кругов Соединенных Штатов Америки и Англии произошли такие изменения, которые на деле означают отказ от заключенных вместе с СССР соглашений, направленных на установление после войны прочного демократического мира, и выражают стремление этих кругов навязать другим странам свой — империалистический мир, что несовместимо с освободительными целями антигитлеровской коалиции держав» (54).

И. В. Сталин, отвечая на вопросы корреспондента «Правды» в октябре 1948 г., дал характеристику внешней политики США и Англии: «…вдохновители агрессивной политики в США и Англии не считают себя заинтересованными в соглашении и сотрудничестве с СССР. Поджигатели войны, стремящиеся развязать новую войну, более всего бояться соглашений и сотрудничества с СССР, так как политика соглашений с СССР подрывает позиции поджигателей войны и делает беспредметной агрессивную политику этих господ… Эти господа поддерживают политику развязывания новой войны» (55).

Характеристике внешней политике Соединенных Штатов в духе оценок, высказанных руководством страны, уделялось большое внимание в средствах массовой информации: «К современному положению во Франции», «Франция — послушное орудие американского империализма» и «жертва экспансионистских и агрессивных происков США», «Турция в тисках империалистической реакции», «Индийский союз и Пакистан после расчленения Индии» (о проникновении США в Пакистан, Непал), «Вторжение доллара в Латинскую Америку» (автор изобличал замыслы монополистического капитала США) и др. (56). В конце 1948 года в передовой статье журнала «Большевик» «СССР в авангарде борьбы за прочный демократический мир» давалась резкая, не оставляющая никаких надежд на изменение отношений, критика внешней политики Соединенных Штатов: «Американский империализм стал оплотом реакции. Правящие круги США возглавляют теперь подготовку новой мировой войны, проводят гонку вооружений, строят военные базы во всех частях земного шара. Они с помощью пресловутого «плана Маршалла» закабаляют страны Западной Европы. Руководители США и Англии хотят расколоть Германию на два государства, Берлин — на два города. Они срывают заключение мирных договоров с Германией и Японией. Они делают все, чтобы подорвать Организацию Объединенных Наций, превратить ее в орудие своей империалистической политики. В целях агрессии правящие круги США и Англии создают различного рода «союзы» и «блоки» западных государств якобы для обороны… на деле сколачиваются исключительно для подготовки и развязывания новых войн» (57).

Надо отметить также, что с 1948 года объектом резкой критики стала не только внешняя политика США, но и различные стороны жизни: разорение фермеров, рост преступности, дискриминация негров, антинародные законы, борьба с профсоюзами, но особое внимание уделялось критике буржуазной культуры. В передовой статье журнала «Большевик» «Борьба большевистской партии за расцвет советского искусства» советскому искусству противопоставлялась современная «грязная литература реакционной буржуазии», которая «открыто упивается воспеванием подлости, разврата, низменных страстей и вожделений» (58). В другой статье отмечалось: «Воротилы монополистического капитала США… насадили во всех странах растленную культуру американского буржуа… Буржуазная культура поставлена на службу поджигателей войны» (59). Еще один автор в своей статье отмечает, что «современная буржуазная культура находится в состоянии деградации и служит небольшой кучке миллионеров. Американская литература давно не создает ничего значительного… мелкотравчатые писаки опустошены идейно. Продажные литераторы восхваляют захватнические замыслы империалистов, проповедуют новую войну, поют хвалу атомной бомбе, превозносят расизм, звериные инстинкты, пишут уголовные романы, изображающие воров и садистов» (60).

Яркой характеристикой внутренней жизни Соединенных Штатов стала статья известного публициста В. Минаева «Американская плутократия и гангстеризм»: «Соединенные Штаты Америки, где во всей экономической и политической жизни господствует плутократия, являются страной наибольшего развития бандитизма». Наиболее явственно в Соединенных Штатах Америки, по мнению автора, проявляется «сращивание главарей бандитских шаек с воротилами монополистического капитала». «Торговля «живым товаром» — проститутками, мошеничество, «рэкет» — разновидности американского гангстеризма, «использование бандитизма в условиях американской действительности — явление вполне естественное, полностью соответствующее правам, господствующим в этой области на всем протяжении истории Соединенных Штатов». Заканчивает В. Минаев свою объемную на 12 страницах статью характерным выводом: «Гангстеризм — последняя стадия морального разложения капиталистического общества. Только гниением, только далеко зашедшим моральным и духовным разложением американской плутократии можно объяснить разгул гангстеризма в США» (61).

Еще одним способом формирования негативного отношения к США было все чаще повторяющееся сравнение американской политики с фашистской Германией. Эта тема начала звучать с лета 1947 г. и продолжалась в 1948 г. В речи П. Поспелова к годовщине «Манифеста Коммунистической партии» говорилось: «Империалистическая буржуазия США является ныне вдохновителем и главным отрядом самой дикой реакции, свирепого человеконенавистничества. Именно в США возрождаются ныне фашистские теории «высшей расы» и «мирового господства» (62). Эта тема продолжалась в других публикациях. В журнале «Крокодил», где количество политических карикатур резко увеличилось по сравнению с предыдущим годом, в карикатуре от 30 января тетка Геббельса, слушая «голос Америки» говорит: «До чего, однако, иногда похож этот голос на голос моего покойного племянника!» (63). Не избежал подобного сравнения и «план Маршалла», в основе которого оказывается лежали «те самые исходные планы и расчеты, которыми определялась главная стратегическая линия предвоенной Германии и Японии» (64).

«Фашистская «теория» геополитики на американской почве» назвал свою статью Ю. Семенов в газете «Правда»: «За последнее время США все более и более становятся центром реакционной идеологии. В частности, сюда усиленно «импортируются» из Германии не только фашистские ученики-специалисты по военной технике, но и фашистская идеология» (65).

Таким образом, события 1947 и 1948 годов существенно изменили советско-американские отношения. Отказ от участия в «плане Маршалла» окончательно похоронил надежду на получение экономической помощи.

Соответственно изменилось направление советской пропаганды и тон советской прессы. Образ США рисуется все более черными красками: загнивающий капитализм, рост безработицы, надвигающийся экономический кризис, дискриминация негров, сращивание империалистической верхушки Соединенных Штатов с бандитами, экспансионистские планы внешней политики и, наконец, поджигатели новой мировой войны. В сознании советских людей вкладывался образ врага, с которым невозможны были какие-либо контакты и компромиссы, формировались необходимые советскому руководству стереотипы: «угроза нападения американских империалистов на СССР усиливается», «поджигателями третьей мировой войны являются Соединенные Штаты», «если империализм развяжет войну, то в ней и погибнет». В связи с этим формировалась и первостепенная задача советского народа: не дать развязать третью мировую войну, нейтрализовать происки поджигателей войны. Советская идеология опять окрасила мир в черно-белые краски, поставила вопрос о неизбежности войны в условиях «капиталистического окружения». Со второй половины 1947 года в политические словари мира вошел термин «холодная война» (66). К этому времени уже отчетливо было разделение мира на два конфронтационных лагеря.

См.: Марушкин Б. И. Феномен холодной войны // ХХ век: многообразие, противоречивость, целостьность. М., 1996. С. 153.
См.: Новиков Н. В. Воспоминания дипломата. Записки 1938—1947 гг. М., 1989. С. 377.
Телеграмма посла СССР в США Н. В. Новикова министру иностранных дел СССР В. М. Молотову от 24 июня 1947 г. // Международная жизнь. 1992. № 5. С. 121.
См.: Новиков Н. В. Указ. соч. С. 378.
См.: Правда. 1947. 14 марта, 16 марта, 17 марта, 21 марта, 24 марта, 28 марта, 1 июня.
Правда. 1947. 14 марта, 15 марта.
См.: Правда. 1947. 19 апреля
Правда. 1947. 21 мая.
Известия. 1947. 21 июня.
Цит. по: Тахненко Г. Анатомия одного политического решения. Документы // Международная жизнь. 1992. № 5. С. 114.
Судоплатов П. Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930—1950 годы. М., 1998. С. 377—378.
См.: Советское общество: возникновение, развитие, исторический финал. Т. 2. Апогей и крах сталинизма. М., 1997. С. 57.
Чуев Ф. Сто сорок бесед с Молотовым. М., 1991. С. 88—89.
См.: Чубарьян А. О. Новая история «холодной войны» // Новая и новейшая история. 1997. № 7. С. 17.
Телеграмма посла СССР в США Н. В. Новикова министру иностранных дел СССР В. М. Молотову от 9 июня 1947 г. // Международная жизнь. 1992. № 5. С. 117—118.
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 28. Д. 408. С. 35—38.
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 28. Д. 408. С. 35.
Новиков Н. В. Указ. соч. С. 394.
См.: Наринский М. М. СССР и план Маршалла. По материалам архива Президента РФ // Новая и новейшая история. 1993. № 2. С. 17.
Международная жизнь. 1992. № 5. С. 126.
См.: Чубарьян А. О. Указ. соч. С. 17.
См.: Наринский М. М. СССР и план Маршалла // Холодная война. Новые подходы. Новые документы. М., 1995. С. 177.
См.: Наринский М. М. СССР и план Маршалла. По материалам архива Президента РФ // Новая и новейшая история. 1993. № 2. С. 19.
См.: Пэрриш Скотт. Поворот к конфронтации: советская реакция на план Маршалла, июль 1947 // Холодная война. Новые подходы. Новые документы. М., 1995. С. 151.
См.: Правда. 1947. 3 января,17 января, 25 января, 29 января, 24 февраля, 8 марта.
См.: Большевик. 1947. № 2, № 6, № 7, № 9, № 12.
См.: Крокодил. 1947. № 5, № 11, № 12, № 15, № 16, № 17, № 20.
Внешняя политика Советского Союза. Материалы и документы. 1947 год. Ч. 1. М., 1952. С. 17, 19.
Там же. С. 18.
Новое время. 1947. № 12 от 21 марта.
См.: Правда 1947. 1 июля, 3 июля, 12 июля.
См.: Правда. 1947. 15 июля, 17 июля, 22 июля,5 августа, 10 августа. Известия 1947. 18 июля, 6 августа, 16 августа, 11 сентября.
См.: Правда 1947. 12 июля.
Крокодил. 1947. № 22, 10 августа. С. 2.
Швецов С. Спаситель Европы // Крокодил. 1947. № 35. С. 4.
Правда. 1947. 18 августа.
Большевик. 1947. № 15. С. 39—49.
Заявление В. М. Молотова на Парижском совещании трех министров (2 июля) // Внешняя политика Советского Союза. Документы и материалы. 1947 год. Ч. 1. М., 1952. С. 122, 124.
За мир и дружбу народов, против поджигателей новой войны. Речь А. Я. Вышинского на пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН (18 сентября) // Внешняя политика Советского Союза. Документы и материалы. 1947. Т. 2. С. 126. М., 1952.
Там же. С. 131—138.
Большевик. 1947. № 20. С. 21.
Литературная газета. 1947. 20 сентября.
ЦДНИСО. Ф. 594. Оп. 2. Д. 228. Л. 381.
Литературная газета. 1947. 20 сентября.
Фатеев А. В. Образ врага в советской пропаганде. 1945—1954. М., 1999. С. 86.
Там же. С. 78.
Литературная газета. 1947. 15 ноября, 29 ноября.
Крокодил. 1947. № 30.
См.: РГАСПИ. Ф. 17. Оп.132. Д. 133. Л. 111—112.
Там же. Оп. 128. Д. 1128. Л. 262—264.
См.: У истоков «холодной войны». Дискуссия // Международная жизнь. 1990. № 10. С. 133.
Большевик. 1948. № 2. С. 6—9.
Большевик. 1948. № 3. С. 8.
Большевик. 1948. № 21. С. 14.
Правда. 1948. 29 октября.
Большевик. 1948. № 4, 7, 11, 13, 15.
См.: Большевик. 1948. № 23. С. 3 и др.
Большевик. 1948. № 6. С. 1—7.
Большевик. 1948. № 16. С. 2.
Большевик. 1948. № 18. С. 6—16.
Большевик. 1948. № 24.
Большевик 1948. № 4. С. 21
Крокодил. 1948. № 3. 30 января.
Большевик. 1948. № 14.
Правда. 1947. 12 июня.
Быстрова Н. Е. Зарождение военно-блокового противостояния в Европе (1945—1955 гг.) // Советское общестов: будни холодной войны. М., 2000. С. 139.