© Н. В. Серов

Социокультурное значение и смысл гендера

В настоящем сообщении применяется системно-функциональная модель, основанная на динамической модели личности К.К.Платонова и далее для краткости называемая «интеллектом» (лат. intellectus — «ощущение», «восприятие», «понимание»). Вслед за В.М. Аллахвердовым мы полагаем, что при подразделении содержания личности на «неделимые» составляющие элементы можно будет единообразно описать структуру любого личностного проявления. Целью сообщения является социокультурное представление гендера на уровне компонентов интеллекта, которые с позиций построения информационных моделей могут оптимально описывать «неделимые» составляющие элементы личности.

Каждый из компонентов интеллекта характеризуется следующими функциями: Сознание — произвольно-осознаваемые функции социальной обусловленности и формально-логических операций «понимания» (в науке, философии и т.п.). Подсознание — частично осознаваемые функции культурной обусловленности и образно-логических операций «восприятия» (в искусстве, творчестве и т.п.). Бессознание — неосознаваемые функции генетического кодирования информации и непроизвольно-биологической обусловленности «ощущений» (цветовые феномены ВНС, аффектов и т.п.).

Для описания интеллекта нами использована теория хроматизма. Название этой теории связано с древнегреческим понятием «хрома», в которое античные авторы, вообще говоря, вкладывали следующие значения: 1) цвет как психическое, идеальное, 2) краска как физическое, материальное, 3) окраска тела человека как физиологическое, синтоническое и 4) эмоции как их хроматические (т.е. информационно-энергетические) отношения.

Объективно эти отношения проявляются в таких идиомах, как «багроветь от гнева», «чернеть от горя», «белеть от страха», «краснеть от стыда», «синеть от холода» и т.п. Эти обороты, действительно, раскрывают смысл эмоциональных отношений между психическим (цветом), физиологическим (например, окраской кожного покрова) и физическим (внешней средой). Отсюда следует, что цвет — это идеальное (психическое), связанное с материальным (физическим и/или физиологическим) через эмоции как их информационно-энергетическое отношение. Это доказывает и известное положение: эмоции связывают «дух и тело».

Для анализа «гендера» как духовного — в отличие от полового (телесного) — диморфизма приведем их определения. Пол — физиологическое и юридическое (паспортное) понятие, связанное с объективированной половой ролью и первичными половыми признаками, т.е. с публичным выражением половой идентичности. Гендер — принципиально психологическое понятие, связанное прежде всего с социокультурной ролью и лишь репрезентативно — с половой идентичностью, т.е. с субъективным переживанием половой роли. По нашей оценке, количественное соответствие пола гендеру составляет не менее 80 + 5 % индивидов каждого пола. Так, мужчины и маскулинные женщины завышают оценку своих знаний, женщины же и фемининные мужчины — занижают. Все определяется соотношением доминант интеллекта, так как личность человека является результатом периодически сменяющихся стадий психосексуального развития. Поэтому как женский интеллект в определенных стадиях развития проходит через этапы доминирования «мужских», так и мужской — «женских» компонентов, которые в хроматизме моделируются определенными цветами, канонизированными мировой культурой. Далее мы говорим о «мужчине» и «женщине» с позиций исключительно репрезентативной связи пола и гендера.

Возвращаясь к хроматическому определению эмоций, отметим, что у мужчин они с детства элиминируются «мужской» социокультурной ролью. Возможно, в силу этого у мужчин и теряется эмоциональная связь между «душой и телом», что может являться причиной функциональных заболеваний и меньшей продолжительности жизни. Потеря этой связи отмечается во многих работах по диморфизму человека, где акцентируется именно аппаратно-дискурсивное мышление мужчин и чувственно-эмоциональное женщин. Так, исследования последних лет показали, что эмоциональная жизнь мальчиков с раннего детства жестко регламентируется различного рода установками типа «придумай что-нибудь, ты же не девочка», «не реви, ты же мужчина», «что ты рот раскрыл как девочка» и т.д. и т.п. При этом интеллект мужчины, действительно, становится более социализированным и коммуникативным, несмотря на параллельное возникновение властолюбия, воинственности, коррупции и макиавелизма, отмечаемых, к примеру, в верхах «патриархальной» власти.

В чем же заключается собственно социокультурная специфика гендерных различий интеллекта? В хроматизме сознание (как компонент интеллекта, моделируемое белым цветом) подразделяется на правосознание и самосознание. Как известно, первыми при нормальных условиях жизни в большей мере характеризуются женщины, поскольку репрезентативно они более законопослушны и социализированы. Так, характерными чертами женского правосознания являются врожденное материнство, миролюбие, рассудочность, лучшая восприимчивость к воспитанию и обучению, меньшая криминогенность, лучшие вербальные способности и многое другое. Самосознание же определяется приобретенной от социума «Я-концепцией», достоверно характеризующей мужчин, имеющих ярко выраженные черты повышенной самооценки, самоконтроля, самопознания и т.п.. Кроме того, мужчина достоверно чаще женщин компетентен, властен, агрессивен, самоуверен и социально не ограничен вплоть до криминогенности.

К бессознанию относятся все телесные функции, которые у женщины (в отличие от мужчины) обеспечивают не только себя, но и воспроизводство человека. Бессознание (моделируемое в хроматизме черным цветом, который непосредственно связан с непознаваемостью будущего), по-видимому, является основным источником антиципации, т.е. предвидения будущего. К бессознанию принято причислять интуицию, которая, как известно, большей частью характеризует женщин, в интеллекте которых, как правило, доминирует бессознание — пифии, сивиллы, жрицы, ворожеи, предсказательницы, гадалки...

С этих позиций у мужчины прежде всего выделяется доминанта подсознательной сферы интеллекта (хобби, охота, рыбалка, спортивные фанаты и т.п). Помимо этого, роль творческого подсознания (доминирующего обычно в интеллекте мужчин-творцов) моделируется серым цветом, соответствующим незаметности настоящего, и сводится к умению опредметить, выразить вовне, в своих произведениях архетипические характеристики бессознания в творческой сублимации либидо.

При нормальных условиях, как показал наш анализ ахромных памятников мировой культуры, в женском интеллекте доминирует «природно-белое» сознание и «непознаваемо-черное» бессознание, а в мужском — «социализированно-белое» сознание и «незаметно-серое» подсознание. Итак, репрезентативно все компоненты оказались связанными с хроматическими функциями интеллекта зависимостью от гендерных доминант. С этих позиций могут быть проанализированы и высказывания феминисток о том, что известные всем женские качества эмоциональности и интуиции противостоят сугубо рациональному мышлению «мужчин-роботов». Очевидно, все зависит от гендера, но легко видеть и явную относительность этих представлений. Так, женское бессознание — по сравнению с мужским подсознанием — всегда было более эмоционально. В то же время материнское сознание — более мудро, реалистично и рационально, чем мужское подсознание в нормальных условиях существования человека.

Вместе с тем некоторые исследователи пренебрегают учетом условий существования, утверждая, что одинаковые цвета несут различные значения в различных культурах. Как правило, для подтверждения этого мнения в качестве аргументов приводятся контрастные цвета траурных женских одежд: белый на Востоке и черный на Западе.

Однако на Западе женщины обычно характеризуются белыми одеждами («Женщина в белом» и т.п.), тогда как на Востоке — черными (черные мандилы у хевсурок, черные покрывала (буибуи) у кениек и т.п.). В трауре же, как и в любых других экстремальных условиях жизни, женщины одевают черное на Западе и белое на Востоке. Итак, во всех случаях женщина одевает одежды свойственных ей цветов — и белый и черный цвета являются женскими, и в то же время оппонентными друг другу в различных условиях жизни.

Сказанное выше позволяет перейти от личностного смысла гендера к его биосоциокультурному значению для общества. По данным Р.М. Фрумкиной, статус цветообозначений в науке сопоставим лишь со статусом терминов родства, что позволило нам предположить системно-функциональную взаимосвязь родства (продолжения рода) и концептов цвета, которые равнозначно канонизировались всеми традиционными культурами. Многотысячелетняя воспроизводимость гендерной семантики цветовых канонов по существу являлась объективацией субъективных проявлений интеллекта. С одной стороны, это показывало, что канонизировались личностно-ценностные архетипические (глубинно значимые, связанные с выживанием вида) гендерные параметры оптимизации выбора брачных партнеров. С другой стороны, эти же каноны воспроизводились традиционными культурами в целях оптимизации репродуктивной функции, важнейшим условием выполнения которой являлось физическое и психическое здоровье будущих детей с последующей возможностью их обучения и социализации.

Очевидно, эти условия полностью могли выполняться только при адекватном выборе друг другом потенциальных партнеров, что предполагало их «любовь» как хроматическую взаимосвязь всех компонентов обоих интеллектов друг с другом. Так, например, фемининный мужчина, согласно цветовым канонам, выбирал маскулинную женщину, которая выбирала его, поскольку этим создавалась гомеостатически-устойчивая динамическая система взаимодействия всех компонентов их интеллектов, как это моделируется на цветовом теле по закону гармонии Гете-Оствальда. Аналогично фемининная женщина выбирала мужчину и т.д. и т.п.

Положим, этот выбор был детерминирован гендерными характеристиками партнеров и создавал оптимальную систему. Тогда возникала и культурная потребность в канонизации качественных свойств гендера в цветовых (не ограниченно-вербальных, а идеально-психологических) концептах. На этом выборе эмпатически мог сказываться и предметный цвет (раскрасок, одежд, предпочтений и т.п.) как маркер гендерного концепта цвета, который моделировал партнерам основные компоненты интеллектов друг друга в целях создания прочных связей, т.е. взаимообусловленного выживания индивидов (оптимальная рекреация обоих партнеров) и воспроизводства вида (всесторонне здорового потомства).

В заключение отметим, что выявленная семантика гендера (в сочетании с опубликованными результатами хроматического анализа цветовой семантики) позволила построить, если можно так сказать, атомарно-трансактную модель взаимодействия полов. Эта модель, как нам кажется, может оказаться полезной при анализе поведения человека в современном обществе с учетом представленной здесь биосоциокультурной обусловленности личности.

© , 2007 г.