Библиотека » История психологии. Классические теории » Поле и вектор интериоризации

Психологическая теория поля Курта Левина (1890-1947)

В течение своей тридцатилетней научной деятельности психолог Курт Левин разработал то, что в широком смысле называется мотивацией человеческого поведения.

Левин преодолевает в своем учении о мотивационных аспектах поведения идею «изоморфизма» между непосредственным опытом и мозговой динамикой. Ассоциативные либо инстинктивные структуры должны быть в достаточной степени активизированы влечениями, потребностями и квазипотребностями, которые превращаются впоследствии на временные интересы, интенции.

Мотивация оказывается не изоморфно структурной связью среды, а определенным результантом внешней и внутренней связи. Поскольку истинное значение ситуации впитывает в себя человеческий фактор, то и мотивация оказывается также (и даже в большей степени) «гуманизированной». Вот почему свой главный научный интерес Левин направляет прежде всего на социальную, а не физиологическую, психологию.

«Поле» как одно из важнейших понятий теории Левина стало не мозговым полем, изоморфным непосредственному личному опыту, а больше социальным окружением индивида. Сама человеческая личность оказалась системой, которая включает в себя субсистемы, взаимодействующие друг с другом. Если особенность активна, субсистема находится в напряжении; деятельность прервана — напряжение остается до момента выполнения действия. Если деятельность не может быть завершена, напряжение субституируется или дренажируется.

Формула поля по Курту Левину

Ведущая формула поля, по Левину, имеет бихевиористский оттенок В=f(рЕ), то есть поведение зависит от взаимодействия личности и окружения. Левин, ища структуры личности, определяющие ее поведение, уходит от идеи влияния опыта на нее, не хочет примешивать апперцептивные компоненты, чтобы бесконечно не усложнять и не запутывать и свою формулу поведения.

Согласно теории поля, поведение не зависит ни от прошлого, ни от будущего, а только от настоящего. Этот физикализм (физические тела имеют свойства, но не имеют опыта) контрастирует как с телеологической верой, согласно которой будущее является причиной поведения, так и с асоцианизмом, который утверждает, что прошлое является такой причиной.

Левинское «поле» как «жизненное пространство» включает в себя «личность и ее психологическое окружение». Психологическое (или поведенческое) окружение, правда, окружением в том смысле, как оно воспринимается и понимается личностью. Оно является окружением, которое соотносится с ее нынешними потребностями и квазипотребностями.

Левин в связи с этим выдвигает ряд понятий, которые должны объяснять поведение:

• положительная или отрицательная валентность;
• вектор как направление движения в сторону объекта или от него;
• локомоция как движение в определенном направлении;
• барьеры, которые задерживают или блокируют локомоции;
• фрустрация, возникающая перед барьером, а при росте напряжения завершается случайным, не направленным действием.

Своеобразность подхода в изучении мотивации привела Левина к необходимости обратиться к комбинации топологии и векторного анализа — соответственно для разработки карты «жизненного пространства» и для обработки мотивов.

Несмотря на то, что диаграммы и уравнения четко репрезентируют ситуацию, трудность изложения материала заключается в том, что результанты двух векторов при изучении человеческого поведения не могут быть найдены с помощью параллелограмма сил. Если личность видит одну желаемую цель на севере, другую — равножелаемую — на востоке, она не может двигаться на северо-восток, а осуществляет выбор. Правда, иногда в особых условиях личность направляется на северо-восток, но не в связи с параллелограммом сил, а с требованием четкости предпочтения и упрощения выбора, когда остаются две равные цели, а действие происходит в направлении третьей.

Несмотря на то, что Левин говорит о локомоции как о настоящих реакциях организма, в которых виден выход за пределы «движущих сил поведения», он все же остается в области мотивации. Хотя эта проблема нашла большое количество исследователей и время от времени появляется ее расширенное понимание, с введением реальных поступков Левин четко фиксирует возникновение проблемы мотивации в истории психологии.

Если гештальтпсихологию можно было бы назвать психологией ситуации, то исследования Левина посвящены именно мотивам, с их проблемами выбора, борьбы и т.п. Здесь происходит дальнейшее углубление связи внешнего и внутреннего, историческое раскрытие противоречивости мотивов. Поскольку здесь еще не поставлена четко проблема личности, то мотивация, фиксированная как таковая, приобретает физико-математический оттенка, а вся психология Левина имеет еще и значительную поведенческую окраску.

Курт Левин стоит близко к гештальтпсихологии, но он существенно глубже определяет главный предмет психологического исследования: если проблема значимости противопоставляется физикалистскому мыслительному стимулу, то сам стимул может стать движущей силой тогда, когда он с со внешнего превращается на внутренний. Собственно говоря, не внешняя, объективная физическая природа стимула делает его таким. Он становится стимулом, когда превращается на психический феномен.

Стимул может действовать лишь в том случае, если он вызывает боль. Попытка избежать боли является существенным фактором поведенческой реакции. Но такое стремление означает уже мотивационный аспект поведения.

Трудность установления четких границ мотивации заключается в том, что она имеет объективные и субъективные основания одновременно. Мотив определяется внешним предметом и поэтому имеет определенную предметность, на которую и направляется действие индивида. Но эта внешняя предметность должна стать достоянием индивида, его внутренним опредмечиванием.

Генетически последовательные формы мотивации (импульсивная, эмоциональная, эмоционально-рассудительная, рационалистическая, интуитивно-нравственная) завершаются постановкой цели поступка.

Пока человек находится в состоянии борьбы мотивов, он действует. Это состояние может длиться долго, ведь такая борьба возникает именно потому, что альтернативные сторон и — каждая из них — имеют положительные и отрицательные моменты. В этом — драматизм «борьбы мотивов» как наиболее выдающейся их характеристики. Она никогда не может быть завершенной, а приостанавливается просто потому, что объективное развитие ситуации заставляет человек в прекратить борьбу мотивов и начать действовать. Вот это объективное ограничение мотивации является ее переходом в цель. Здесь уже нет предметного множества.

Более того, сам мотив полностью поглощен единой предметностью цели, и на последнюю направляется поступок человека. Она вбирает в себя собственно и цель и средства ее достижения.

Поскольку средства сами происходят из процесса развертывания цели, то в этом оказывается их настоящая диалектика. Развертывание цели означает практический контакт с ней человека как действие с реальным предметным миро. Это — практический анализ цели, в которой оказывается сам необходимый предмет и то, что следует за ним, — средство. Часть цели, остается вне ее ядра, становясь средством. Без такого расчленения достижения цели вообще становится невозможным. Таким средством, как и такой целью, оказывается не просто какая-то предметность, а человек, имеющий цель и использующий других людей как средство достижения своей цели.

Идею цели в человеческом поведении была внимательно исследована еще в недрах необихевиоризма Е. Толмена, а включение личности в механизм поступка и его состояния, вытекающие из этого, были раскрыты в трудах социального психолога Дж. Мида.

Литература:

Роменець В.А., Маноха И.П. История психологии XX века. — Киев, Лыбидь, 2003.