Феномен толпы на примере беспорядков на Манежной площади

11 декабря 2010 года на Манежной площади Москвы произошли столкновения и беспорядки, когда тысячи людей собрались у стен Кремля на стихийный митинг памяти болельщика «Спартака» Егора Свиридова.

Манежная площадь, 11 декабря 2010
Буйство толпы на Манежной площади в Москве 11 декабря 2010 года

Содержание

События на Манежной площади

В субботу, 11 декабря 2010 года, в самом центре столицы на Манежной площади, по оценке правоохранительных органов, собралось около 5 тысяч молодых людей, представляющих различные сообщества — от футбольных фанатов до сторонников националистических организаций. Произошла массовая драка, в которой пострадало более 30 человек.

Поводом для беспорядков стало убийство 6 декабря в драке болельщика «Спартака» Егора Свиридова. В среду, 15 декабря, милиция предотвратила новые массовые беспорядки в Москве. Больше всего людей — по предварительным оценкам, порядка 1,5 тысячи человек — пришло к площади у ТЦ «Европейский» рядом с Киевским вокзалом. По разным данным, всего было задержано от 800 до 1,2 тысячи человек. Среди задержанных были и несовершеннолетние.

20 декабря 2010 года в «РИА Новости» состоялся круглый стол на тему: «Феномены толпы: „Среди людей, мне близких... и чужих“». В ходе прямой трансляции эксперты рассмотрели события на Манежной площади с точки зрения психологии толпы. Разговор шел об управляемости толпы, об опасности, которая она несет обществу и даже тем людям, которые в ней находятся. Были затронут ряд вопросов.

  • Что с точки зрения психологов происходило на Манежной площади?
  • Что объединяет людей в толпе — коллективный разум или общее эмоциональное состояние?
  • Подразумевает ли анонимность безответственность и безнаказанность?
  • Можно ли управлять толпой?
  • Какие опасности грозят обществу, когда «коллективное бессознательное» состоит на службе у манипуляторов?
  • Какой психологический портрет протеста?
  • С чем бороться, когда имеешь дело с толпой: с манипуляторами или с коллективным бессознательным?

Отчет о мероприятии предлагается вашему вниманию.

толпа на Манежной Хрестоматийная картинка

«Хрестоматийная картинка», — сказал, указывая на фотографию с протестующими на Манежной, главный редактор журнала «Историческая психология и социология истории», ведущий сотрудник Института востоковедения РАН Акоп Назаретян. С его точки зрения, все эти люди — типичное проявление «агрессивной толпы».

«Это не просто агрессивная толпа», — продолжил тему Александр Тхостов, доктор психологических наук, заведующий кафедрой нейро- и патопсихологии МГУ. «Там есть разные организации. Там разные организаторы были. Это не вполне в чистом виде толпа», — пояснил он. «Когда она уже такая, изменяются некоторые ее качественные особенности».

Комментируя фотографии с Манежной площади, Александр Тхостов обратил внимание на людей в масках. «Было бы уместно вспомнить эксперименты Ф. Зимбардо по агрессивности, когда он заметил, что те люди, на которых надета маска, проявляют уровень агрессивности гораздо более высокий. Люди лишаются на этот момент ответственности за то, что делают», — подчеркнул специалист. По его мнению, в определенном смысле маской становится сама толпа, в которой человек растворяется. В это время на волю вырываются скрытые желания, подавляемые потребности. Чаще всего это деструктивные проявления — неудовлетворенность, недовольство, ненависть, агрессия. Коллективный разум при этом руководствуется одной-двумя несложными идеями. «Толпа — это, в каком-то смысле, маска. Анонимные люди лишаются в этот момент ответственности за то, что делают. Они как все, делают то же самое, что и все. При этом они регрессируют. Но считать что толпа именно в этот момент организовалась будет неправильно. В этот момент проявляются вещи, которые существовали ранее, но не находили выхода: ненависть, агрессивность, недовольство, ощущение что тебя никто не слышит, желание что-то сделать. Идей было не много, одна-две, и не то чтобы это были идеи, скорее — речевки или лозунги. В ситуации когда происходит облегчение социальной ответственности, безусловно такие деструктивные вещи будут проявляться».

В свою очередь директор Центра социологии образования РАО, доктор психологических наук Владимир Собкин отметил, что наравне с попыткой скрыться в толпе, сегодня, в век новых технологий, молодые люди приходят, чтобы сфотографировать себя, покрасоваться под фотообъективами, а потом поделиться этими фотографиями с приятелями. Многие участники имеют с собой фотокамеру, телефон, на который они снимают события, в которых они участвуют. Такой способ фиксирования себя в авторском действии, когда ты в толпе, принадлежишь ей и это фиксируешь, запоминаешь для себя — это новый момент массового поведения толпы в ситуации информационного общества, который появился относительно недавно. Это наблюдалось и при расстреле Белого Дома, когда люди фиксировали штурм «в прямом эфире», и способ поведения подростков в драках, когда насилие снимается на видео а потом транслируется в сети и через СМИ.

Сценарий протеста в форме агрессивной толпы и агрессивный способ поведения внутри нее молодые россияне усвоили через СМИ. Форма организованности, способ поведения, символика поведения являются языком массового протеста, который не придуман сегодня, а транслирован СМИ в десятках и сотнях вариантов, которые участники видели на телеэкранах. Тем не менее, как считает Владимир Собкин, на Манежной была «публика, уже имеющая опыт массового переживания, для многих из них это не первый раз — переживание в толпе, в массе со снятием авторства». «По языку и по способам соорганизованности есть вещи, которые усвоены в речевках футбольных фанатов и т.д., т.е. это публика, уже имеющая опыт массового переживания в толпе. И со снятием авторства происходит парадокс: с одной стороны стремление быть в маске, стремление снять с себя индивидуальную ответственность, а с другой стороны — зафиксировать это как «то где я участвовал, где я был». Он также отметил, что те молодые люди, которые пришли на Манежную площадь, принадлежат к поколению, выросшему в непростое время 1990-х. Очень многие из них вышли из неблагополучных семей и не видят для себя серьезных перспектив.

Генеральный директор Агентства политических и экономических коммуникаций Дмитрий Орлов высказал мнение, что у толпы на Манежной были свои эмоциональные организаторы-«заводилы». Крики на Манежной «обеспечивали всего несколько человек». Он обратил внимание, что толпа была не только агрессивной, но и стяжательской: были требования, не связанные с агрессией в поведении. Толпа была неоднородна, присутствовала объединяющая группа — организаторы и люди, которые пришли с акции на Кронштадтском бульваре, а также, кто пришли по призыву в интернете и соцсетях, были прохожие, которые случайно увидели акцию и присоединились к ней. Орлов также отметил одну особенность: «Толпа была лишена очевидного публичного лидера или лидеров. Людей и организаций, которые публично вели массу за собой и готовы были брать публичную ответственность, я не видел. И это странно. Нет, организаторы, конечно, были. Но никто не говорил: «я это сделал, и я беру за это ответственность».

психология толпыАкоп Назаретян предложил не искать дьявола-организатора. Он не стал отрицать, что всегда есть отдельные подстрекатели у волнений, однако подчеркнул: «Самым излюбленным и элементарным приемом становится, как правило, у журналистов, поиск дьявола. Это сделал дьявол, кто-то это сделал нарочно. Но серьезная аналитика строится на презумпции спонтанности происходящего. Дьявол появляется в анализе только на последнем этапе, когда слишком много информации указывает на то, что есть за всем чьи-то намерения». «Чаще всего такие вещи — результат глупости организаторов и неумелых действий властей», — заявил он.

А. Назаретян задался вопросом, почему правоохранительные органы не могут управлять толпой, а провокаторы — могут. «Толпа разнородна. Главное свойство толпы — превращаемость. Она легко превращается из одного вида в другой. Искусство управления толпой — умение ее превращать. Этому нужно учиться. ОМОН, конечно, хорошо, он тоже нужен. Но существует современная психология, отработанные технологии, которые позволяют снизить уровень насилия. Толпа — это очень примитивная система. Толпой управлять гораздо легче, чем, скажем, организацией. Стадом коров управлять легче, чем министерством или университетом. Другое дело, что все это нелинейно: хороший министр не сможет стать хорошим пастухом, если он этому никогда не учился. Этому надо учиться. В Москве 20 лет обучали политиков всего мира работать с толпой, работать со слухами. А теперь оказалось, что в Москве никто этого делать не умеет. Сводить все к ОМОНу не выход, к толпе нужно применять иррационально-психологические методы», — сказал он, напомнив, что «мы не армию Наполеона пытаемся из Москвы выгнать, а это наши дети».

Профессор Назаретян также считает, что если бы в самом начале всех этих происшествий были бы психологически подготовленные люди, то можно было бы избежать последующих насильственных событий. «Если бы подключились подготовленные, знающие психологию массового поведения люди, то вполне можно было бы не допустить крайних форм поведения, и можно было бы вести диалог в цивильном русле» . Толпой управлять можно и нужно управлять, утверждает эксперт.

Директор «Московского научно-исследовательского института психиатрии», профессор Валерий Краснов: «Оценка событий на Манежной площади показывает, что толпа не была управляемой — стихийное начало преобладало. Но надо учитывать, что толпа была подростковая. Она больше всего способна к подражательным действиям и не вполне самостоятельна. Подражательность — это свойство подросткового возраста. Дети подражают взрослым, подростки подражают сами себе. Если в толпе подростков находится какое-то агрессивное ядро, то они будут подражать и выражать агрессию. Если их отвлечет что-то необычное и неординарное, то они могут переключиться на этот неординарный момент и отвлечься от агрессии. Агрессивность проявляется у подростков в силу их импульсивности и склонности к подражательности, к группированию. Подростки еще не созрели как самостоятельные индивидуумы, поэтому как группа, как толпа они идентифицируются с неким общим началом. Я не думаю, что подростки настолько управляемы. У них есть и сопротивляемость. В поведении подростков всегда есть негативистический компонент, их не так просто заставить что-то делать. А вот подражая кому-то они могут совершить агрессивные действия, опираясь на образец в толпе. Кроме того, образцы для них есть и в средствах массовой информации».

«Не затрагивать содержательную сторону протеста будет неправильно, — добавил В. Собкин. — На чем происходит идентификация протеста в данном случае? Людей на площадь вывело ощущение несправедливости: Их вывела несправедливость, с их точки зрения, которая произошла. В этом смысле, люди чувствовали свою безусловную правоту. Благие нравственные и моральные цели — это еще один способ снятия с себя ответственности за свое поведение». 

«Но это не является оправданием для таких действий, — уверяет Собкин. — Тут делалась ставка на юношеский максимализм. Есть фраза «вор должен сидеть в тюрьме». И они руководствуются этим. Это явно выраженное проявление конформизма (изменение поведения и установок в соответствии с позицией большинства). Это управляемая молодежь, управляемая лозунгами, простой идеологией, которая позволяет собой манипулировать».

«Вы забываете еще одно ощущение — иных способов добиться справедливости у них нет, — заступился за молодежь Александр Тхостов. — Остается только выйти на площадь. Меня поразили данные опросов в интернете — большое количество людей поддерживали тех, кто вышел на Манежную площадь. По-поводу управляемости — тоже спорный момент. В начале толпа может быть управляемой, но когда на вас уже несется стадо бизонов, я не знаю, как им можно управлять. Есть ситуации, когда даже опытные люди ничего не могут сделать».

толпа на Манежной Ксенофобия, национализм, агрессия — это нормально?

Акоп Назаретян напомнил, что 11 декабря митингующие начали действовать по законам первобытного мышления, коллективной ответственности — избивали попадавшихся под руку кавказцев, тех кто просто внешне немного похож на убийц Егора Свиридова. «Толпа стихийно превращаема и управление здесь получается стихийное. Изменчивые настроения, неоднородность, когда возникает периферия и центр толпы... когда такое происходит, начинаются страшилки — агрессия, ксенофобия и так далее, — сказал он. — Для меня, как психолога, это конкретные понятия и феномены, с которыми можно и нужно работать. Без агрессии нет жизни. Без национализма нет нации. Без ксенофобии нет иммунитета к чужим влияниям, нет никакой цельной культуры. Потому что культура — это не только Моцарт, Пушкин и Шекспир. Культура очень разнородна и всегда включает много аспектов. Людоедство — это тоже элемент культуры, и война — элемент культуры, и публичные порки, и семейное насилие».

«Вопрос в том, к чему относится «ксено» — чужой. Чужой — это форма глаз, цвет волос или это поведение, которое для моей культуры неприемлемо?». Если избивают женщину — это неприемлемо, какой бы национальности ни были те, кто бьет. Даже если это принято в их культуре. Такая ксенофобия — это нормально. Вопрос нее в том, чтобы уничтожать ксенофобию. Без ксенофобии любая культура разрушится. Не может быть абсолютной толерантности. Абсолютное разнообразие — это разрушение. Поэтому в теории систем есть законы, которые ограничивают это разнообразие. Вопрос в том, как этот национализм, ксенофобию, агрессию направлять в конструктивное русло. Невозможно в России и Европе противодействовать засилью инородных людей, если не повысить рождаемость. Если русские рожают по одному ребенку, а кавказцы, например, по шесть-семь детей, то через какое-то время русские перестанут быть основной нацией. Вопрос в том, как переориентировать ксенофобию, чтобы молодые люди не головы брили и кастетами махали, а на рождаемость. Это вопрос информационной, экономической, культурной политики».

«Толпа — это цивилизационная и эволюционная деградация, регрессия. Там были подростки и незрелые люди. Плохо, если с ними будут поступать только силовыми методами. Это будет побуждать к агрессии новых подростков, потому что они подражают друг другу. Надо думать о повышении культуры, о стимулировании, формировании культурных образцов у молодежи. Когда человек сформировался, он самодостаточен — он не войдет в агрессивную толпу самостоятельно. Он может оказаться случайно в этой толпе, но он попытается оттуда уйти, потому что ему это претит. Вливаться в толпу претит самодостаточному человеку», — добавил проф. Краснов

А. Назаретян возразил: «Разве самодостаточный человек не может позволить себе какие-то совместные танцы и гуляния, чтобы выразить себя — это ведь тоже толпа. Мы говорим о формах толпы. Чем больше самодостаточных людей, тем труднее начинается эмоциональное кружение и превращение. Поэтому один из приемов — внедрение в толпу специальных людей».

В. Краснов: Я хочу не столько возразить, сколько дополнить. Это другой аспект социальной психологии — общество людей нуждается в том, что Бахтин, Тернер определяли как карнавализацию, когда низшие моменты как-то должны проявиться. Хотя человек не только и не столько агрессор, он еще и созидатель, но иногда ему нужна разрядка».

В. Собкин: «Я бы не путал эту толпу с карнавальным ритуалом и карнавальным действием, где есть четкая социальная вертикаль, где есть король и есть шут, и т.д. Это совершенно другая структура. И когда мы все называем толпой, значит мы не видим того, что есть перед нашими глазами. А перед нами совершенно другое социальное проявление, которое не имеет отношения к карнавалу. Оно лишь в завершении своем может быть оформлено карнавальными ритуалами. Но если это превращается в некое выражение протеста, то дальше начинается действие снятия символов, переворачивание тех символов, которые были ранее наверху. Но это я бы уже не назвал карнавалом».

Д. Орлов: «Хочу сделать замечание, что, во-первых, нынешний карнавал в Венеции и карнавал в Бразилии качественно отличаются, а во-вторых, карнавал по своему происхождению — довольно архаическая форма самовыражения. Безусловно, 300 лет назад это была малоконтролируемая толпа. Те институты и формы поведения, которые там выработались, со временем были освящены традицией и карнавал претерпел существенные изменения. А когда-то карнавал стоял в том же ряду, что и Пляска Святого Витта, и поиск страны Какании, и массовое бичевание».

В. Собкин: «Но заметьте, что карнавал — это смеховая культура, истерически смеховая. Здесь ничего смехового нет».

А. Назаретян: «Вспомним, в каких обстоятельствах это тогда происходило, во время голода и т.п.. Толпа — это конкретное понятие, существует классификация толп и описаны механизмы их превращения: как из карнавала может возникнуть Пляска Святого Витта или та же агрессивная толпа, или стяжательная толпа, или массовая паника. Это все подробно описано. Поэтому неправильно говорить, что это другой феномен. Это толпа, мы просто должны видеть разные разновидности и варианты толпы».

погром на МанежнойПсихология не толпы

Когда во время мультимедийной пресс-конференции специалистам показали второй сюжет и фотографии с площади у Киевского вокзала, их оценки изменились. Александр Тхостов усомнился в том, толпа ли это была вообще. По его мнению, скорее это были люди, все рассчитавшие и обдумавшие, раз они подготовили оружие, заранее запланировали место драки и съехались туда. 15 декабря у Киевского вокзала была не стихийная толпа, а организованные группы, считают эксперты. Не было спонтанных действий, как в случае толпы. Была заведомо противоправная деятельность. Кавказцы и националистически настроенная молодежь шли туда с оружием, они ждали определенных событий и были готовы совершать противоправные действия. Была еще и третья группа — зеваки.

«Это было всегда, — констатировал Александр Тхостов. — «Хлеба и зрелищ» — потребность известная со времен древнего Рима. Посмотреть на кровь, насилие, убийства — это тоже есть в человеке, как это ни омерзительно выглядит».

«Здесь не три стороны, — уверен академик Владимир Собкин. — Здесь была четвертая сторона — ОМОН и милиция. Она испытывалась на прочность. Испытывалась мера допустимости и возможности, то, куда пойдет эта четвертая сторона. Это основная проба конфликта. Это очень важный момент». Значит, за этими событиями стояли реальные организаторы, сделали вывод эксперты.

Валерий Краснов высказал сомнение в эффективной управляемости толпы: «Какой-то призыв, искра побуждения, толчок может быть дан извне, но потом толпа уже малопредсказуема». Его удивили слова одного из чиновников правительства Дагестана, который призвал кавказскую молодежь «действовать горскими методами» в ответ на агрессивные действия.

«Это показывает, что общество деградировало, — сказал психолог. — Горские обычаи предполагают высокий уровень культуры. На Кавказе всегда жили, соблюдая законы и моральные принципы. А такие слова — это простой призыв к низменным слоям, который зажигает толпу. К животным инстинктам толпы. Меня удивляет, что люди, обличенные полномочиями, призывают действовать, выбирая не лучшее в культуре, а худшее. Это призыв к низменным слоям человеческой психики. Что он хотел сказать? Самосуд, к этому он призывал».

Краснов также считает, что общество не совсем здоровое, но при этом «все молчат о язвах общества». «Мы живем в эпоху перемен, перемен в Европе. Многие упущения связаны с политикой многих государств, связанной с раздутой до предела политкорректностью — когда все молчат об язвах общества, о трудностях адаптации иммигрантов, пытаясь не замечать явно уродливых явлений., если они как-то этнически окрашены».

Акоп Назаретян сделал акцент на необходимости четко различать: где толпа, а где нет. В первом случае (на Манежной) была толпа и там можно и нужно было применять специфические иррационально-психологические приемы. Во втором случае (на Киевском вокзале), когда группа специально собралась, приехали ребята с Кавказа — речь уже не идет о толпе. Когда погром на рынке называют толпой — это уже неправильное употребление термина. Если действовать с группой как с толпой — мы получим дисфункцию. Если с толпой работать как с группой — мы опять получим дисфункцию. Он сослался на три принципа поведения в толпе, чтобы не стать ее жертвой, которые разработаны американскими инструкторами:

  1. Не лезь в толпу бесплатно.
  2. Залезая в толпу, прогнозируй, как из нее выходить.
  3. Попав в толпу случайно, представь, что ты на работе.

Д. Орлов: «Я хотел добавить, что чистой «классической» толпы, мы наверное уже не увидим, потому что живем в эпоху мультимедийных коммуникаций. И в случае 11 декабря, и в случае 15 декабря мы наблюдаем и действия организаторов, и очень масштабные кампании в интернете, которые побуждают людей туда идти. Почему люди пришли с оружием на акцию 15-го декабря, которая была предотвращена правоохранительными органами? Потому что их к этому мотивировали на целом ряде сайтов, в социальных сетях. Очень важной задачей становится предотвращение агрессии и фашизации толпы путем предварительной работы. В том числе закрытие радикальных сайтов. Действия властей и правоохранительных органов должны переместиться со сферы реагирования на сферу предупреждения».

эффекты толпыПока хватит славянского элемента

Все эксперты сошлись в одном — события, подобные тем, что произошли 11 и 15 декабря, повторятся еще не раз.

Александр Тхостов: «Конфликты всегда есть и будут. Они должны отслеживаться и меть нормальный выход. Все же знали, о чем идет речь. Все долго молчали, никто не принимал на себя ответственность. Если бы люди, обладающие властью, приняли на себя ответственность, то можно было бы избежать всего этого». «Здесь, — сказал он, — проявляются вещи, которые не родились в этот момент, но существовали и не находили проявления — это ненависть, это агрессивность. Нельзя лечить симптом. То, что мы видим — это симптом проявления системной болезни власти и общества, отсутствия общественного договора — что мы строим, у кого какие обязанности. Пока этого не будет — будет война всех против всех».

Главный урок, который следует извлечь из декабрьских событий, — осознание системной ошибки, уверен Александр Тхостов. В отношениях власти и общества растет диссонанс, народ гложет чувство несправедливости, людей гнетет невозможность высказать свое мнение и получить на него ответную реакцию.

Проф. Краснов: «Когда мы говорим о неблагополучии в обществе, мы не говорим о неблагополучии материальном. Неблагополучными могут оказать дети и в очень состоятельных семьях. Потому что они были брошены. Отцы, матери все эти 20 лет посвящали себя добыванию средств к существованию и накоплению. Они забыли о том, что самое ценное — это семья, близкие. Известно по исследованиям в школе среди подростков, что в привилегированных учреждениях дети очень неблагополучны, очень уязвимы. Они тоже могут составлять толпу. Для этого им достаточно простых идей: националистических, футбольных и прочих, которыми они руководствуются. Широкого горизонта у них нет, чтобы было любопытство к чужим культурам, чтобы у них была и Франция, была Россия и был Китай».

То, что произошло, было политическим противостоянием, отметил академик Владимир Собкин. Это уже выражение политического протеста. Нужно определить, кто эти люди, что за социальные группы и политические силы в нем участвовали. «Эти молодые люди — очень сложное поколение, — сказал он. — Их родители прожили тяжелый период, связанный с распадом страны и выращивали детей. Это дети неблагополучных семей. В силу растущей социальной дифференциации они не видят для себя никаких перспектив, социальных лифтов и возможностей. Это очень серьезный вопрос. Необходима работа с группами, которые себя ощутили и переживают себя как группы социально неуспешные. В этом хватании за топор, дубину, биту я вижу выход социальной неуспешности и безысходность социальных перспектив».

«Сценарий Манежной площади будет повторяться пока хватит славянского элемента. А потом территория России будет отдана не славянам», — прогнозирует профессор Акоп Назаретян. Чтобы избежать такого сценария и, сопутствующих ему кровавых сцен, по мнению эксперта, необходимы информационные, демографические и прочие государственные программы. «Ксенофобию, которая, безусловно, будет развиваться, агрессию, национализм, нормальный, естественный национализм, нужно направить как атомную энергию — из бомбы в электростанцию».

По материалам «РИА Новости»