Библиотека » Психологические методики » Юнговская типология

© Владимир Стукас

Психологическая типология, которая работает
Юнговские дихотомии (базисные свойства личности)

««« К началу

Логика-этика. Сенсорика-интуиция. Резюме о психических функциях. Экстраверсия-интроверсия. Рациональность-иррациональность.

Всестороннее и глубокое усвоение базисных свойств личности или юнговских дихотомий — необходимое условие для правильной идентификации психотипа окружающих нас людей. Напомню, что А. Аугустинавичуте несколько изменила название психических функций Юнга сообразно соционической парадигме об информационных аспектах реальности воспринимаемых человеком. Так, «мышление» она переименовала в «логику», «чувство» — в «этику», «ощущение» — в «сенсорику»[1]. Термин «интуиция» остался прежним.

ЛОГИКА - ЭТИКА

Логики образуют ту группу людей, у которых сильно выражена логическая функция и мало выражена этическая. Логики живут в неодушевлённом мире объективных законов. Их чувства подчинены разуму. Они словно отделены от внутреннего мира других людей невидимым барьером. Им не дано умение глубоко погружаться в душевный мир другого человека. Их эмоциональность поверхностна, чувства не пронизывают их глубоко, если не подпитываются снаружи. Правильность, критичность, трезвый анализ преобладают у логиков над гармонизирующим началом: они с трудом налаживают отношения, приспосабливаются к партнеру, даже если очень симпатизируют ему. Законы природы и целесообразность — вот, что ими движет. Объект для логика стоит над субъектом.

Этики всецело погружены в одушевлённый мир человеческих отношений. Этики — это психотерапевты от природы, так как они в той или иной мере наделены способностью эмпатии — способностью почувствовать другого человека как самого себя. Доброта, сочувствие, стремление к гармонии отношений — всё это, как правило, неотъемлемые черты этиков. Чувства как бы пронизывают этиков изнутри, достаточно небольшой искры, чтобы вызвать бурную и длительную эмоциональную реакцию. Субъект для них всегда стоит выше объекта. Этики антропоцентричны, то есть руководствуются в своём поведении душевным состоянием человека или группы людей. Их поступки больше объясняются душевным тяготением или отталкиванием, чем строгими законами целесообразности.

Находясь в коммуникации, этик прекрасно вычленяет из общего информационного потока субъективную составляющую: для него более значимым часто оказывается не то, что человек сказал или сделал, а то, как он это сказал или сделал; в каком настроении он при этом был, что его тяготило или воодушевляло, какие интонации в речи преобладали, как он выглядел, как жестикулировал и т.п. Этик великолепно чувствует, с кем и на какое расстояние можно сблизиться. Поэтому этик, как правило, производит впечатление общительного человека, особенно, если рядом оказываются симпатичные ему люди. Он не упустит возможность принять участие в оценке и обсуждении людей с этической точки зрения (у кого с кем какие отношения, кто к кому какие питает чувства и т.д.).

Логик субъективный* компонент информации бессознательно отметает. «Душевные нюансы» затрудняют ему принятие решения, так как они ненадежны, нечетки, неоднозначны. Логик полагается лишь на «голые факты» и оценки, основанные на таких фактах. Свои чувства логик выражает не столько словами и игрой эмоций (его этический арсенал достаточно беден), сколько поступками и физической дистанцией. Из-за неумения оперировать субъективно-личностной информацией логику трудно общаться в неформальном кругу незнакомых людей: он не чувствует, с кем и на какой дистанции общаться. Поэтому, когда нет никаких деловых зацепок, логик выглядит необщительным, особенно в кругу этиков.

*Субъективное в данном контексте понимается не как ограниченное и искажающее реальность мнение отдельного субъекта, а как неискаженные сведения о внутреннем мире  другого индивидуума.

При обработке логической информации логик отличается полной самостоятельностью в её оценке и принятии решения. Он не доверяет мнениям со стороны, для него нет авторитетов и кем-то абсолютно доказанных положений. Когда логик сообщает важное сведение, он всегда пытается самостоятельно доказать своё мнение. Его обоснование строится на фактах и объективных умозаключениях, в которых он не сомневается. Этик же при обработке структурированной (логической) информации оказывается очень зависимым от мнения и оценок окружающих людей. Субъективное (искажающее, пристрастное) мнение какого-либо, подчас незаслуженного в данной области, авторитета для этика столь же весомо, как закон целесообразности для логика. Этик предпочитает не столько доказывать свою правоту, сколько делать ставку на отношение к обсуждаемой проблеме, по его мнению, авторитетных людей. Его мышление всегда эмоционально окрашено. Если этик внутренне и не сомневается в какой-либо точке зрения, то, когда возникает необходимость в её объективации (сообщении её кому-то другому), у этика зачастую появляются сомнения в объективности или обоснованности этой точки зрения.

Таким образом, этик предпочитает решать «одушевлённые» проблемы эмоционально-чувственной сферы. Если же проблема объективно сложна, он пытается опереться на советы авторитетных людей. Если он не находит такой опоры, то либо заходит в тупик, либо предпочитает простые, рассчитанные на эмоциональный эффект решения. Логик выбирает, как правило, безличные проблемы, касающиеся всех в одинаковой степени. В этой области он уверен и не доверяет мнениям со стороны. В сложных этических проблемах он теряется, предпочитает разрубать их, как «гордиев узел», логически однозначным прямым решением.

В социальной жизни субъективизм этиков приводит к пристрастной позиции, что имеет свои как положительные, так и отрицательные стороны. Защищая идеалы добра, сострадания, человечности, этики становятся хорошими выразителями интересов тех или иных социальных групп. Но, с другой стороны, именно этики приводят к возникновению в обществе национальных, идеологических, конфессиональных предрассудков, а на их основе и конфликтов. Логики как типы беспристрастные в своей основе являются лучшими руководителями хозяйственных структур и макросоциальных общностей (таких как корпорация, государство, межгосударственный альянс и т.п.). Они способны трезво сопоставить разные точки зрения с реальным положением дел и принять уравновешенное решение. Степень их объективности будет определяться лишь полнотой имеющейся в их распоряжении информации. Таким образом, устойчивость системы макросоциума обеспечивается логикой объективных правителей, а не эмоциями этических лидеров.

Логические типы в любом коллективе образуют ту его часть, которая твёрдо ориентирована на задачу, под которую создавался коллектив, т. е. ориентированы на системную цель и, следовательно, обеспечивают устойчивость системы в какой-то определённый период. Однако если создать коллектив из одних логиков, то жизнь коллектива станет неполноценной: развитие коллектива прекратится, поскольку некому будет выступать эмоциональным индикатором развития, общение станет сухим и скучным, будут преданы забвению этические нормы. Как показывает история, логический социум (с преобладанием в качестве руководителей логических типов и доминированием логических установок) регулируется жестким иерархическим государством, превращающим человека в ничего не значащий, легко заменяемый винтик этой машины. Личность как уникальная, самоценная, самодостаточная сущность нивелируется.

Нельзя прибегать к упрощенному толкованию дихотомии этика-логика и считать, например, что логики из-за слабой этики не могут продуктивно строить отношения, быть внимательными к своим близким. На самом деле нет такого логика, которого нельзя было бы научить правилам хорошего тона, быть внимательным к близким, так же, как и нет такого этика, которого невозможно было бы научить логарифмическим или интегральным исчислениям в рамках программы средней школы. Нужно иметь в виду, что на бытовом или нормативно-просвещенческом уровне в рамках общечеловеческой культуры освоение этических или логических навыков может быть достигнуто даже по слабым функциям. Когда мы говорим о различиях между логиками и этиками, они касаются другого. Прежде всего, речь идёт о способности к творчеству и решению сложных задач того или иного типа, которое, безусловно, продуктивнее проходит по сильным функциям, нежели по слабым. Кроме того, разграничение между этиками и логиками идёт по таким культурным реалиям, как сфера логических смыслов и сфера нравственности. Логики уверены, что существенные, закономерные, причинно-следственные связи существуют в мире объективно. Логический смысл для них — понятие реальное, оно может присутствовать или отсутствовать в каждом конкретном утверждении. Это — сущность, которую нельзя игнорировать и которая не зависит от произвола субъекта. Логик всегда может отличить логически правильное утверждение от неправильного. Этики, конечно же, не станут спорить с тем, что причинно-следственные связи есть, но подсознательно они уверены, что при очень большом желании обстоятельства можно изменить, конкретные факты можно игнорировать, было бы ради чего или кого это делать. А правила и законы окружающего мира в глубине души они считают просто конвенцией (т.е. условной взаимной договорённостью), которая при большом взаимном желании могла бы быть иной. Этики абсолютно уверены в существовании глобальных законов нравственности и воздаяния каждому за его поступки. Понятия «Божественной любви», «идеалы гуманизма», «чистой совести», «бескорыстной дружбы» и т.п. обсуждаются ими с полным знанием дела и абсолютной уверенностью в их реальности. Логикам же, напротив, этические нормы кажутся конвенцией, которая вполне могла бы быть другой, но оказалась оптимальной для выживания в данных исторических условиях. Им трудно поверить, что за разговорами о совести и идеалах стоит некая объективная реальность. Однако это не исключает того, что логик может быть высоконравственным человеком или человеком высокой культуры, поскольку высокая нравственность или культура являются следствием такого неприродного фактора, как воспитание, а вовсе не определяются данной дихотомией.

Именно в этих наиболее общих, базовых неосознанных установках или убеждениях заключается различие между двумя системами ценностей, на которые опираются логики и этики. Очевидно, эти системы ценностей дополняют друг друга и одинаково нужны человечеству для выживания.

Патопсихологические исследования показывают, что при поражении лобной коры больших полушарий страдают именно рациональные, решающие функции — логика и этика. В частности, страдают социальные эмоции: проявляется несдержанность в поведении и речи [3]. При поражении правой лобной доли резко страдает самокритика, ослабляется критика к своим действиям и состоянию. Ранения людей в области лобных долей мозга показывают, что у них часто наблюдается своеобразная утрата ориентировки, выражающаяся в неспособности ставить произвольные цели и строить планы (алгоритмы) своих действий [3]. В случаях грубо выраженной «лобной» симптоматики нарушения активного сознания, осознание текущей психической деятельности заменяется ее полной подчиненностью внешней среде [3]. Таким образом, лобная кора — как неокортекс (новая кора), так и более древняя, относящаяся к лимбическому мозгу, — является, очевидно, нейрофизиологической основой рациональных или решающих психических функций. Кроме того, левые отделы неокортекса, в которых расположены специализированные области (зона Брока и зона Вернике) ответственные за генерирование речи, теснее связаны с логикой, правые — с этикой.

В образовании эмоциональных реакций принимает непосредственное участие так называемая лимбическая (мотивационная) система, состоящая из множества подкорковых образований и участков коры; эти компоненты располагаются вдоль краев больших полушарий, как бы окаймляют их [3]. Наличие лимбической системы роднит нас с высшими животными. Многие млекопитающие, подобно человеку, имеют хорошо развитую лимбическую систему, тогда как рептилии и амфибии ею не обладают. Эмоциональное поведение последних практически не выражено, в отличие от млекопитающих. Человек — наиболее эмоциональное из всех живых существ, он обладает в высшей степени дифференцированными средствами внешнего выражения эмоций и широким разнообразием внутренних переживаний. Наша эмоциональная жизнь так многообразна потому, что лимбическая система у нас тесно связана с корой больших полушарий и, прежде всего, с лобными областями ассоциативной коры (в традиционной науке о мозге считается, что в ассоциативной коре образуются ассоциативные связи между специализированными областями и интегрируется в конечном итоге приходящая из них информация). Именно благодаря высокому развитию ассоциативной коры человек обладает большой способностью к произвольному запоминанию и абстракции. Вот почему мы можем испытывать сильный гнев при одной только мысли о несправедливости или стыдиться того, что наше поведение не соответствует некоторым культурным нормам.

Логики отличаются от этиков и внешне. Логики проявляют некоторую эмоциональную закрытость, хорошо заметную даже на фотографии. Взгляд логика строгий, беспристрастный, порой придирчивый, выражение лица не демонстрирует заинтересованности в общении, иногда присутствует безразличие к окружающей действительности. Этик, напротив, проявляет заинтересованность в общении, он разглядывает людей вокруг, его взгляд более теплый, приветливый, располагающий к знакомству.

Логики обладают резкими, угловатыми чертами лица, в то время как этики тяготеют к мягким очертаниям, плавным линиям. Прибегнув к скульптурной аналогии, можно сказать, что лица логиков вырублены из камня, а лица этиков вылеплены из глины.

СЕНСОРИКА - ИНТУИЦИЯ

Любой человек, будь то интуит или сенсорик, воспринимает окружающий нас мир с помощью органов чувств, получая через них определённые ощущения. Получаемые комплексы ощущений складываются в сознании в образы реального мира. Воспроизведение этих образов по памяти называется представлением. Любой человек — и сенсорик, и интуит — естественно, способен представить то, что он когда-то видел, слышал, трогал, ел, нюхал. И всё же, если сравнить образы ощущений интуитов и сенсориков, то совершенно очевидно, что сенсорики значительно точнее концентрируют своё внимание на тех формах, в которых мир являет себя нам. Интуит не замечает много из того, что находится у него буквально перед носом, что звучит в непосредственной близости от него, и вообще того, что с ним происходит «здесь и сейчас». То же самое можно сказать и о воспроизведении комплексов ощущений по памяти. Представлениями гораздо лучше оперирует сенсорик, поскольку обладает цепкой памятью на всевозможные конкретные впечатления от мира. Это связано с тем, что по сильным психическим функциям (в данном случае это — сенсорика) информация воспринимается более объёмно и многомерно. Слабая функция у интуита тоже сенсорика, но восприятие по ней — плоское, многие нюансы сливаются или выпадают из поля зрения. Богатство впечатлений и точность их воспроизведения сенсориком не идёт ни в какое сравнение с ограниченными возможностями интуита в этой области. У интуита все представления либо слишком абстрактные, общие, либо несколько смазанные, нечеткие. Многие подробности не только не удерживаются в памяти, но и пропускаются уже в момент восприятия. Дело в том, что интуитам свойственна чрезмерная обобщенность и упрощенность критериев, используемых при сличении комплексных сенсорных стимулов реальной среды с хранящимися в памяти опорными образами. В результате, сопоставление подходящего опорного образа реальному объекту происходит по сокращенному набору сличаемых элементарных признаков. Это ведет к тому, что возникающие в сознании у интуита зрительные образы предметов — равно как и слуховые и прочие актуализируемые в сознании образы окружающего мира — содержат в себе меньше конкретных деталей, чем у сенсориков. Сенсорик видит перед собой конкретное дерево с множеством деталей; интуит видит перед собой дерево вообще, а чтобы разглядеть его детали, ему надо сознательным усилием направлять и концентрировать свое внимание. У интуитов критерии распознавания объектов не только упрощены, в них минимизирована эмоциональная компонента биологической полезности. Из-за этого возрастает роль информационного сходства объектов по обобщенным, классообразующим признакам. Отсюда — склонность интуитов к обобщениям и абстракции, а сенсориков — к конкретности и определенности.

Интуиты по своей сильной функции видят не только доступные чувственно-непосредственному восприятию объекты, но и множество других возможных сочетаний объектов, которыми наполнен мир. И здесь мы имеем дело уже с воображением. Если за представлениями стоят некогда воспринятые объекты окружающего мира и их свойства, то воображение — это композиция образов, которые могут быть скомбинированы в уме в самых невероятных сочетаниях. В сфере воображения сенсорик оказывается слабее, потому что набор комбинаций в его голове гораздо более ограниченный и более случайный, чем у интуита. Благодаря тому, что умственная комбинаторная деятельность у интуита носит избыточный и систематический характер, интуит способен представить и те реальные изменения, которые могут произойти с объектом, поэтому интуит обладает выраженными прогностическими способностями. Интуит всегда отличит реальную возможность наступления самых неожиданных событий от пустого фантазирования, то есть от того, чего не может быть никогда. Опыт показывает, что сенсорику невозможно объяснить, чем пустая фантазия, кажущаяся ему реальной, отличается от возможного, хотя и очень причудливого поворота событий. Например, интуит может без достаточного сочувствия относится к той тревоге, которую нагнетает сенсорик, ожидая задержавшегося где-то члена семьи. У него просто не складывается образ возможных несчастий столь реальных для сенсорика. Интуит понимает, что разгулявшаяся фантазия сенсорика не имеет ничего общего с реальными возможностями ситуации, которые отчетливо видны ему. Нейрофизиологические исследования показали, что благодаря передним отделам неокортекса поведение ориентируется на сигналы высоковероятностных событий [17]. Так, при обширном поражении лобных долей возникает легкая отвлекаемость, соскальзывание на побочные ассоциации (один из характерных признаков полюса интуиции). Ориентация на сигналы высоковероятностных событий делает поведение адекватным и ситуативно-результативным, т. е. результативным «здесь и сейчас». Однако в особых условиях, в ситуациях со значительной степенью неопределенности при явном дефиците прагматической информации, необходимо учитывать и возможность маловероятностных событий. Для реакций на сигналы с низкой вероятностью их подкрепления важна сохранность гиппокампа — подкорковой структуры мозга, в известном смысле дополняющей деятельность лобных отделов коры [17]. Таким образом, у интуита, очевидно, более развит механизм прогнозирования маловероятностных событий. Он может более четко отличать маловероятные, но реальные события от событий, вероятность которых ничтожно мала. В частности, интуиты являются лучшими диагностами, особенно в ситуациях дефицита исходных сенсорных данных. Видимо, когда необходимо поставить диагноз в условиях недостатка информации, как раз и срабатывает механизм  прогнозирования маловероятностных событий.

Интуитам свойственен повышенный интерес к условным и обстановочным раздражителям, не связанным прямо с удовлетворением биологических потребностей, а также к ориентировочно-исследовательской деятельности, использующей эти раздражители в качестве объектов [20]. Отсюда — любознательность интуитов. Интуиты нередко удлиняют свой путь к цели, так как большее эмоциональное подкрепление они получают не от разрядки биологической потребности, а от ориентировочно-исследовательских актов на этом пути. Когда интуит объясняет свой интерес к какому-то предмету тем, что ему «просто интересно», тем самым он декларирует свою доминирующую идеальную потребность в «голой» ориентировочно-исследовательской деятельности. Интуиты гораздо более чувствительны к новизне стимулов, чем к их обычности, узнаваемости, поэтому им присуще чутье на все новое, необычное, проницаемость к особенному в обыденном, тяга к познанию; они часто испытывают приятное ощущение «откровения» от постижения какой-либо новой истины.

Сенсорики, напротив, имеют усиленные и последовательно направленные биологические и социальные мотивации [20]. В первую очередь, они нацелены на так называемые «пусковые», безусловные раздражители, связанные с едой, питьем, сексом, безопасностью, социальным статусом, деньгами, властью. Приближаясь по кратчайшему пути к удовлетворению какой-либо биологической или социальной потребности, сенсорик получает наивысшее эмоциональное подкрепление. Сенсорики более чувствительны к узнаваемой обычности стимулов, чем к их новизне, соответственно они пренебрегают познанием нового и предпочитают проверенное и испытанное.

Одно из типичных заблуждений начинающих социоников заключается в том, что по их представлениям интуиты лучше распоряжаются своим временем. Физическое чувство времени, способность в нем ориентироваться, управлять расходованием собственного времени (по результатам многих исследований связанные с правой лобной корой) вовсе не оказывается прерогативой интуитивного полюса, напротив, здесь обнаруживается некоторая корреляция с сенсорикой [20]. Время приобретает особое значение для интуитов лишь в том смысле, что их текущее настоящее в сравнении с сенсориками расширяется, благодаря частым мыслям о прошлом и будущем, от нескольких секунд, минут и часов у сенсориков до масштабов лет и веков у интуитов. Прошлое, настоящее и будущее для интуита образуют единый континуум. Лучшая способность интуита к прогнозам проистекает не из чувствования физического времени, а лишь из его привычки считать будущее частью актуального и интересного настоящего, и поэтому постоянно анализировать это будущее во всех его потенциальных возможностях.

Сенсорики обладают хорошей координацией движения, у них развиты моторные (двигательные) навыки. Они легко справляются с конкретной, повседневной работой, требующей сосредоточенности на предмете труда. Если сенсорик получает хорошую материальную отдачу, он с удовлетворением будет заниматься рутинной работой, исключающей нестандартные подходы. Из-за этого качества сенсорики слывут практичными, хорошо приспособленными к повседневной жизни людьми, прочно стоящими обеими ногами на земле. Интуитов же рутинная, приземленная работа угнетает, так как им с трудом дается концентрация на реальном манипулировании предметами. В обыденной жизни за ними часто закрепляется репутация непрактичных, плохо приспособленных в борьбе за выживание людей. Руками они предпочитают мастерить лишь неповторимые предметы, которые являются плодом их фантазии.

Форма, материальная оболочка для сенсориков является приоритетной. Поэтому для них очень важно, как выглядит их партнер по общению, молод он или стар, во что одет, красив ли внешне. Критерий хороших отношений для сенсорика — это конкретная забота о своем партнере, создание комфортных условий для его существования в предметном мире. Интуиты содержание ценят выше формы, поэтому на внешнем виде человека не зацикливаются, а обращают на него лишь сиюминутное внимание. Для них важны его внутренние качества, способности, потенциал роста. Критерий хороших отношений у интуита — это не конкретная заботливость, а раскрытие лучших сторон личности партнера, развитие заложенных в нем, прежде всего, творческих способностей.

В интеллектуальном отношении сенсорик — это человек конкретного мышления. Исследовательский стиль сенсорика заключается в накоплении большого количества данных с их последующей статистической обработкой и обобщением. Иными словами, мы можем охарактеризовать этот стиль как индуктивный и затратный по времени. Интуитивный тип мыслит абстрактными, отвлеченными понятиями. Сначала он выдвигает гипотезы. Факты же ему нужны лишь как способ подкрепления своих гипотез. В познании действительности у интуита превалирует дедуктивный метод, то есть движение мысли — от общего к частному, от абстрактного к конкретному. Интуит смело выдвигает гипотезу, а затем экспериментально подтверждает или опровергает ее. Настоящие теоретики, способные построить концепции неизвестных ранее явлений, — это всегда интуиты.

В социуме сенсорные типы живут сегодняшним днем или ближайшей, гарантированной перспективой, поскольку плохо предвидят будущее. Сами они не станут серьезно заниматься чем-то принципиально новым, еще не опробованным. Интуитивные типы ориентированны на будущее социума. Прошлое их интересует лишь для переосмысления, выработки нового взгляда. Предлагают и первыми подхватывают все крупные новшества в основном интуитивные типы. Они не боятся пойти на риск внедрения масштабных изменений, обещающих коренной переворот, даже если в них мало кто верит. Интуитивные типы напоминают стайеров. Они эффективны тогда, когда недостает фактов, а задача весьма запутана, нестандартна. Интуиты — хорошие прогнозисты, они хорошо ориентируются в «тумане» недостаточной сенсорной информации. Из них часто получаются первопроходцы социума, опережающие свое время. Насколько уверенно сенсорик чувствует себя в пространстве, настолько хорошо интуит распоряжается ходом времени. Интуит вырабатывает программу социальных преобразований, а сенсорик выполняет ее. Пример из истории России. Теоретик Октябрьской революции Лев Троцкий — тип интуитивный. Практик, организовавший внедрение идей коммунизма в России, Владимир Ульянов-Ленин — тип сенсорный. Теоретик «перестройки» в СССР Александр Яковлев — тип интуитивный. Практический реализатор «перестройки» Михаил Горбачев — тип сенсорный.

Итак, основным отличием интуитов от сенсориков является склонность первых к взгляду на любые события сквозь призму обобщения. В синдромокомплекс интуиции также входят [16]:

• — любознательность, пытливость ума, стремящегося к общим выводам и постижению общих закономерностей;
• — общность и абстрактность, недостаток конкретики в мыслительной продукции;
• — влечение к новому;
• — оригинальность мышления, любовь к игре слов, каламбурам и парадоксам;
• — ослабление роли биологических влечений и социально-статусных мотивов, своеобразный «идейный альтруизм»;
• — частые мысли о далеком прошлом и будущем, расширение границ субъективного текущего настоящего с равноправным включением в него прошлых и будущих событий;
• — практически одновременные параллельные мысли о некотором предмете мышления (рассмотрение данного предмета мышления одновременно в нескольких плоскостях);
• — частая обращенность сознания к образам и ассоциациям подсознания — на это время внимание отключается от окружающего;
• — замедленное вытеснение из сознания (забывание) «отработанных», утративших свою актуальность мыслеобразов, перцептивных образов (образов восприятия) и внутренних планов движений (которые являются психологической основой двигательных навыков);
• — снижение памяти на недавние события, точные имена и названия;
• — снижение сенсорной чувствительности в обонятельном и вкусовом анализаторах;
• — снижение зрительно-пространственных способностей;
• — моторная неловкость;
• — легкость возникновения перцептивных (главным образом зрительных и слуховых) обманов и иллюзий в затруднительных условиях восприятия.

Соответственно в синдромокомплекс сенсорики входят [20]:

• — конкретность в смысле нелюбви к абстракциям и стремления к четкости и определенности;
• — нелюбовь к фантазерству;
• — консерватизм и тяготение к привычному и проверенному;
• — высокая роль биологических влечений и социально-статусных мотивов;
• — последовательность в действиях;
• — потребность в четких указаниях;
• — сосредоточенность на деталях, а не на целом;
• — сосредоточенность на настоящем;
• — требование осязаемости результата;
• — высокая точность и безошибочность перцептивного опознания (прежде всего хорошая зрительная память), хорошая память на недавние события, даты, имена;
• — высокая сенсорная чувствительность в обонятельной и вкусовой модальностях;
• — высокие зрительно-пространственные способности;
• — высокий уровень моторной ловкости и координации (хорошие моторные способности);
• — быстрое вытеснение и эффективная дезактуализация «отработанных» мыслеобразов, перцептивных образов и планов движений.

Теперь обратимся к внешнему выражению дихотомии сенсорика-интуиция. Интуиты тяготеют к астении (худощавости) и имеют тонкокостное телосложение: у них вытянутое туловище, тонкие запястья, щиколотки, узкие ладони. Их лица могут иметь овальную либо треугольную форму, но при этом будут непременно вытянуты*. Если интуиты  полнеют, то полнота их скорее рыхлая, нежели плотная, при этом сохраняется «тонкая кость». Сенсорики, напротив, чаще имеют стенический (склонный к полноте) тип телосложения. Они, как правило, крепкие, плотные, коренастые, даже если и худые. Они обладают хорошей координацией движения, крепче стоят на ногах, но не такие быстрые, как интуиты. Лица сенсориков, как правило, округлые или прямоугольные. Походка сенсорного типа уверенная, отличается определенностью и четкостью. Интуиты же хуже ощущают пространство, выглядят несколько угловато, их движения менее скоординированы, поэтому при движении они могут задевать предметы. Походка интуитивного типа менее уверенная, он как бы немного парит в воздухе и готов каждому уступить дорогу.

Для интуита характерен  рассеянный, отсутствующий, скользящий, иногда скачущий взгляд, сопровождающийся частыми морганиями. Для сенсорика — «трезвый», цепкий, пристальный взгляд, схватывающий все детали, при этом не наблюдается частых морганий и резких, неожиданных изменений направления взора.

РЕЗЮМЕ О ПСИХИЧЕСКИХ ФУНКЦИЯХ

На основании юнговских представлений о психических функциях, а также с учетом накопленных сведений из области когнитивной, общей психологии, нейропсихологии мы можем прийти к следующим обобщениям.

Когнитивный (познавательный) аспект сенсорной функции заключается в соотнесении непосредственно воспринимаемого объекта (текущая информация) с его перцептивным (образным) эталоном, хранящимся в памяти (прошлая информация). В этом смысле мы можем назвать сенсорную функцию как собственно воспринимающую или перцептивную.

* На взгляд автора, одним из объективных, телесных показателей дихотомии сенсорика-интуиция могло бы быть отношение ширины лицевой части черепа к ее высоте (краниальный показатель «широколикости»). У большинства интуитов этот показатель должен быть существенно меньше, чем у сенсориков.

Когнитивный механизм интуитивной функции сводится к следующему: ассоциирование индивидуумом своего чувственно-непосредственного опыта (установление широких ассоциативных связей); продуцирование перцептивных и умозрительных обобщений; антиципация — предусмотрение, предвидение, прогноз предстоящих событий на основании полученных обобщений. Поэтому интуитивную психическую функцию мы можем определить как обобщающую и антиципирующую. Инсайт или озарение предстает перед нами как умственное «схватывание» некоторого обобщения, которое мы затем распространяем на различные частные явления.

Когнитивный механизм логической функции следующий: установление структурных связей и последовательности явлений (нахождение причины и следствия); отнесение предмета мышления к тому или иному классу (дифференциация понятий) и правильное (по законам логики и синтаксиса) оперирование понятиями и смыслами. Окончательное решение возникшей проблемы или сознательно поставленной задачи есть результат последовательных рассуждений и действий. Отсюда логическая функция и является собственно решающей.

Когнитивный смысл этической функции заключается в следующем: субъективная оценка явлений и субъектов (либо объектов) с точки зрения их личностной и социальной значимости по шкалам «хороший-плохой», «моральный-аморальный» и т.п. Соответственно этическую функцию мы можем обозначить как оценочную.

В действенно-адаптивном ракурсе — в плане адаптации к среде и целенаправленного преобразования объектной действительности — сенсорная и логическая психические функции являются инструментальными. Логическая функция позволяет разработать алгоритм действий, который приведет к заданной цели. Сенсорная функция на основе обратной связи, количественной и качественной оценки раздражителей позволяет корректировать и координировать действия. Именно инструментальные функции являются психологическим механизмом для выработки всевозможных практических — в том числе и умственных, таких, например, как счет, устная или письменная речь — навыков.

Этическая функция, реализуя одни (социально приемлемые) реакции и притормаживая другие (социально неприемлемые), поддерживая должную коммуникацию, позволяет осуществлять социальную адаптацию. Этическая функция, таким образом, является природной психической основой для выработки коммуникативных навыков. Поэтому мы с полным правом можем назвать ее также коммуникативной.

Наконец, интуитивная функция, реализуя поисковое поведение, позволяет осуществлять адаптацию к существенно новой среде. Отсюда, в действенно-адаптивном плане мы можем определить эту психическую функцию как поисковую.

««« Назад К началу  Вперед »»»

© В. Стукас, 2012 г.
© Публикуется с любезного разрешения автора