Библиотека » Научная психология » Дело жизни

Теоретико-методологическая концепция «дело жизни»

Предложено «расширенное» видение современной психологической науки и практики с позиций категории «дело жизни» и соответствующей теоретико-методологической концепции построения жизненного пути человека в направлении выполнения своего высшего предназначения.

На основе современных философско-мировоззренческих концепций и благодаря введению категории «дело жизни» вырисовываются две глобальных теоретических и практических парадигмы, из которых вытекают соответствующие две методологии построения жизненного пути человека и общества [21-23]. Первый — направленный лишь «на себя», собственные физиологичные, материальные потребности комфортного существования и самообслуживания, отстранения от моральных, духовных ценностей, где основным психологическим ориентиром выступает чувство удовольствия. Поскольку такой жизненный путь больше ориентирован на деятельностную теоретико-методологическую базу, определим его как «жизнь — деятельность». Второй — направленный на овладение смыслом жизни и достижение высшего предназначения, постоянную самоактуализацию, преодоление препятствий, решение психологических и жизненных проблем, где основным психологическим ориентиром выступает чувство страха, связанное с проработкой соответствующего «массива страданий», развитием и работой души. Поскольку такой путь больше ориентирован на поступковую теоретико-методологическую базу, определим его как «жизнь — поступок».

Успешное решение этой глобальной проблемы жизнепостроения в большой мере зависит от создания соответствующей теоретико-методологической концепции жизни человека, направленной на выполнение его высшего назначения, которую мы назвали «дело жизни». С целью поиска теоретико-методологического соотношения высшего предназначения, имеющего духовное происхождение и объективно принадлежащего «Другому», с психикой и жизнью, субъективно принадлежащих человеку, нами была введена категория «дело жизни», как их субъект-объектное связующее образование, которое системно структурируется на психологическом, жизненном и духовном уровнях [20].

Данная концепция базируется на научно-мировоззренческих представлениях о нестабильности современного мира И.Пригожина [12;13], последних достижениях деятельностного подхода в отечественной психологии Л.С.Выготского, С.Л.Рубинштейна, А.Н.Леонтьева [2;3;6;7;16;17] и философско-психологической теории поступка В.Роменеца [14], психологических теориях смысла жизни В.Франкла [24] и самоактуализации А.Маслоу [9], анализе принципов и категорий психологии А.Н.Ткаченко [18], современных методологических концепциях мыследеятельности Г.П.Щедровицкого [26-28] и профессионального методологизирования А.В.Фурмана [25], психологии понимания правды В.В.Знакова [5], представлениях о категориальном пространстве самоопределения современной психологии В.А.Татенко [18], а также современных идеях относительно расширения сферы психологии, которые предлагаются многими учеными.

Общие теоретико-методологические очертания концепции «дело жизни»

В самом широком очерчивании теоретико-методологическая концепция «дело жизни» начинают проявляться в контексте «философии нестабильности» через взаимоотношения феноменов «нестабильность» и «детерминизм», «хаос» и «порядок» (по И. Пригожину [12;13]). Здесь рассматриваются два способа виденья универсума: 1) как внешнего мира в виде регулируемого автомата в бесконечном движении и 2)как внутреннего мира человека, который на протяжении всей жизни продуцирует творческие импульсы и наполняет универсум духовным продуктом. Сегодня наблюдается сближение этих миров как одно из важнейших культурных событий нашего времени. Благодаря такому «единению несоединимого» вырисовываются контуры новой психосоциальной рациональности в категориальном формате «дело жизни» с поступковым содержанием.

Нестабильность как бы пронизывает универсум, обеспечивая на разных уровнях разный ход событий. В одном случае, когда среда однородна, нестабильность ведет к образованию сложных структур, в другом — к их разрушению. Здесь можно видеть уже упоминавшиеся два пути последующего развития человечества — «жизнь — деятельность» или «жизнь — поступок». Саморазвитие и выживание происходит за счет исключения нежизнеспособных форм как проработки «дефектов» жизни в виде «содеянного». В наших эмпирических и практических исследованиях психосоциальный механизм нового общения человека с природой в нестабильной среде был зафиксированные дважды, на локальном уровне в виде явления «духовно-природной психотерапии» [19] и на глобальном уровне в виде феномена «Майдана» [22;23]. В обеих ситуациях, которые происходили абсолютно независимо одна от другой с промежутком времени в 8 лет, были обнаружены ряд одинаковых эффектов и закономерностей.

В теоретических исследованиях И.Пригожина нас интересует особенность общенаучной разработки феноменов «хаоса» и «порядка» [12], которые в рамках теоретической концепции «дело жизни» мы связываем соответственно с «массивом страданий» и «массивом духовного продукта». По нашему мнению, в психологической науке к исследованию подобных явлений ближе всех подошли С.Гроф и К.Юнг [4;29]. С методологических позиций И.Пригожин отмечал, что «источником порядка есть нестабильность ..., то, что порождает «порядок из хаоса» [12, с.357]. В нашем исследовании, где основным объектом является высшим назначением человека, наибольший интерес представляет сам момент превращения хаоса в порядок, ровно как «массива страданий» в «духовный продукт», и закономерности его протекания в теоретико-методологическом формате «дело жизни».

Согласно Пригожину, основным начальным условием такого явления выступает предварительное накопление «хаоса», что неминуемо приводит к возникновению сильно неравновесных состояний (неустойчивости, нелинейности, флуктуации). Все это является отличительными особенностями так называемых диссипативных структур — специфических образований, которые обеспечивают необратимость протекания естественных процессов и, как следствие, появление порядка. Эти сложные процессы свойственны лишь открытым естественным системам, к которым принадлежат и психосоциальные. Имеет место новый диалог человека с природой, в котором он уже значительно больше ограничен в своих активных «диктаторских» возможностях, чем в сфере ньютоновских линейных законов. Природа как бы требует от человека формирования нового, принципиально иного образа и содержания, чтобы дать ему возможность последующего полноценного общения с собой. Общее схематическое представление нового общения человека с природой имеет следующий вид [12, с.371].

Обратим особенное внимание на диссипативные психические образования, которые впоследствии приобретают вид все более стройных структур, характеризующих уровень личностных изменений. Можно допустить, что для их формирования используется пригожинский «хаос», которому больше всего отвечают психологические комплексы К.Юнга [29] и системы конденсируемого опыта С.Грофа [4], как определенные психические образования, существующие на всех уровнях, объединенные сильным энергетическим зарядом и концентрированные вокруг соответствующих тематических содержательных архетипических ядер, выступающих объектом психологического анализа «содеянного». В целом все это образует «массив страданий», который трансформируется в «духовный продукт».

Предложенная схема теоретически может рассматриваться как методологический психологический механизм нового общения человека с природой, который по своей сути похож на поступковый [14]. Исходя из концепции «дело жизни» можно заметить также два принципиальных способа общения человека с природой и миром — новый и старый. Новый — предусматривает переход хаоса в порядок, уменьшение энтропии, который в психологии можно определить как «поступковый», отвечающий теоретико-методологическому формату «дело жизни» и направленный на выполнение человеком своего высшего назначения. Старый — предусматривает «замирание» в хаосе и увеличение энтропии, который в психологии можно определить как «деятельностный», направленный лишь на самообслуживание.

Современная психология в теоретико-методологическом формате «дело жизни»

Начнем с сакрального вопроса относительно назначения психологии как науки о душе, к реализации которого ученые и практики уже подошли. Остро проявилась проблема необходимости перехода от обычного образа изучения и осуществления жизни, который мы определили как «деловой» с «деятельностным» наполнением, к такому, который мы определили как «деложизненный» с «поступковым» наполнениям [21]. В таком формате психология должна ориентироваться на выполнение высшего назначения человека и изучать на основе общего принципа «единения несоединимого» «нестабильность», «поступок», «дело жизни», а следовательно, и душу человека. В этом контексте необходимо рассмотреть условия трансформации деятельностных психологических принципов и категорий, предложенных Л.С.Выготским, С.Л. Рубинштейном, А.Н. Леонтьевым, в поступковые на основе теории В.Роменца в теоретико-методологическом формате «дело жизни» с учетом достижений современной психологической науки, представленных, в частности, в концепциях «мыследеятельности» Г.Щедровицкого и «профессионального методологизирования» А.Фурмана.

В своем научном наследии А.Н.Леонтьев указывал, что разработка системы понятий психологии деятельности остановилась и «замерзла» [7, 245]. В выяснении причин такого состояния важнейшим он считал вопрос о внешней и внутренней деятельности. Пытаясь стать на позицию С.Л. Рубинштейна, А.Н.Леонтьев отмечал, что деятельность разделяется на внутреннюю («богу богово») и внешнюю, особенно практическую, которая не является психологической, где образуется некая «ничейная зона». Происходит обособление психики-образа как внешней деятельности в свернутом виде [7, 256]. Очевидно, что подобная «зона» существует и во внутренней сфере, которая не вписывается в традиционные научно-психологические рамки. Вполне возможно, что для осмысления практической работы и эмпирического исследования явления «духовно-природной психотерапии» мы попали именно в такую «ничейную зону», что собственно и побудило к введению категорий «дело» и «дело жизни» [19].

С.Л.Рубинштейн отмечал, что психическое соединяет реальное и идеальное, где его взаимоотношения с материальным определяются деятельностью. Однако, взаимоотношения психического и духовного четко не были определены. Это осуществлялось опосредствовано через поступок как разновидность деятельностного действия [15]. Мы также принимаем понимание отношений между психическим и идеальным через поступок, но который по своей сущности и механизму принципиально отличается от деятельности и является самостоятельной категорией. Тогда «расширенная» характеристика психического как инфраструктуры в суперструктуре общества и мира с учетом «ничейной зоны», заполненной предложенными нами категориями «дело» и «дело жизни», может выглядеть так.

Основным принципом существования психологии в таком формате является «единение несоединимого». Подобную позицию, которую философ В.С.Соловьев рассматривал в контексте принципа «всеединства», когда целостность человека не дана, а задана, и достигается личностью с помощью свободной умственной и рефлексивной работы, вступления во взаимоотношения с более высоким Другим на уровне силового потока двойной «духопроводности» как введения идеальной формы, так и очеловечивания, поддерживал В.П.Зинченко [4а].

Анализируя изначальный замысел психологической теории Л.С.Выготского, А.Н.Леонтьев акцентировал внимание на необходимости связать жизнь с сознанием, рассматривая психологию как науку об особенной, высшей форме жизни, когда внешнее (материальное) и внутреннее (идеальное) выступают как единое. Для этого с самого начала нужно отыскать единение этого несоединимого. Сейчас имеется разрыв — «там или здесь» [7, 39]. Академик РАО В.А. Пономаренко предлагает своеобразную формулу духовности профессионала-летчика, которая предусматривает одновременное нахождение «там и тут» во время возникновения катастрофической ситуации («там» понимается как внутреннее, трансперсональное; «тут»- как внешнее, профессионально-деятельностное) [11, 48.].

Родоначальник отечественной психологической школы Л.С. Выготский был склонен к надпсихологическому пониманию деятельности, когда изучение сознания происходит в области «вершинной психологии», противостоящей «поверхностной» и «глубинной» [7, 18; 2, 443]. С.Л.Рубинштейн принципы психологии деятельности сводил к ключевой точке «единства сознания и деятельности», рассматривая деятельность как психологическое и внепсихологическое явление [16, 87]. А.Н.Леонтьев придерживался идеи «двойной детерминации» психического [7]. Как видим, предложенный нами принцип «единения несоединимого» в сущности был уже заложен в отечественной философии и психологии.

Теперь относительно механизма и движущей силы такого «расширения» психология. Наша авторская практика и эмпирические исследования свидетельствуют, что таким механизмом является поступковый, а движущей силой — «деложизненный» мотив. С.Л. Рубинштейн рассматривает поступок как действие, которое воспринимается и осознается действующим субъектом как общественный акт, который выражает отношение человека к другим людям. Это единство в деятельности внешнего и внутреннего на основе начальных мотивов ради конечной цели личности, когда поступки и переживания во взаимопроникновении образуют единство жизни и деятельности человека. Генезис поступка рассматривается как сложный противоречивый, но единый процесс, который создает основу объективного познания психики на основе реакции и сознательного действия.

Позитивные и негативные поступки могут выражаться одинаковыми чертами, поэтому, чтобы выяснить истину, необходимо найти действительный личностный смысл [15], понять правду [5]. А.Н.Леонтьев понимает поступок как особенный вид волевых действий, которые требуют внутреннего усилия, когда они входят одновременно в две разные деятельности на основе аффектных противоположных мотивов с подчинением одного другому. Поступок также понимается как действие, которое входит в двоякую деятельность, но их мотивация, будучи разной, не является противоположной по знаку. Поступок требует осознания отношений между обоими деятельностями с учетом обоих мотивов, — это есть сложномотивированное действие, которое имеет сложный смысл [7, 50]. Но все же С.Л.Рубинштейн и А.Н.Леонтьев принципиально не разделяют деятельность и поступок, а лишь рассматривают его как особенный вид деятельностного действия.

В.Роменец, исследуя поступок на философско-психологическом уровне, уже выделяет его как самостоятельный по своему механизму акт отношений человека и мира. Он отмечает, что в основе поступка лежат две причины: внутренняя, содержащаяся в человеке, и внешняя, связанная с его духовной природой, когда и осуществляется и не осуществляется назначение человека, поскольку действует двойная детерминация. Специфика поступковой коммуникации заключается в укоренении как в социуме так и человеческой духовности. Осуществление поступка рассматривается как событие в жизни, духовный рост, преображение, установление новых отношений с миром [14].

Для определения «деложизненного мотива» можно исходить из мнения А.Н.Леонтьева относительно «главных» мотивов, которые занимают ведущее положение в развитии и жизни личности, имеют единый стержень, побуждают к достижению большой жизненной цели человека, овладению смыслом собственной жизни [7, 242-343]. Этот мотив проявляется в соответствующих объективных условиях развития деятельности. Его осознание является особой проблемой, нуждается в осуществлении определенной «работы» как действия на человека в правильных, адекватных понятиях, тогда силы его сознания резко увеличиваются. Если мотив раскрыт в ошибочных понятиях и деятельность не может развиваться, его сила теряется, он не проявляется и остается абстрактным [7, 245]

Сейчас в психологии вырисовывалось глобальное кризисное состояние, которое нуждается принципиально в иных решениях и теориях. В. Роменец отмечал, что психологи много сделали для возвышения идеи и принципа действия и деятельности на высший уровень научных ценностей, но уже в середине ХХ ст. почувствовали его «беспринципность». Возник вопрос, какого именно человека формирует деятельность, которая ограничивается лишь самообслуживанием [14]. Исходя из нашей теоретико-методологической концепции, выход из кризиса лежит через ориентацию психологической науки на высшее назначение человека путем ее «расширения» благодаря введения категории «дело жизни», подходу к поступку как механизму осуществления дела жизни на основе «деложизненного мотива» со смысложизненным наполнением. Все это интегрируется на основе общего принципа «единения несоединимого», который является «чистилищем» в наполнении данного теоретико-методологического психологического формата. Благодаря этому мы непосредственно выходим на научное и практическое обоснование души человека, как глобального предмета психологической науки и практики, выступающей «творцом» духовного продукта.

В теоретико-методологическом формате «дело жизни» поступок приобретает намного более широкие и искомые характеристики и формы, высшее качество и смысл. Это достойная сцена для всестороннего раскрытия всех его возможностей. Здесь жизнь человека приобретает поступковое содержания, сориентированное как на самоактуализацию и саморазвитие (в понимании А.Маслоу [9]), так и на обслуживание «Другого». Поступок является механизмом пайдейи и праксиса души, поэтому его суть всегда скрыта, объективна и пока еще не досягаема для человека как homo sapiens (человека разумного), пока он не трансформируется в homo spiritual (человека духовного).

Для инструментального обоснования теоретико-методологического формата «дело жизни» наилучшей основой оказалась методологическая организация психологии как «мыследеятельности» (по Г.П.Щедровицкому [26-28]), дополненная «профессиональным методологизированием» (по А.В. Фурману [25]), которая позволяет получить единую актуальную структуру из «прошлого», «настоящего» и «будущего», чего требует многомерная сущность анализируемой проблемы. Такая методология также предусматривает в виде ее «единиц» выделение простых структур основных механизмов жизни (актов, деяний) [26, 232-281], которые в нашей парадигме опредмечиваются как «содеянное» и «дела». Содеянное как «дефекты» жизни, о которых говорит, например, Г. Балл [1;], можно заметить в поступковом характере рефлексии в мыследеятельности как напряженности разрыва мышления, которое определяется «испорченностью» индивидуального взноса в историю [26;27].

По Г.П.Щедровицкому полная схема мыследеятельности включает: 1) пояс чистого мышления (М), который разворачивается невербально, имеет четкие правила (идеальные процедуры), где между реальным и идеальным содержанием существует прямое соответствие («параллелизм»); 2)пояс полифонической мысли-коммуникации (М-К), которая прежде всего закрепляется в словесных текстах, существует по принципам полилога (многих логик), конфликтов, борьбы и взаимопротиворечий; 3)пояс социально организованного и культурно закрепленного коллективно-группового мышления (мД) (нормирование, социальная организация, целевая, логическая, техническая детерминация объективными законами), где все системы гетерогенны. В каждом таком поясе существуют свои специфические действительности, которые отображаются друг в друге [27;28].

Смысл теоретической модели организации этой методологии заключается в предметном рассмотрении ее как гетерогенной (ступенчато-иерархической) и гетерархированной («матрешковой») системы в психологической, жизненной и духовной плоскостях, основную «субстанцию» которой образует методологическое понимание и рефлексия [27], на чем А.В.Фурман акцентирует особенное внимание в своем дополнении поясной структуры мыследеятельности профессиональным методологизированием [25]. Здесь, благодаря методологизированию по Щедровицкому-Фурману, которое в своей сути направлено на очистку сознания, «включается» поступковый психологический механизм. Тогда сферу «мыследеятельности» можно рассматривать и как «деложизненную». К сожалению, ни В. Роменца ни Г. Щедровицкого уже нельзя вовлечь в непосредственную мыследеятельностную коммуникацию. Тогда, если психология (по Щедровицкому) является «сферай мыследеятельности», что (по Роменцу) есть суть «сфера поступка», то психологический механизм уточняется как «мысле-деяльностно-поступковый», что отвечает сути «расширенной» психологии как практической науки, которая захватывает этические, эстетичные, духовные сферы.

Основным условием функционирования предложенной методологии нами определена правда как воплощение психологической, жизненной и духовной истины (по В.В.Знакову [5]). В наиболее полном смысле правда является важнейшим компонентом духовного развития человека и человечества, поскольку актуализирует духовное начало, которое порождается из взаимосвязей субъекта с миром из глубин самой человеческой личности. По типу понимания, правда разделяется на: инструментальную, детерминированную утилитарными рассуждениями и представлением о справедливости; этическую, которая регулируется морально-этическими принципами и мотивационной направленностью на представление о справедливости; рефлексивную, детерминированную способностью к личностной коммуникативной рефлексии на основе совести. Личностная ориентация на тип понимания правды определяет «психологический стержень» позиции субъекта и его деложизненную направленность.

Теоретико-методологическая модель «дело жизни»

Как показали наши эмпирические исследования и практика, предлагаемая методология функционально связывает высшее предназначение человека с его «делом жизни», имеет сложную объект-субъектную сущность, которая теоретически самоопределяется в сфере «расширенной» научно-психологической парадигмы, предусматривающей опредмечивание души. Она возникает как на индивидуальном, так и социальном уровнях, является целостным образованием, которое конструируется, функционирует и исследуется одновременно, подобно предложенной Г.П.Щедровицким методологической «машине» [28]. В деложизненном теоретико-методологическом формате она функционирует благодаря поступковому механизму и мыслительно-рефлексивной рабочей субстанции при условии возникновения ситуативного поля правды на психологическом, жизненном и духовном уровнях.

Как уже было отмечено, новое представление общения человека с природой из психологических позиций можно рассматривать как «поступковое», которое по В.Роменцу выглядит так: подготовка к поступку — ситуация — мотивация — поступковое действие — последействие. Старое представление, названное нами «деятельностным», выглядит так [10]: цель — мотив — деятельностное действие — результат. Согласно нашим исследованиям методологический формат «дело жизни» существует в динамическом развитии таких этапов: подготовка — попадание — удержание — идентификация — выполнение.

Для целостной методологической картины следует прибавить представление В.А.Татенко о категориальном пространстве самоопределения психологии как субъекта познания на основе общей позиции относительно объекта, предмета и метода [17]. Исходя из такой позиции можно сказать, что объект дела жизни должен отвечать на вопрос относительно качественной специфики той реальности, на которую направлено ее исследование и практическая проработка. Предмет определяется методологически и отвечает на вопрос как именно следует исследовать и прорабатывать эту реальность. Содержательное и функциональное объединение/разъединение категориальных оппозиционных пар «субъект-объект» и «предмет-метод» теоретически представляется возможным на основе принципа «единения несоединимого» в векторно определяемом методологическом категориальном пространстве «дело жизни». Здесь «дело жизни», как самостоятельная категория, выступает субъектом высшего назначения человека, принадлежащего общему объекту. Специфическим объектом выступает душевная субстанция человека как абсолютная психическая реальность. Тогда предметом «дела жизни» становится «смысл жизни», как его психическое наполнение, а базовым методом исследования/практики выступает поступковый психологический механизм.

Схематически категориальное пространство опредмечивания души через поступковую активность (П(Д)) в теоретико-методологическом формате «дело жизни» представлено на рисунке.

Рис. Категориальное пространство опредмечивания души в теоретико-методологическом формате «дело жизни»

Концептуально-схематически это пространство функционирует так.

Готовность к выполнению дела жизни появляется с овладением смысла жизни, что рефлексируется как заполнение «экзистенциального вакуума» (по В.Франклу [24]), и возникают неустойчивые динамические системы как характерные состояния в жизни человека. В результате объективизируется высшее предназначение человека как рефлексирование «другого».

Попадание в дело жизни происходит благодаря случайному возникновению соответствующей ситуации, которая инициируется объектом с позиций высшего предназначения и опредмечивается смысл жизни.

Удержание в деле жизни осуществляется благодаря возникновению мыследеятельностной динамики и соответствующей мотивации, которая определяет дело жизни как субъект высшего предназначения и активизирует пояс коллективно-группового мышления (мД).

Идентификация дела жизни осуществляется благодаря возникновению необратимости в результате поступквого действия, которое определяет метод как поступковый психологический механизм и активизирует пояс мысли-коммуникации (М-К) как мысле-деятельностно-поступковой функциональной системы.

Выполнение дела жизни осуществляется благодаря образованию диссипативных структур в результате поступкового последействия, которое активизирует пояс чистого мышления (М) в мысле-поступковой функциональной системе и завершает методологический цикл творения духовного продукта соответственно требованиям объекта. Это наиболее важный этап функционирования поступкового механизма, потому что именно здесь происходит окончательная «оценка качества» духовного продукта благодаря полному разрушению старых и созданию новых жизненных систем, отвечающих обновленному одухотворенному состоянию человека.

Мы соглашаемся с В.В. Знаковым [5] в том, что механизм творения духовного продукта основан на соотношении текущего состояния осмысляемого субъекта (понимаем как осуществление дела жизни), с тем, каким он должен быть в идеальном эталонном варианте (понимаем как высшее предназначение). Исходя из этого, творение духовного продукта может происходить: благодаря интеллектуальным и этическим усилиям человека, направленным на устранение противоречий между реальными социальными ситуациями и нормативно-идеальными; благодаря осознанию своего места и роли в универсуме в отношениях с другими людьми как постоянного движения личности к идеалу путем разрешения противоречий; в морально-этических продуктах жизнедеятельности, памятниках старины, произведениях науки и искусства как объективизации творчества высших проявлений человеческого духа; в ситуативных и личностных факторах, связанных с угрозой для жизни, что способствует возникновению у человека духовных состояний; в обращении к высшим ценностным инстанциям конструирования личности путем саморазвития и самореализации и др.

Особенное место занимает наблюдатель, который олицетворяет Человека как субъекта общения с Природой и Духом благодаря поступковому психологическому механизму.

Категориальное пространство самоопределения теоретико-методологической модели в формате «дело жизни» находит себя в измерении «понимание — рефлексия» в виде трехсоставной трехуровневой матрешко-ступенчатой структуры. Причем, понимание и рефлексия здесь существуют на всех уровнях и во всех составляющих как необходимая «рабочая субстанция». Понимание рассматривается как производная смысла, а рефлексия — как производная пайдейи и праксиса души. В избранной нами «расширенной» научно-психологической парадигме такое измерение простирается далеко за рамки научно-натуралистического формата. В этом контексте А.Н.Леонтьев, анализируя «образ мира», говорил о «пятом квазиизмерении» [6], Г. П. Щедровицкий предусматривал максимальное развитие психологии при условии выхода на первый план творения нового мыследеятельностного мира через рефлексию [27]. В нашей парадигме понимаемо-рефлексивная субстанция создает необходимую среду творения духовного продукта для «другого», что созвучно с мыслью В. Роменеца, который отмечал, что производство для других придает поступковому действию истинный смысл и является проявлением настоящего мастерства самого действия [14].

Базовым методологическим ориентиром здесь выступает «деложизненное самоопределение» как реализация смысла жизни в виде дела жизни благодаря поступку, что является конструктивно-функциональной производной методологического принципа «единение несоединимого». Смысл жизни рассматривается как внутренняя, психологическая, субъектная инстанция, которая больше принадлежит человеку, а дело жизни как внешняя объектная субстанция, которая больше принадлежит «другому». У качества функциональной «единицы» выступает поступковое действие.

Категориальное пространство самоопределения теоретико-методологической модели в формате «дело жизни» базируется на методологических категориальных парах «объект-субъект» и «предмет-метод», центрируемых благодаря деятельностному и поступковому механизмам. Структурно он разделяется на три самостоятельных методологии: психологическую, направленную «уклонение» от выполнения дела жизни; жизненную, направленную на выполнение дела жизни «для себя» и духовную, направленную на выполнение дела жизни «для другого». Они функционируют на соответствующих трех уровнях, состоящих из теоретической, деложизненного самоопределение и функционально-практической составляющих.

В организации вектора понимания методологического пространства доминирует структура типа матрешки, которая образуется из составляющих: теоретической, деложизненного самоопределения и функционально-практической. Теоретическая составляющая формируется на основе принципа «единения несоединимого» и базируется на категориях «смысл жизни», «поступок» и «дело жизни». В составляющей деложизненного самоопределения происходит выбор между «уклонением» от осуществления дела жизни, осуществлением дела жизни «для себя» и осуществлением дела жизни «для другого», что в сущности сводится к выбору пути «жизни-деятельности» или «жизни-поступка». Функционально-практическая составляющая находит себя в формировании и использовании соответствующих методологий (методологических механизмов), а именно: психологической, жизненной и духовной, что представляет собой целостное функционально-методологическое пространство, которое прорабатывается благодаря понимаемо-рефлексивной субстанции.

В организации рефлексивного вектора методологического пространства доминирует ступенчатая структура на психологическом, жизненном и духовном уровнях, функционирующая с помощью соответствующих методологий.

Психологическая методология функционирует на основе деятельностного психологического механизма, где основным условием является создание «поля инструментальной правды» [5].

Сюда относятся аморальные поступки, которые по характеру действия также можно считать деятельностными. Как указывал В.Роменец, они предусматривают наиболее адекватное понимание, предварительную подготовку к осуществлению и тщательный анализ поведения после этого, чтобы скрыть истинные мотивы [14]. Происходит накопление определенного «массива страданий», как духовного потенциала, создающего необратимую интенцию относительно необходимости в будущем осуществлять уже высоконравственные поступки. Практически почти весь инструментарий этого методологического формата построен на понимании, основная функция которого заключается в психологической проработке искаженных смыслов, которые А.Н. и Д.А. Леонтьевы называют «личностными» [6; 8].

В функционировании психологической методологии цель векторно задается объективной необходимостью проработки «массива страданий» путем их осмысления как «содеянного» и опредмечивания соответствующих деяний. Это стимулирует возникновение мотивации относительно субъективизации этих деяний на основе традиционной индивидуальной и групповой психологической практики. Способом реализации является соответствующее деятельностное действие, а методом — психологический анализ «содеянного». Как результат функционирования методологии, появляется понимание совершенных деяний и их осознание в виде негативного жизненного опыта. Это и является психологическим продуктом, который обнаруживает «массив страданий» и обеспечивает возможность перехода к жизненной методологии. На этом уровне может функционировать пояс социально-организованного и культурно закрепленного индивидуального и коллективного мышления (мД) [27-28].

Наша практика показывает, что психологическая методология обычно способствует уклонению от осуществления дела жизни. В современной жизни и культуре украинского общества этот уровень понимается как «пост-майданный синдром» [22].

Жизненная методология выполняет функцию связующего звена между психологическим и духовным уровнями благодаря деложизненному самоопределению, интегрирует психологическую и духовную методологии, где основным условием является создание «поля этической правды» [5]. Следует отметить, что психологическая и жизненная методологии функционируют по разным принципам, что обусловлено разным характером протекания поступкового и деятельностного психологических механизмов. Но, они связаны через психологическую функцию понимания, благодаря которой человек осознает необратимость осуществления высоконравственных поступков как альтернативы уже осуществленным аморальным. Здесь определяется место витакультурного пространства, в котором теоретически строится соответствующая практика и методология в рамках концепции А. Фурмана [25]. В таком пространстве совмещаются витальное (жизненно-естественное) и культурное (общественно-духовное) психические содержания, куда уже не может полностью включаться психологическая плоскость как лишенная позитивной культурной функции в осуществлении дела жизни человека, а также еще не совсем достигается духовная плоскость, где выполняется высшее назначение человека. В таком методологическом формате уже предусмотрено осуществление дела жизни за счет «включения» поступкового психологического механизма благодаря необходимости деложизненного выбора и творения жизненного духовного продукта на основе поступкового последействия в форме интериоризации и катарсису в виде субституции (замещения субъективно искаженных виртуальных психологических смыслов на объективные, отвечающие жизненной реальности) [14].

Жизненная методология и ее категориальное пространство образуются благодаря деятельностному и поступковому психологическим механизмам. Поступок, направленный на осуществление «дела жизни», функционирует вместе с деятельностью, которая направлена на «дело», одновременно происходит и самообслуживание как обеспечение физического существования и накопления «массива страданий», так и выполнение дела жизни «для себя». Такой характер сосуществования поступка и деятельности обусловливает соответствующее содержательное наполнение методологического категориального пространства, где объектом выступает пайдейя индивидуальной души человека, субъектом является содеянное вследствие высоконравственных и аморальных поступков, предмет рассматривается как смысл содеянного, а методом избирается психо-духовный анализ содеянного. Начало функционирования методологии задается объективной необходимостью окультуривания (пайдейи) души благодаря осознанной цели и ситуации, которая возникает как «закономерная случайность». Это требует опредмечивания смысла содеянного, в результате чего возникает мотивация к субъективизации пайдейи души. Для этого используется метод психо-духовного анализа содеянного, что одновременно может происходить и на поступковой и на деятельностной основе. Результатом является последействие как глубинная интериоризация вплоть до уровня рефлексии индивидуальной души и катарсиса в виде субституции. Именно здесь происходит замещение ранее накопленного и осознанного негативного опыта совершения аморальных поступков в виде «массива страданий» на позитивный опыт высоконравственных поступков в виде индивидуального «духовного продукта», который обеспечивает развитие и окультуривание (пайдейю) индивидуальной души до необходимого уровня взрослости как способности к последующей работе (праксису). Именно такой духовный продукт уже является осуществлением дела жизни и позволяет перейти к следующему духовному методологическому уровню.

С позиций концепции мыследеятельности Г. Щедровицкого здесь может существовать пояс мысли-коммуникации (М-К) [27;28] благодаря функции понимания между изначально виртуальной психологической и искомо реальной жизненной плоскостями на основе деятельностного психологического механизма, который специфически функционирует на уровне аморальных поступков и функцией рефлексии между реально жизненной и действительно духовной плоскостями на основе поступкового механизма, который специфически функционирует на уровне высоконравственных поступков.

В современной украинской жизни и культуре эта сфера понимается и рефлексируется как «пост-майданный эффект» [22].

Духовная методология является наиболее весомой в осуществлении дела жизни, поскольку предназначена «для другого». Здесь поступок, как основной системообразующий фактор, приобретает наивысший уровень, выходит за рамки индивидуальной психики и души, начинает работать на социальном, национальном, мировом и универсумном уровнях, где основным условием является создание «рефлексивного поля правды» [6]. Объектом здесь выступает «Другой», которым может быть Человек, Нация, Мир, Вселенная, а субъектом — индивидуальная душа человека, успешно прошедшая этап пайдейи и начавшая праксировать. Тогда предметом становится «чистый» духовный продукт для «Другого», а методом избирается духовный анализ дел, направленный на его творение. Эта методология полностью базируется на поступковом деянии, которое включает последействие в форме катарсиса в виде очищения и преображения души. Она возвышается над первыми двумя и отрицает какое-то влияние с их стороны, предусматривает лишь использование созданной ими подпочвы в виде соответствующего психологического и жизненного продукта.

Функционирование такой методологии начинается с возникновения ситуации, полностью обусловленной «Другим», как «закономерной случайности», без всяких признаков осознанной цели. Она задает вектор в сторону необходимости создания предмета в виде наилучшего духовного продукта. Это в свою очередь мотивирует работу (праксис) индивидуальной души и побуждает к поступковому действию, которое прорабатывается на основе метода духовного анализа дел, приводящего к творению духовного продукта на основе катарсиса в виде очищения и преображения души. Результатом методологии является кардинальное обновление, одухотворение человека, он становится иным в соответствии с объективными требованиями «Другого».

Качественно иной характер имеет соотношение жизненного и духовного методологического пространства. Их взаимосвязь существует лишь благодаря рефлексии. То есть, осознанное влияние происходит исключительно в направлении «от Другого», а духовный продукт также односторонне направлен «к Другому». Благодаря этому осуществляется значительная селекция при прохождении через такой рефлексивный «фильтр», определяющий эффективность функционирования жизненной методологии благодаря пайдейе индивидуальной души. Если пайдейя души оказывается недостаточной, рефлексии духовной методологии не происходит. По концепции мыследеятельности Г. Щедровицкого эта методология функционирует в поясе чистого мышления (М ) [27;28] в сфере объективной духовной действительности.

Наилучшей демонстрацией эффективной рефлексии и включения духовной методологии на наивысшем уровне можно считать феномен «истинного Майдана» [22].

Выводы:

1. Таким образом, теоретико-методологическая модель «дело жизни» концептуально выглядит так. Общий формат определяется теоретической концепцией «дело жизни», который образуется из психологической, жизненной и духовной структурных составляющих, где реализуются соответственно «уклонение» от дела жизни, выполнения дела жизни «для себя» и выполнение дела жизни «для другого». Базовым функциональным механизмом является поступковый. В психологической структуре функционирует негативный аморальный, в жизненной — позитивный морально-этический, в духовной — духовный поступковый механизмы. Рабочей субстанцией является понимаемо-рефлексивная. В психологической структуре функционирует понимание, в жизненной — понимание и рефлексия, в духовной — только рефлексия. Основным условием является правда в виде создания ситуативного «поля правды», где инструментом выступает соответствующее слово правды. Условием функционирования психологической структуры является инструментальная правда, жизненной — этическая правда, духовной — рефлексивная правда.

2. Такая методология оказывается одновременно как функциональной составляющей высшего предназначения и как продуктом жизнетворчества человека, она имеет как общие объектные, так и индивидуальные субъектные характеристики. Потому, основным условием ее полноценного функционирования является сочетание в личности как общих объективных идеальных характеристик высшего назначения, так и реальных жизненных характеристик по принципу «единения несоединимого».

Тогда, «вычерпывая» из духовного мира свой идеал как высшее назначение, человек-разумный, осуществляя дело жизни, трансформируется в человека-духовного.

Литература:

Балл.Г.А. Психология в рациогуманитической перспективе: Избранные работы. — К.: Изд-во Основа, 2006. — 408с.
Выготский Л.С. Собрание сочинений: В 6-ти т. Т.1. Вопросы теории и истории психологии/Под ред. А.Р.Лурия, М.Г. Ярошевского. — М.: Педагогика, 1982.-488с.
Выготский Л.С. Психология. М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2000.-1008 с.
Гроф С. За пределами мозга: Рождение, смерть и трансценденция в психотерапии. — М.: Институт Трансперсональной Психологии, изд. Института Психотерапии, 2000. — 497с.
Зинченко В.П. Культурно-историческая психология: опыт амплификации. Вопросы психологи. 1993 №4. — С.5-15.
Знаков В.В. Психология понимания правды. — СПб.: Изд. «Алатея», 1999. — 282 с.
Леонтьев А.Н. Избранные произведения: В 2-х т. Т.1. — М.: Педагогика, 1983.-392с.
Леонтьев А.Н. Философия психологии: Из научного наследия/Под ред. А.А.Леонтьева, Д.А. Леонтьева. — М.: Изд-во Моск.ун-та, 1994. — 228с.
Леонтьев Д.А. Психология смысла: природа, структура и динамика смысловой реальности. — М.: Смысл, 1999.-487с.
Маслоу А. Психология бытия. — М.: Рефл-бук, Киев: Ваклер, 1997. — 304с.
Платонов К.К. О системе психологии. — М.: Мысль, 1972. — 216с.
Пономаренко В.А. Психология духовности профессионала. — М., 1997. — 289с.
Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса: Новый диалог человека с природой. — М.: Прогресс, 1986. — 432с.
Пригожин И. Философия нестабильности // Вопросы философии.— 1991. — №6. — С. 46—57
Роменець В.А., Маноха І.П. Історія психології ХХ століття: Навч. посібник, — К.: Либідь, 1998. — 992с.
Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии.-СПб.: 2002.-720с.
Рубинштейн С.Л. Проблемы общей психолшогии / Изд.2. Отв. ред. Е.В.Шорохова,- М.: Педагогика, 1976. — 416с.
Татенко В.А. Объект, предмет и метод психологии как субъекта познания // Матеріали Всеукраїнської науково-практичної конференції «Перспективи розвитку соціогуманітарних наук у класичних університетах» (соціологія, психологія, педагогіка): Зб. наук. Праць. — К.: Видавничо-поліграфічний центр «Київський університет», 2004. — С. 60-66.
Ткаченко О.М. Принципи та категорії психології.-К.: Гол.вид.ВО «Вища школа», 1979. — 198с.
19. Ткаченко А.А. Духовно-природная психотерапия: (Эсхатологический аспект): Личностная и профессиональная элитарность. — Кировоград: КОД. — 220с.
Ткаченко О. «Діло» та «справа життя» як психологічні категорії // Психологія і суспільство, 2005, №1. — С.16-27.
Ткаченко О. Україна у вимірі психологічної практики «справа життя» // Психологія і суспільство, 2005, №3. — С.5-23.
Ткаченко О. Психологічне дослідження феномена Майдану // Психологія і суспільство, 2006, №2. — С.19-29.
Ткаченко О. Розбудова України після «помаранчевої революції»// Соціальна психологія, 2007, №1. — С.26-38.
Франкл В. Человек в поисках смысла: Сборник: пер.с англ. И нем./Общ.ред. Л.Я.Гозмана и Д.А.Леонтьева; вст.ст. Д.А.леонтьева. — М.: Прогресс, 1990. — 388с.
Фурман А. Модульно — розвивальна організація миследіяльності — схема професійного методологування // Психологія і суспільство, №4, 2005. — С.40-70.
Щедровицкий Г.П. Избранные труды. — М.: Шк. Культ. Полит., 1995.-800с.
Щедровицький Г. Методологічна організація системно-структурних досліджень і розробок // Психологія і суспільство, №2, 2004. — С.30-50.
Щедровицький Г. Схема миследіяльності — системно-структурна будова, значення і зміст // Психологія і суспільство, №4, 2005. — С.29-40.
Юнг К.Г. Аналитическая психология. Прошлое и настоящее. — М.: Мартис, 1995. — 320с.

См. также:
Категория «Дело жизни» в психологической науке и практике
Взаимодействие психолога и священника в формате теоретико-практического подхода дело жизни