Библиотека » Манипуляция сознанием. Влияние СМИ » Психика индивида и психология масс

© С. А. Зелинский

Манипулирование личностью и массами
(Манипулятивные технологии власти при атаке на подсознание индивида и масс)

««« К началу

Глава 6. Психика индивида и психология масс, сходство и отличие в контексте вопроса о манипулировании.

Подходя к вопросу манипулирования психикой, мы должны по возможности более-менее четко разделять психику отдельного индивида и психику масс. Причем нельзя сказать, что психика масс более подвержена характеру манипулирования, чем психика отдельного индивида. Скорей всего первая в какой-то мере складывается из последней, хотя и имеет свои кардинальные отличия, прежде всего согласно наличию законов массовой психологии, описанных в свое время Тардом, Лебоном, Фрейдом, Бехтеревым и другими учеными, а открытыми еще задолго раньше столетия назад, когда, собственно, законы массовой психологии получили теоретическое обоснования в трудах вышеперечисленных ученых и их последователей.

«Массу образует скопление людей в определенное время и в определенном пространстве вне их постоянной деятельности, причем — в тот период, когда они в какой-то мере предоставлены самим себе,—писал профессор А.А.Зиновьев[134].— Масса в этом смысле образуется из обычных граждан общества как просто свободных в данное время людей, способных проводить это время по своему усмотрению, имеющих возможность думать о своем положении, способных совершать какие-то поступки без принуждения извне, свободно. Они способны на это главным образом во внерабочее время, когда вообще теряют работу или по каким-то причинам вырываются из привычного образа жизни».

Подчеркивая обязательный момент, что для образования массы необходимо скопление в одном месте свободных от обязанностей людей, проф. Зиновьев отмечал, что массы различаются по многим признакам (размерам, продолжительности существования, положению и роли в жизни общества).

«Люди могут скопиться в массу стихийно, без посторонних вмешательств,—замечал Зиновьев[135].— Но практика последних десятилетий показывает, что такие скопления людей могут создаваться искусственно из разрозненных людей, пригодных для этого, и поддерживаться какое-то время посторонними силами в интересах этих сил. Люди могут скапливаться в массу без осознанной единой цели. До поры до времени их могут вообще не замечать или игнорировать внемассовые силы общества. Но они могут достигнуть значительных размеров и привлечь внимание общества. Естественно, находятся желающие воздействовать на людей в этом состоянии и использовать их в своих интересах. Эти заинтересованные силы вносят в стихийный процесс свои идеи, лозунги, организацию. Происходит какая-то группировка членов скопления, выделя ется активное ядро, появляются свои авторитеты и вожди, совершаются совместные (именно массовые) действия. Внешние силы, способствующие образованию масс и манипулирующие ими, могут внедрять в массу своих агентов или превращать в таковых подходящих людей из самой массы. Вырабатывается особая технология обращения с массами. Она довольно примитивна с теоретической точки зрения. Участники процесса быстро открывают ее для себя сами… Разумеется, играют большую роль и материальные средства. Например, "революции" в Сербии, Грузии и Украине были бы немыслимы без денежных затрат, поддержки в прессе и инструкций извне».

Также Зиновьев выделял роль лидера массы, замечая, что в ином случае, массы кратковременны и бесперспективны (приводя в качестве такого примера бунты, носящие сами по себе разрушительный характер).

Разбирая состав масс, Зиновьев находит, что массы составляют преимущественно люди низшего сословия.

Действительно, достаточно трудно предположить, что в такие массы могут быть объединены люди интеллектуального труда. Пример революции 1917 года это нам наглядно показывает. Вспомним, Ленин сделал основной акцент на бедствующие слои население, преимущественно разнорабочих (или рабочих низкой квалификации) и крестьянства.

«…кроме обстоятельств внешнего порядка, Октябрьская революция имела ещё целый ряд внутренних благоприятных условий, облегчивших ей победу.,—писал И.В. Сталин в работе «Октябрьская революция и тактика русских коммунистов»[136].— Главным из этих условий нужно считать следующие. Во-первых, Октябрьская революция имела за собой активнейшую поддержку громадного большинства рабочего класса России. Во-вторых, она имела несомненную поддержку крестьянской бедноты и большинства солдат, жаждавших мира и земли…».

В работе «Октябрьская революция и вопрос о средних слоях» И.В.Сталин отмечает: «Несомненно, что Октябрьская революция явила собой то счастливое соединение "крестьянской войны" с "пролетарской революцией", о котором писал Маркс вопреки всем "принципиальным" болтунам. Октябрьская революция доказала, что такое соединение возможно и осуществимо. Октябрьская революция доказала, что пролетариат может взять власть и удержать ее, если он сумеет оторвать средние слои, и прежде всего крестьянство, от класса капиталистов, если он сумеет превратить эти слои из резервов капитала в резервы пролетариата… Октябрьская революция расчистила дорогу для идей социализма к средним, непролетарским, крестьянским слоям всех национальностей и племён, она сделала знамя социализма популярным для них знаменем»[137].

Рассматривая союз рабочих и крестьян, Ленин писал: «В этом союзе — вся главная сила и опора Советской власти, в этом союзе — залог того, что дело социалистического преобразования, дело победы над капиталом, дело устранения всякой эксплуатации будет доведено нами до победного конца»[138].

Вообще же следует заметить, что первыми о подобном союзе, союзе рабочих и крестьян сказали К.Маркс и Ф.Энгельс. «Крестьяне... находят своего естественного союзника и вождя в городском пролетариате, призванном ниспровергнуть буржуазный порядок»[139].

А вот какое определение союзу рабочих и крестьян дает Большая Советская Энциклопедия. «Союз рабочего класса и крестьянства, форма классового сотрудничества двух трудящихся классов в буржуазно-демократических, народно-демократических и социалистических революциях, в антиимпериалистических и национально-освободительных движениях, в строительстве социализма и коммунизма, обусловленная совпадением их коренных интересов. В социалистических странах С. р. к. и к. составляет основу государственного и общественного строя»[140].

«3начительный вклад в теорию масс и правил оперирования ими внесли русские большевики и немецкие национал-социалисты,—писал проф. Зиновьев[141].— Использовав самые грандиозные в истории человечества массы, они затем создавали режимы, исключавшие образование именно масс(в нашем смысле!) и порождавшие их имитацию (массы в другом упомянутом выше смысле). В западных странах после Второй мировой войны сложились благоприятные условия для образования масс самых разнообразных типов. Стали возникать массовые движения больших масштабов. Они стали важным компонентом гражданского общества. И инициатива в этой сфере перешла к секретным службам Запада и подконтрольным им средствам массовой информации. Их деятельность, повторяю, сыграла серьезную роль в "холодной" войне и играет не менее важную роль в нынешней глобализации.

Во второй половине 20-го века в западном мире возникли условия, породившие новое качество в отношении масс. Условия эти — прогресс средств коммуникации, возможность для многих людей жить без постоянной работы, увеличение свободного времени для работающих людей и другие. Стали возникать массовые движения большого масштаба, долговременные и с имманентной организацией».

Рассматривая вопрос масс, А. А. Зиновьев отмечал, что на самом деле несколько ошибочно утверждение ряда теоретиков, что массы характеризуются непредсказуемостью поведения. На самом деле, по мнению Зиновьева, непредсказуемость в чем-то, не означает непредсказуемости во всем[142]. 

«Массы возникают, живут и исчезают в соответствии с социальными законами, часть которых является общей с другими социальными явлениями, а другая часть является специфической для них,—отмечал Зиновьев[143].— Люди в качестве представителей масс общаются между собою, влияют друг на друга, настраивают определенным образом свою эмоциональность, можно сказать — вырабатывают сознание массы как целого. Этот процесс в той или иной степени является стихийным. Его до поры до времени не замечают или игнорируют. Он привлекает к себе внимание, когда масса становится актуально или потенциально значимым фактором жизни общества. Находятся желающие воздействовать на людей в этом состоянии, использовать их в своих интересах. Эти заинтересованные лица вносят в стихийный процесс свои идеи, лозунги, организацию».

По мнению Зиновьева, не все идеи, как говорил Маркс, становятся материальной силой, когда овладевают массами. Такие идеи прежде всего должны быть предельно просты, отвечать умонастроениям масс, быть понятными тем, кто не имел специального и длительного образования, а также создавать впечатления быстрой выполнимости желаний масс.

Но и даже в этом случае, отмечал Зиновьев, такие идеи «сами по себе не заползают в головы людей. Они должны в эти головы вдалбливаться, вдалбливаться методично и особыми людьми. Для этого нужна организация, специально занимающаяся этим делом, располагающая средствами идейной обработки масс, побуждающая массы к желаемым действиям и направляющая их. Во всем этом имеют место свои вариации и уровни. Самыми значительными образцами на этот счет могут служить идеи и действия нацистов, фашистов и большевиков. В особенности последних»[144].

Также Зиновьев отмечает, что подобные идеи не обязательно должны быть позитивной направленности. «Они могут быть и негативными, и реакционными, и разрушительными и т.д. Массы могут вводиться в заблуждение. Манипулирующие ими силы могут использовать их против их же интересов. Массы могут подкупаться, могут играть роль предателей. Массы могут выходить из-под контроля своих манипуляторов и провокаторов, даже навязывать им поведение, которое ранее не входило в их планы. Последние десятилетия полны примерами упомянутых явлений.

В советские годы образование скоплений достаточно большого числа людей, из которых могли бы образоваться массы (в нашем смысле, т.е. вне деловых коллективов, независимые от них и неподконтрольные властям), было исключено самими условиями жизни населения. Большие скопления людей вне их работы создавались самими властями и под их контролем специально. Это — общие собрания, митинги, демонстрации, встречи важных личностей и т.п. Однако к концу брежневского периода условия жизни населения стали меняться. Стали нарушаться принципы советской социальной организации. Стал назревать кризис, первый в истории специфически коммунистический кризис. Возможность его в принципе отрицалась советскими властями и идеологией. И признаки надвигавшегося фактически кризиса во внимание вообще не принимались. А кризис стал захватывать страну и в том плане, о котором идет речь здесь. Образовалось сравнительно большое число граждан, которые как бы выпали из коммунистической организации жизни. Ослаб и даже порою совсем исчез контроль за этими людьми со стороны властей и коллективов. Ослабли меры наказания. Потеряла влияние идеология. Усилилось влияние западной антикоммунистической пропаганды и внутренней критики дефектов советского образа жизни. Стремительно нарастало число людей, враждебно настроенных ко всему коммунистическому и готовых как-то бунтовать.

С приходом к высшей власти перестройщиков во главе с Горбачевым этот процесс усилился. Стали образовываться массы в строгом (принятом здесь) смысле слова. На этот процесс наложилась сознательная провокационная деятельность перестройщиков. Особенно далеко в этом направлении пошли наиболее радикальные их часть во главе с Ельциным. Они сначала не ожидали слишком больших последствий их провокации. А когда массы взбунтовались на самом деле, перестройщики стали марионетками уже неподвластной им истории. Такие массы вышли на улицы и заявили о себе как о значительном факторе социальной эволюции. Массы пошли дальше того, на что рассчитывали перестройщики. И они вынудили перестройщиков не только на антикоммунистическую демагогию, но и на практическую деятельность, которая привела страну к антикоммунистическому перевороту.

Особенность сложившейся ситуации состояла в том, что взбунтовавшиеся массы населении оказались в своего рода исторической ловушке. В обществе сложилась ситуация, которую можно было бы назвать революционной, если бы в реальности назрели предпосылки для настоящего революционного переворота. Но таких предпосылок не было. И массы устремились не вперед, не в будущее, а назад, в прошлое. Псевдореволюционная ситуация могла породить только одно: попытку контрреволюции по отношению к революции, в результате которой возникло коммунистическое общество. С точки зрения эволюции коммунизма массы выступили как сила глубоко реакционная»[145].

Следует говорить о том, что природа психики индивида претерпевает порой значительные изменения в векторе трансформации в сторону зависимости психики индивида — от влияния на нее со стороны психики масс; особенно если рассматривать подобное влияние в спектре влияния, оказываемого коллективным бессознательным.

Действительно, так получается, что тот или иной индивид становится весьма подвержен тому воздействию, которое оказывает на него юнговское коллективное бессознательное. И влияние, оказываемое в данном случае — простирается в сторону воздействия на психику индивида путем формирования в этой психике тех устойчивых паттернов поведения, без которых, собственно, в ином случае было бы сложно говорить о каком-то манипулировании, и прежде всего потому, что манипуляторам в оказываемом воздействии на психику такого индии вида было бы не за что уцепиться.

Рассматривая вопрос воздействия коллективного бессознательного на психику отдельного индивида, будет вполне уместным предположить наличие фактора в психике такого индивида тех архетипов, которые в большей части имеют схожий характер в психике других индивидов, а значит уже можно говорить и о том, что посредством воздействия на соответствующие архетипы не только возможно оказывать подобное воздействие, но и вполне определенно возможно добиваться неких устойчивых паттернов поведения, на которые можно будет воздействовать в последующем. И манипуляторы, при воздействии на психику индивида и масс, как раз и стараются воздействовать на определенные пласты подсознания — в своих корыстных интересах.

Глава 7. Современные методики манипулирования — как фактор запланированности любых результатов.

Анализ современных средств массовой информации (газеты, чаще всего в электронном виде, значительно набравшие рейтинги в последнее время, а также в еще большей мере телевидение) показывают, что в настоящее время все происходящее в стране проходит под эгидой нескончаемого потока манипулирования массовым сознанием, будь-то сознание простого читателя, или же потенциального избирателя.

Специалисту по манипулированию (а также любому трезвому читателю, подходящему с аналитическим подходом к происходящему) становится явно заметен этот шквал удивительных инсинуаций в адрес одних (в надежде, что те оправдаться не успеют, а большая часть аудитории поверит; психика индивида всегда охотней воспринимает ложь, чем правду), попытка явно замаскированной лжи в адрес других, да и вообще, все эти социальные девиации, направленные на самом деле лишь для достижения всего лишь одного и того же эффекта — воздействия на психику масс, в целях правильного формирования в сознании индивида нужной информации. Информации именно нужной (манипуляторам), но не правдивой. Правда, вообще там, где манипуляция, правды вообще традиционно минимальное количество. Да и то, зачастую, чтобы только прикрыть ложь. (Потому как известно, что если вы хотите чтобы вам поверили,— заложите в подаваемую вами информацию добрую частицу правды. Тогда то, что будет ложью — за эту правду также будет с легкостью воспринято.)

Характер средств манипулирования распространяется таким образом, что охватывает практически все без исключения слои населения. Причем совсем нельзя говорить, что достаточно просто не смотреть телевизор, и психика уже не будет подвержена манипулированию. Нет. В сегодняшнем времени, когда манипуляциями и производной от них ложью проникнуто сознание масс, совсем исключить на психику того или иного индивида воздействие извне — практически невозможно.

Хотя и телевидение, безусловно, является наиглавнейшим способом одурачивания масс.

«Сегодня,—отмечает проф. С.Г. Кара-Мурза[146],— зависимость людей от телевидения стала всеобщей. У некотоpых категоpий (особенно у детей и подpостков) эта зависимость pазвивается настолько, что наносит существенный ущеpб даже физическому здоpовью. Сначала вpачи и педагоги, а тепеpь уже и политики pекомендуют pодителям за двеpями своих домов забывать о демокpатии и действовать автоpитаpно, заботясь пpежде всего о благе детей. Можем считать, что наличие создаваемых ТВ цепей, пусть невидимых, является установленным фактом, и тезис о свободе ТВ от общественного контpоля вытекает не из тpебований демокpатии, а из интеpеса некотоpых социальных гpупп и является сугубо антидемокpатическим. Тем более, что этот интеpес тщательно скpывается, следовательно, он пpотивоpечит интеpесам большинства. Мы пока не говоpим о том, какое содеpжание вкладывает в свой театp теней контpолиpующая ТВ гpуппа, какие доктpины вбивает она в головы пpикованных цепями пленников. Пpоблема как pаз в том, что вpедоносны эти цепи сами по себе. Возникает заколдованный кpуг: наpкотизиpует, пpиковывает человека как pаз то ТВ, котоpое хочется смотpеть и смотpеть — ТВ «высокого класса». Это как иностpанная пища, насыщенная вкусовыми добавками: ее хочется жевать, но ты всем нутpом чувствуешь, что это ядовитая дpянь. «Скучное» ТВ (каким и было оно в советское время) тем и хоpошо, что человек потpебляет его не больше, чем ему действительно надо для получения инфоpмации, знаний или pазвлечения».

Следует заметить, что т.н. зависимость от телевидения формируется посредством провокации невротической зависимости у индивида. При этом телесигнал уже в этом случае служит как некая обязательная ежедневная доза, позволяющая снять подобную форму зависимости на какое-то время. Снять, в том числе и путем подключения к коллективному разуму. Это вообще удивительная и любопытная деталь. Известно, если большое количество индивидов (масса) делает одно дело, то весьма высокая вероятность того, что мысли большинства таких индивидов будут находиться в спектре одного излучения. А отсюда уже и вероятность того, что эти индивиды находятся в одной массе, даже независимо, сидят ли они рядом, или находятся каждый в своем доме. Посредством просмотра одной телепередачи они уже объединяются в некую фигуральную массу, объединяемую в один коллективный разум. А значит над такими индивидами распространяются законы толпы или массы, то есть это сила внушения и общая внушаемость, а также достаточно легкая управляемость такого рода массой посредством программирования подобных индивидов на возникновение у них одинаковых мыслеобразов (вспомним, мы мыслим образами), а отсюда — и манипулирование посредством подобного воздействия на психику. Причем исключить подобный вопрос с повестки дня индивида (масс) невозможно уже по той причине, что мы находимся в социуме. То есть единой социальной среде, находясь между равномерно излучаемых друг от друга (от индивида к индивиду) сигналов, взаимодействуя друг с другом в рамках одного общества схожего социального устройства (например, приверженностью западному образу жизни), где у большинства индивидов почти одинаковые страхи и радости, что и понятно, учитывая, что каждый из них, начиная с рождения, проходит примерно одинаковый  определенный путь,[147] если рассматривать подобное нахождением в рамках, например, одной социальной системы. Причем стоит заметить, что большинство нынешних олигархов и партийных чиновников в свое время еще посещали общие с другими детские сады и школы, а значит также как и остальные — были в свое время инициированы заразой манипулирования; сады и школы рженностью общества схожего социального устройства (например,Западот друга сигналов, взаисомдействуя друг с другом,ку индии- это дисциплинарные пространства, с единым законом подчинения старшим — воспитателям, и с формированием единых базовых инстинктов подчинения у каждого. И начало формирования подобного подчинения ложиться на детский сад. Вот почему тот, кто не посещал детский сад — имеет в большинстве своем большую независимость. Его не научили ходить строем, принимать пищу по времени, и делать по общему заданию одно и то же дело. Можно вообще говорить, что детские сады — это рудимент тоталитарного режима, потому как путем формирования в подсознании маленького индивида соответствующих ролевых установок, в последствии им становится значительно легче управлять. При этом, заметим, как раз для психики индивида проще и спокойнее находиться при тоталитаризме, потому как психике усредненного индивида вообще проще, когда за него думают и решают, а ему остается только подчиняться. Ведь что такое подчинение? Это снятие невроза. А невроз дает как раз необходимость делать выбор, когда вам предлагают из десятков вариантов решений выбрать один. Тогда как психика масс не получает подобного рода напряжения, то как бы и невроз не провоцируется. А если этот выбор делает кто-то другой, то как бы психическое напряжение тоже не возрастает, а сам индивид душевно успокаивается, и бессознательно готов и дальше во всем подчиняться тому, кто помог ему таким вот образом. В психике индивида при этом как бы срабатывает некий механизм, позволяющий ему при последующем попадании в схожую ситуацию реагировать одинаково, то есть с удовольствием подчиняться тому, кто знает вариант решения и берется это решение осуществить.

Однако, заметим, что манипулятивные методики необходимо рассматривать и в более широком спектре. И самым оптимальным, для исключения какой бы то ни было формы манипуляции — удалиться в пустыню, как в свое время Христос. Но — подобное для индивида, постоянно находящегося в социуме, практически невозможно (потому как потребует фактической маргинальности, или же сознательного отказа от достоинств цивилизации). Поэтому даже если он не будет смотреть телевизор, не читать газет, не слушать радио — то все равно останется общение (даже минимальные коммуникативные контакты отменить невозможно) с другими индивидами. Индивидами — индуцированными (современными пиар-технологиями и программами зомбирования). А так как психика почти каждого индивида подвержена влиянию извне (так называемые принципы проекции, интроекции), то вполне вероятно, что так или иначе, «болезнь» (или «зараза») передастся от одних — другим.

Ну и помимо этого, общий фон окружающей жизни (архитектура, дизайн одежды, имиджевый фактор, речь и проч.) уже как бы все равно будет оказывать свое воздействие. Для примера — представьте, что вы разом оказались в Вашем родном городе,— но середины прошлого века. А потом — начала века. Вроде как и люди те же. Но, присмотревшись — вдруг начинаете замечать, что у них внешнее только общее подобие человекообразности. А на самом деле одежда другая, речь (использование тех или иных слов, речевых оборотов) тоже другая, да и вообще — вы будете резко выделяться на фоне других. Сейчас же, находясь в своем столетии, фактически сливаетесь. Потому как общий фактор заражения (воздействия манипуляциям) в целом одинаков. Сюда же приплюсуйте наполняемость коллективного бессознательного сказками и мультфильмами в детстве, фильмами и одними и теми же книжками — в юности и во взрослой жизни.

И уже оказывается так, что для воздействия на ваше подсознание будут использованы чуть ли не единые механизмы программирования. А закодированные сигналы посредством воздействия на архетипы индивида — будут предполагать к совершению такими индивидами тех или иных действий, необходимых манипуляторам.

Рассматривая методики манипулирования, мы должны обратить внимание, что все они делятся на два отдельных пласта, где на первом месте выступает телевидение, а после идут все остальные. При этом следует обратить особое внимание на то, что в последнее время после изобретения в стенах Пентагона[148] — набирает силу интернет[149]. По всей видимости, со временем он сможет если и не потеснить окончательно телевидение в плане манипулятивного воздействия, тот что уж точно, создать ему существенную конкуренцию[150]. Далеко позади остаются печатные СМИ, радио, и некоторые другие способы коммуникации[151].

Действительно, как бы уже не было, но печатные СМИ попросту не могут сравниться ни с масштабами электронным СМИ, и что важно — заметно проигрывают по целевой аудитории. Те, кто помоложе (или старше — но шагают в ногу со временем) уже перешли почти исключительно на интернет. Большинство людей старшего поколения — все еще по привычке пользуются печатными СМИ, но, судя по постоянно снижающимся тиражам последних, подобного рода получение информации постепенно сходит на нет, и если останется, — то лишь как память о временах, когда глобализация еще не наступала так открыто.

При этом конечно можно предположить, что старые способы передачи информации посредством печатных СМИ окончательно не канут в лету. Уж слишком сильна связь с архетипическим составляющим бессознательного индивидов. Да и следует заметить резко выделявшуюся ограниченность (быть может пока временную) современных интернет-технологий, так как получить информацию из печатного СМИ все же несколько удобнее, если рассматривать то, что для этого достаточно, собственно, наличие самой газеты. Тогда как электронные СМИ имеют свою долю ограничений, связанных как с выходом в сеть (т.е. необходимость интернет-подключения), или если информация из электронной СМИ сохранена на эл. носителе, то для этого все равно как минимум необходим источник чтения информации (компьютер, ноутбук, проч.), тогда как в случае с печатным средством массовой коммуникации все действительно намного проще. Хотя и по своей масштабности любое печатное СМИ, конечно же, изначально проигрывает интернет-изданию.

Вообще же стоит заметить, что сейчас получить любого рода информацию стало намного проще, как раз из-за наличия интернета, который постепенно вытесняет все другие средства получения информацию, составляя конкуренцию тому же телевидению. Судите сами. Если вы пропустили телевизионную передачу, то раньше нужно было длительное время ожидать ее повторения. Тогда как сейчас ведется архив СМИ (практически на каждом уважающем себя канале). Поэтому достаточно просто войти в интернет, зайти на сайт нужного вам телеканала, найти интересующую вас передачу, и посмотреть пропущенное на своем компьютере или ноутбуке (стоит говорить и о массовом удешевлении компьютеров и ноутбуков, а также о их совершенствовании). Более того, теперь для выхода в сеть (и получения всей имеющейся там информации, которая по объему и обновлению значительно опережает любую библиотеку мира (а может и все библиотеки вместе взятые) достаточно использовать и мобильный телефон (или т.н. смартфон, ну или, как вариант, карманный компьютер). При этом за короткий промежуток времени вы можете сделать обзор прессы любой страны мира. Сам компьютер вам переведет и информацию с иностранного языка.

Т.е. получается так, что в наше время любому индивиду, располагающему только временем, желанием, и минимальным умением работы с информацией — доступен тот подбор информации мировой прессы, который в прошлые времена (еще лет 15 назад) был доступен только крупному политическому деятелю или финансисту-промышленнику, которому делали подобную подборку специально нанятые люди. А сейчас любой может это сделать сам.[152] Да и вообще, если разобраться, мы еще до конца не знаем, что принесет нам интернет. Уже сейчас ясно, что с помощью него значительно (даже колоссально значительно) стираются границы общения. Потому как в течении времени, затрачиваемого на разговор, можно получить информацию с любой точки планеты, независимо, тысяча километров это расстояние, или десять тысяч). Почти точно также было в новость появление мобильного телефона, когда было неудобно пользовать в общественном транспорте, чтобы не вызывать излишне настороженных взглядов окружающих; тогда как сейчас мобильные телефоны получили столь массовое распространение, что уже вроде как никого и не удивишь.[153] Но интернет по своей охватываемости, по всей видимости, скоро побьет все мыслимые рекорды. Причем число подключаемых пользователей явно растет большими темпами, чем пользователи мобильной связи. Ну и конечно можно заметить, что мобильная связь сейчас есть у всех (или почти у всех), кто хотел ее приобрести. Поэтому в данном случае как бы лимит более-менее исчерпан. В случае же с интернетом еще остаются неохваченными достаточно широкие слои населения. Прежде всего это люди старой закалки (которые пока попросту не привыкли к компьютеру и интернету), жители удаленных от федерального центра городов и сел, ну и те, кто как бы еще остался в прошлом веке. Все другие (а также те, кто стремится преодолеть подобную негативную тенденцию) всеми способами входят в интернет и начинают общение.

Причем удивительно, ведь интернет это на самом деле не только получение информации. Наряду с этой наиглавнейшей функцией также стоит другая,— общение. И вот тут можно заметить, что по возможности общения интернет весьма значительно обходит такой старейший коммуникативный контакт как общение вживую.

 Можно вообще сказать, что на каком-то этапе живое общение если не исчезнет совсем (как почти исчезла общение посредством обычных писем, как то было распространено в прошлом веке), то весьма здорово ограничится масштабами опосредованных связей. Да и по всему, интернет-общение — значительно масштабней, да и удобней.

Прежде всего, неотразимый плюс такого общения — отсутствие необходимости отвечать сразу. Наличие времени подумать. Потому как (это еще и пересекается с главным плюсом) существенный выигрыш во времени и в расстоянии. В течении секунды можно отправить сообщение в любой конец света. Притом что собеседник тоже получит его в сей момент. При какой форме коммуникативного контакта подобное еще возможно?!

Кстати, в ближайшее время (по заверениям нынешнего первого вице-премьера страны Дмитрия Медведева в течении 3-5-7 лет) «произойдет полное совмещение компьютеров, интернета и телевидения…»[154]. Чуть позже примерно о том же заявил Бил Гейтс. Вот что пишет эл. газета «Взгляд. Деловая газета»: «По мнению Гейтса, вектором развития новых технологий в грядущую эпоху станет оптимизация связи между людьми. Поэтому продукты ведущих производителей будут ориентированны на конечного пользователя. Кроме того, многие программы станут универсальными и смогут использоваться не только на персональном компьютере, но и в Интернете, на мобильном телефоне, на экране телевизора. Глава Microsoft выделил три основных тенденции, которые, по его мнению, будут превалировать в будущем.

 Во-первых, ведущую роль займут технологии «высокого разрешения». По словам Гейтса, в грядущем десятилетии экраны, способные передавать данные высокого качества, уступят место мощным проекторам, которые позволят транслировать изображение на любую стену.

Во-вторых, следующее десятилетие будет отмечено созданием интерфейса, который позволит передавать изображение между устройствами с использованием профилей, самостоятельно запоминающих расположение и место передачи данных. При этом передача станет возможной в любом направлении между большим количеством пользователей.

Третий фактор, возможности которого, по мнению Гейтса, недооценивают больше всего, — это создание «естественного интерфейса».

«Символом первой цифровой эры стали мышь и клавиатура, — отметил создатель Microsoft. — Однако уже сейчас мы развиваем новые формы взаимодействия машины и пользователя».

В настоящее время появились устройства, для управления которыми теперь необходим только стилос, а некоторым вообще достаточно прикосновения. При этом, отметил Гейтс, будущее — за голосовым управлением.

Что касается корпорации Microsoft, она сосредоточится на разработке кроссплатформенных решений, улучшении пользовательских интерфейсов и создании новых мультимедийных сервисов, устройств ввода и систем распознавания речи»[155].

Говоря о интернете, мы должны отдавать себе отчет в том, что на самом деле, и в первую очередь, данное средство массовой коммуникации (СМК) прежде всего является само по себе сильнейшим манипуляторов (уже как бы по факту). Что такое интернет? Это возможность общения с практически неограниченным числом пользователей по всему миру. Что такое общение? Основная цель общения — получение информации. Тут уже как бы отходит на второй план — для чего нам необходима эта информация.

Причем помимо прочего важно обратить внимание и на то, что интернет является одним из способов снятия невротической зависимости. Т.е. интернет неким таинственным образом способен купировать симптоматику невроза. А возможное исцеление может наблюдаться посредством того, что стоит только индивиду подключиться к интернету (выйти в сеть) и он фактически уже становится представителем некой толпы. И уже неважно, что эта толпа состоит из каких-то реальных людей.[156] В своей общей массе для психики того или иного индивида как бы происходит разделение на него самого, и всех остальных. А значит, мы уже должны говорить как раз о массовом характере; т.е. воспринимать интернет — как некую одухотворенную массу, нахождение в которой как раз и снимает симптоматику невроза, потому как чувствует такой индивид некую силу, испытывает соподчиненность с другими, приобщение к одной общей идее.[157] А еще классики психологии масс[158] писали о том, что как раз при нахождении в массах, в толпе, индивид погружается в совсем иное психологическое состояние.

«Ничего так не боится человек, как непонятного прикосновения,—писал Канетти[159].— …Человек всегда старается избегать чужеродного прикосновения. Внезапное касание ночью или вообще в темноте может сделать этот страх паническим… Эта боязнь прикосновения побуждает людей всячески отгораживаться от окружающих. Они запираются в домах, куда никто не имеет нрава ступить... Взломщика боятся не только потому, что он может ограбить, страшно, что кто-то внезапно, неожиданно схватит тебя из темноты…

Нежелание с кем-либо соприкоснуться сказывается и на нашем поведении среди других. Характер наших движений на улице, в толпе, в ресторанах, в поездах и автобусах во многом определяется этим страхом. Даже когда мы оказываемся совсем рядом с другими людьми, ясно их видим и прекрасно знаем, кто это, мы по возможности избегаем соприкосновений…

Быстрота, с какой мы извиняемся, нечаянно кого-то задев, напряженность, с какой обычно ждешь извинения, резкая и подчас не только словесная реакция, если его не последует, неприязнь и враждебность, которую испытываешь к "злоумышленнику", даже когда не думаешь, что у него и впрямь были дурные намерения, весь этот сложный клубок чувств вокруг чужеродного прикосновения, вся эта крайняя раздражительность, возбудимость свидетельствуют о том, что здесь оказывается задето что-то затаенное в самой глубине души, что-то вечно недремлющее и коварное, что-то никогда не покидающее человека, однажды установившего границы своей личности. Такого рода страх может лишить и сна, во время которого ты еще беззащитней.

Освободить человека от этого страха перед прикосновением способна лишь масса. Только в ней страх переходит в свою противоположность… Стоит однажды ощутить себя частицей массы, как перестаешь бояться ее прикосновения. Здесь… все равны… Чем плотней люди прижаты друг к другу, тем сильней в них чувство, что они не боятся друг друга».

«Самый поразительный факт, наблюдающийся в… толпе, — писал Лебон[160], — следующий: каковы бы ни были индивиды, составляющие ее, каков бы ни был их образ жизни, занятия, их характер или ум, одного их превращения в толпу достаточно для того, чтобы у них образовался род коллективной души, заставляющей их чувствовать,  думать и действовать совершенно иначе, чем думал бы, действовал и чувствовал  каждый из них в отдельности… …общие качества характера, управляемые бессознательным и существующие в почти одинаковой степени у большинства нормальных индивидов… соединяются вместе в толпе.

В коллективной душе интеллектуальные способности индивидов и, следовательно, их индивидуальность исчезают; разнородное утопает в однородном, и берут верх бессознательные качества. Такое именно соединение заурядных качеств в толпе и объясняет нам, почему толпа никогда не может выполнить действия, требующие возвышенного ума.

Решения, касающиеся общих интересов, принятые собранием даже знаменитых людей в области разных специальностей, мало все-таки отличаются от решений, принятых собранием глупцов, так как и в том и в другом случае соединяются не какие-нибудь выдающиеся качества, а только заурядные, встречающиеся у всех. В толпе может происходить накопление только глупости, а не ума».

Описывая поведение индивида в толпе, Московичи замечает: «Он открыто учиняет разнузданные расправы, причин и целей которых даже не ведает, оставаясь в полной уверенности, что он знает о них. Он даже склонен видеть несуществующее и верит любой молве, слетающей с уст и достигающей его слуха, не удостоверившись как следует. Множество людей погрязают таким образом в социальном конформизме. За разумную истину, они принимают то, что в действительности является общим консенсусом.

Феноменом, ответственным за столь необычное превращение, становится внушение или влияние. Речь идет о своего рода воздействии на сознание: какое-то приказание или сообщение с убеждающей силой заставляют принять некую идею, эмоцию, действие, которые логически человек не имел ни малейшего разумного основания принимать. У людей появляется иллюзия, что они принимают решение сами, и они не отдают себе отчета в том, что стали объектом воздействия или внушения»[161].

«Мы исходим из основного факта,—отмечал Фрейд[162],— что индивид претерпевает внутри массы, вследствие ее влияния, изменение в своей душевной деятельности, которое часто бывает глубоким. Его аффективность чрезвычайно повышается; его интеллектуальная деятельность заметно понижается…»

«Человеческие массы,—продолжал Фрейд[163],— показывают нам… картину властного самодержца среди толпы равных между собой товарищей; картина эта содержится и в нашем представлении о первобытной орде. Психология этой массы… — исчезновение сознательной индивидуальности, ориентировка мыслей и чувств в одинаковых направлениях, преобладание аффективности и бессознательной душевной сферы, тенденция к немедленному выполнению появляющихся намерений, — соответствует состоянию регрессии до примитивной душевной деятельности, которую можно было бы приписать именно первобытной орде».

   «Итак,—заключал Фрейд[164].— масса кажется нам вновь ожившей первобытной ордой. Подобно тому, как первобытный человек может ожить в каждом индивиде, так и из любой человеческой толпы может быть воссоздана первобытная орда. Поскольку масса обычно господствует над людьми, мы узнаем в ней продолжение первобытной орды».

Возвращаясь к вопросу влияния интернета на снятие невротической зависимости (точнее, сначала на возбуждение, а позже и на снятие; в данном случае действие интернета вполне напоминает характер любой зависимости, так же как и почти общую симптоматику, при лишении средства, вызывающего зависимость), мы должны еще раз обратить внимание на роль интернета в формировании (провоцировании) невроза. И исключение из жизни индивида подобного рода СМК в большинстве случаев приводит к различного рода невротическим зависимостям (это все равно как забрать у ребенка его любимую игрушку)[165].

 Другими словами, перед нами некий пример обсессивно-компульсивного невроза, где в роли обсессии наблюдается провокация психики, а компульсии — удовлетворение (замещение) зависимости выполнением какого-либо действия[166].

Однако следует отметить, что в то время пока интернет еще не занял лидирующих позиций в нашей стране, наибольшее ужасающее воздействие на психику индивида оказывает реклама на телевидении.

«В США в течение 10 лет (начиная с 1986 г.) велось организованное Фондом Карнеги большое исследование подростков в возрасте с 10 до 14 лет,—замечает Кара-Мурза[167].— Доклад, опубликованный в октябре 1995 г. впечатляет во многих отношениях, на здесь нас интересует один вывод: «Телевидение не использует своих возможностей в воспитании и дает пищу самым отрицательным моделям социального поведения... Пассивное созерцание рекламы может ограничить критическое мышление подростков и стимулировать агрессивное поведение».

«Это действие рекламы,—продолжает Кара-Мурза[168], —…резко усиливается, когда она увязывается с, казалось бы, достоверными объективными сообщениями информационных выпусков. Возникает синергизм двух типов сообщений, и сознание людей расщепляется. Воображаемые образы рекламы по контрасту убеждают зрителя в правдоподобности известий, а теперь уже «заведомо истинные» известия усиливают очаровывающий эффект рекламы: бесстрастный репортаж создает инерцию «доверия», которое распространяется на идущую вслед за ним рекламу, а реклама, возбуждающая эмоции, готовит почву для восприятия идей, заложенных в «бесстрастном» репортаже.. Поэтому увязка рекламы и последних известий на телевидении — вопрос большой политики. С другой стороны, реклама, разрывающая ткань целостного художественного произведения (например, кинофильма), резко снижает его благотворное воздействие на сознание человека. В начале 90-х годов в Италии коммунисты добились запрещения прерывать рекламой кинофильмы категории «высокохудожественные». Принятие закона сопровождалось тяжелым правительственным кризисом, это было одно из самых острых за последние годы политических столкновений. Удаление рекламы с экрана всего на полтора часа — вопрос принципиальной важности, существенно изменивший положение в обществе. Уже этого времени в сочетании с оздоровляющим воздействием неразрушенного фильма достаточно для починки сознания».

А вот интересные данные из газеты «Вашингтон Пост», от 20 февраля 2008 года[169].

Автор, Сьюзен Джейкоби, обращает внимание на то, что американская нация тупеет. «Интеллекту американцев угрожает большая опасность,—замечает он.— Мы рискуем утратить свой заработанный тяжкими усилиями культурный капитал, спасовав перед ядовитой смесью антиинтеллектуализма, антирационализма и невысоких запросов».

Причиной Джейкоби называет чрезмерный просмотр видеоновостей.

«Терпимый порог тупости,—пишется в одной из ведущих СМИ США,— …уже несколько десятилетий неуклонно повышается благодаря совокупному воздействию сил, которым пока невозможно противостоять. Среди этих факторов — триумф видеокультуры над культурой печатного слова (причем под "видео" я подразумеваю все формы цифровых СМИ, а также более ранних электронных)».

Любопытные сведения приведенные во все той же газете «Вашингтон Пост».

«Согласно докладу Национального фонда содействия работникам искусств США, популярность чтения снизилась не только среди малообразованных слоев. В 1982 году 82% людей с высшим образованием читали для удовольствия романы или стихи; спустя два десятилетия таких нашлось всего 67%. Кроме того, более 40% американцев за год не прочли ни одной книги — ни художественной, ни документальной, вообще никакой. С 1984 по 2000 год процент 17-летних, которые ничего не читали (кроме того, что были обязаны по школьной программе), более чем удвоился. Разумеется, этот промежуток времени почти совпадает с бумом персональных компьютеров… и компьютерных игр»[170]. И далее: «Поскольку потребители видео становятся все более нетерпеливыми, когда речь идет о процессе усвоения информации из письменных источников, все политики вынуждены излагать свои программы максимально быстро — а в наше время темпы, считающиеся быстрыми, значительно ускорились по сравнению с "быстротой" в прошлом. Согласно выводам Кику Адатто из Гарвардского университета, за период с 1968 по 1988 год средняя продолжительность одного "аудиофрагмента" в новостях о кандидатах в президенты — а именно, выдержки из выступления или интервью кандидата — уменьшилась с 42,3 секунды до 9,8 секунды. К 2000 году, по данным другого исследования гарвардских ученых, "аудиофрагмент" в расчете на одного кандидата составлял уже всего 7,8 секунды в день.

Массовый синдром рассеянного внимания, сформировавшийся под воздействием видео, тесно связан со вторым по значимости антиинтеллектуальным фактором в американской культуре — эрозией базовых знаний».

Таким образом можно заключить, что примерно схожую картина в скором времени появится и у нас, в России, учитывая отставание нашей страны от Соединенных Штатов в развитии технологий как минимум на несколько лет. Но вопрос: насколько на данном этапе власть готова на время оставить другие дела и решать проблему будущего страны. Потому как формирование сознания молодого населения (если в стране решили не обращать внимание на людей среднего и старшего возраста, фактически махнув рукой)[171] есть первостепенная задача, потому как это фактически будущее страны. То, какой страна будет через 10-20-30 лет зависит как раз от нынешнего молодого поколения, сегодняшних подростков и младших школьников.

««« Назад  К началу  Вперед »»»

© Сергей Зелинский, 2008 г.
© Публикуется с любезного разрешения автора