Библиотека » Манипуляция сознанием. Влияние СМИ » Способы манипулирования

© С. А. Зелинский

Манипулирование личностью и массами
(Манипулятивные технологии власти при атаке на подсознание индивида и масс)

««« К началу

Глава 2. Манипулирование. Начало процесса, способы атаки на психику.

Манипулирование чаще всего становится возможным как раз тогда, когда сам индивид-жертва оказывается наиболее восприимчив к подобного рода атаке извне. Причем, не стоит говорить, что существуют те, кто манипуляциям не подвержен. Это не так. Хотя бы потому, что если рассматривать все аспекты манипулирования, в том числе и манипуляции в семейной жизни как наиболее распространенные, то следует признать, что манипуляции осуществляются всегда и везде, и хоть раз атаке манипуляторов был подвержен каждый индивид. Другой вопрос, сумел ли он противостоять этой атаке, или же его психика все-таки оказалась подвержена воздействию извне, со стороны манипулятора.

Конечно, говоря о манипуляциях в личной жизни, можно заметить, что кто-то подобные манипуляции волен списывать на любовь и прочие ненужные абстракции, но если смотреть на вещи с непредвзятостью ученых, — то перед нами самые настоящие манипуляции, потому как если один подчиняется другому (и вызвано это подчинение не грубой силой, а более искусными психическими девиациями), то вероятней всего (разве что за малым исключением) перед нами и есть проявление манипуляций, т.е. явно задействован тот или иной способ применяемых методик манипулирования. Ведь манипулировать не обязательно массами, иной раз все начинается (как бы отрабатывается метод) в манипуляциях над одним человеком. Ну а уже там где один, там возможно и много; просто уже будет зависит подобное от того, какие цели стоят перед манипуляторами. К тому же влюбленность уже сама по себе слишком напоминает симптоматику невроза, чтобы говорить, что кто-то в этом случае не выступает в роли жертвы. Это не так. Так же как при неврозе, влюбленный человек представляет собой весьма и весьма явную предрасположенность для манипулирования посредством использования такого его состояния. (Мы не рассматриваем вопрос этичности, потому как манипуляции вообще как бы уже изначально сугубо не этичны, потому как представляют собой вторжение в психику другого индивида, и главным образом без его ведома.)

Мы также должны говорить о том, что само по себе манипулирование в большинстве случаев оказывается ближе к бессознательному восприятию, нежели чем к сознанию.

Существует ряд косвенных обстоятельств, которые в той или иной мере свидетельствуют о возможности процесса манипуляции массами. При том что почти в 95% мы попросту не замечает манипуляцию, осуществляемую вокруг нас. И так дело обстоит как раз потому, что сами по себе манипуляции направлены в первую очередь не на нечто явное (т.е. сознание, например), а оказывают влияние прежде всего на бессознательное. И потому становятся способны в таком случае манипуляции дойти до логического завершения. Прежде всего потому, что психика не воспринимает сигнал манипулятора, и только позже что-то срабатывает, но уже вроде как поздно, потому как сам поступок совершен.

При этом вполне на наш взгляд допустимо предположить, что в таком случае весьма повышается вероятность того, что тот или иной индивид сам спровоцировал подобного рода манипулятивное воздействие против себя. Вызвано это может быть различными факторами, например, усталостью, неуверенностью (в нетрадиционной медицине говорят в этом случае, что кто-то пробил вашу ауру), или еще каким рядом факторов, направленных на поглощение энергии, исходившей от манипулятора, и частичного заряжение вследствие подобного последнего.

Кроме того, вполне уместно утверждение о том, что на самом деле сами по себе манипуляции могут оказываться безвредными, в случае, если индивид как бы не замечает их. Даже можно предположить, что тогда как бы и сами манипуляции весьма затруднительны для осуществления. И так как индивид, на которого направлено воздействие, не замечает оного, и потому как само манипулирование в подобном случае весьма затруднительно.

Стоит заметить, что манипуляции различаются по характеру воздействия. Как мы уже заметили, бывают манипуляции направленные против отдельной личности, и против масс. Манипулирования против личности встречаются практически повсеместно в нашей жизни, и примеры простираются от манипулирования (манипулирование в контексте оказываемого воздействия одного индивида на психику другого с целью подчинения своей воли) на работе индивида, до манипулирования в семейных отношениях и общении индивидов друг с другом (наиболее часто встречается).

Что такое манипулирование? Это стремление навязать свою волю другому. Причем, не посредством силы (в этом случае говорить о манипулировании нельзя; это скорее силовое воздействие и проч.), а вследствие вызывания в психике индивида, на которого могут быть направленно подобного рода воздействие — механизма провоцирование того или иного базового инстинкта. Что вызывает, в свою очередь, определенный дискомфорт в психике. И заставляет такого индивида скорее принять условия манипулятора. А значит перед нами явный пример достижения успеха манипуляций.

Самой простой защитой в данном случае может являться необходимость разграничения воздействия манипулятора. Ведь чаще всего манипуляции становятся возможными в случае как бы поверхностного, или рассеянного, воздействия. Когда же несколько вопросов (или один вопрос, но весьма расплывчатый) вы разделяете на несколько составляющих — то в это в случае манипулятору приходится находиться в жестких рамках, в которые вы его ставите разграничением (разделением) вопроса на несколько составляющих. И ему волей-неволей приходится или отвечать, или искать другой объект манипуляций. И в том и в другом случае эффект противодействия манипулированию достигнут.

Разбирая подробнее подобный вопрос, мы должны обратить внимание на то, что сам эффект противодействия в данном случае достигается тем, что мы своими уточнениями (не бойтесь уточнять, тем самым любого можно сбить с волны психической атаки) как бы вносим некий дискомфорт в психику индивида, решившего путем оказания на нас манипулятивного воздействия добиться выполнения каких-либо своих целей и задач.

Когда наиболее возможны манипуляции? Когда мы застигаем другого индивида врасплох. В этом случае ему легче побыстрее согласиться со всем, о чем ему говорим, чтобы вновь оказаться наедине с собой. Ведь известно, что из всех состояний для любого индивида наиболее предпочтительнее оказывается одиночество (или нахождение в кругу «поверенных» близких)[6]. Поэтому вполне объяснимо, что если кто-то внезапно вмешивается в характер наших размышлений, мы стремимся поскорее дать ответ на его вопрос, дабы вновь оказаться наедине с собой. А значит, правильно выбранный манипулятором момент вполне может привести к успеху его манипулирований. Ведь ему надо добиться своего. Задача может быть легко выполнена при вовремя подгаданном моменте (таким моментом может отвечать еще ряд факторов, как то: усталость, болезнь (недомогание), чрезмерная радость, и т.п.). То есть в данном случае перед нами пример так называемых измененных состояний сознания, во время которых ослаблена цензура психики, а значит последняя становится весьма подвержена манипулятивному воздействию. При этом как бы уже стоит обратить внимание на то, что если сознание индивида все время включено, то вероятность оказания воздействия на подобного индивида весьма снижена. Тогда как в измененных состояниях сознания (ИСС) большинство из индивидов как раз наиболее склонно к манипулированию. Объясняется это тем, что в подобных случаях т. н. цензура психики уже не может в полной мере осуществлять свою работу. А значит любая информация, которая и так проходит в подсознание[7] (но в результате деятельности цензуры через сознание, которое как бы фильтрует подобную информацию), теперь в полной мере господствует на какой-то определенный период времени в психике индивида[8]. Причем еще до конца не ясен вопрос, при каких условиях подобная информация начинает довлеть над психикой (над сознанием), и индивид принимает жизненные решения в соответствие с ней. Вероятней всего подобное наблюдается в случае, если по каким-то причинам мысли индивида в какой-то определенный период времени заняты решением соответствующего вопроса. И в этом случае мозг как бы (и бессознательно в т.ч.) собирает любую информацию, которая может оказать поддержку в разрешении подобного вопроса.

Вполне логично предположить, что помимо внешних источников, мозг индивида как бы задействует и «внутренние» источники, то есть то, что скрыто в бессознательном.

Известно, что манипуляторы используют различные методики воздействия на психику индивида с целью порабощения его сознания, и посредством подчинения воли — выполнения чуждых индивиду требований, санкционированных желанием манипулятора навязать свою власть. Причем, как мы уже заметили, угроза подобного рода воздействия всегда скрыта мнимым добродушным поведением манипулятора. Если вас открыто принуждают что-то сделать — это уже будут не манипуляции, а насилие. Манипулятор же действует искусно. Ему главное вторгнуться в ваше сознание и (или) в ваше подсознание. Для этого он должен использовать те слова или действия, которые смогут или сразу деморализовать вашу психику, и тем самым сдаться на милость победителя, или же усыпить вашу бдительность, каким-либо образом обмануть цензуру вашей психики, чтобы потом — внезапно — нанести свой решающий удар, предпринять марш-бросок, результатом которого станет немедленная победа.

Какие же способы при этом может использовать манипулятор?

Известно, что манипулятор дает себе установку вторгнуться в вашу психику (с целью подчинения ее хотя бы на непродолжительное время), и при этом, понимая, что для осуществления подобного он должен усыпить бдительность такой инстанции психики — как цензура.

Вспомним что такое цензура психики.

Фрейд разделял психику индивида на три составляющих: «Я», «Оно», и «Сверх-Я».

«Я» он с долей условности относил к сознанию, «Оно» к бессознательному (подсознание), тогда как «Сверх-Я» — или т.н. цензура психики, то, что находится на пути между сознанием и подсознанием (бессознательным).

«С долей условности», — потому что, по мнению Фрейда, «Быть сознательным» есть чисто описательный термин, ссылающийся на наиболее непосредственные и наиболее надежные восприятия. Но дальше опыт показывает нам, что психический элемент, например, представление, обычно не осознается длительно. Напротив, характерно то, что состояние осознательности быстро проходит; осознанное сейчас представление в следующий момент делается неосознанным, но при известных легко осуществимых условиях может снова вернуться в сознание. И мы не знаем, чем оно было в промежутках; мы можем сказать, что оно было латентно, и подразумеваем под этим, что оно в любой момент было способно быть осознанным. Но и в этом случае, если мы скажем, что оно было бессознательным, мы даем правильное описание. Это бессознательное совпадает тогда с латентной способностью к осознанию»[9].

Фрейд также разделял бессознательное психики на два составляющих, «латентное, но способное к осознанию, и вытесненное — само по себе и без дальнейшего неспособное для осознания»[10]. При этом Фрейд допускал, что и «Я» в иных случаях может быть бессознательным. Возникновение же «Сверх-Я» Фрейд видел в существовании Эдипова комплекса, в тех запретах, которые существовали в тот жизненный период индивида.

«Если мы еще раз рассмотрим… возникновение «Сверх-Я», — писал Фрейд в работе «Я и Оно»,— то мы признаем его результатом двух в высшей степени значительных биологических факторов, а именно: длительной детской беспомощности и зависимости человека, и факта наличия его, Эдипова комплекса, который мы ведь объяснили перерывом в развитии либидо, вызванным латентным временем, т. е. двумя — с перерывом между ними — началами его сексуальной жизни… Таким образом… «Сверх-Я»… отображает самые значительные черты развития индивида и развития вида, и, кроме того, создает устойчивое выражение влияния родителей, т. е. увековечивает те моменты, которым оно само обязано своим происхождением»[11].

«Идеал Я» или «Сверх-Я»,—отмечал Фрейд,— репрезентация нашего отношения к родителям… «Идеал Я» является наследием Эдипова комплекса и, следовательно, выражением наиболее мощных движений и наиболее важных судеб либидо в «Оно». Вследствие установления «Идеала Я», «Я» овладело Эдиповым комплексом и одновременно само себя подчинило «Оно». В то время, как «Я», в основном, является представителем внешнего мира, реальности, — «Сверх-Я» противостоит ему как поверенный внутреннего мира, мира «Оно»… конфликты между «Я» и идеалам будут, в конечном итоге, отражать противоположность реального и психического, внешнего мира и мира внутреннего»[12].

Следует обратить внимание на то, что манипуляторы люди большей частью искусные и даже в чем-то талантливые. Не совсем верно рассматривать манипуляции исключительно как зло. Да, с помощью манипуляций — манипулятор — добивается для себя каких-то лучших жизненных условий, на которые он, по его мнению, претендует. Но и при этом (особенно если касается т. н. манипуляций над личностью) и повод и причина и последствия могут быть столь ничтожными, что от того не несет каких-то значительных убытков тот, на кого обращена манипуляция, а сам манипулятор получает весьма кратковременный эффект; причем и манипулятор и манипулируемый как бы знают, что в том, что произойдет — словно бы ничего страшного не будет. Да, один, в результате манипуляций, должен пойти на уступки другому. Но ведь и не более того, тем более если сами эти уступки не несут какой-либо масштабной трагедии. Причем это весьма важный факт, помогающий понять возможность манипуляции; ибо в большинстве случаев тот, кто идет в результате подобного на поводу у другого, как бы действительно понимает, что ничего страшного не случится. Не замечая, впрочем, общего зла, потому как известен такой принцип запоминания как повторение. Поэтому существует опасность, что в результате того, что индивид идет на уступки другому индивиду не раз и не два, подобная установка как бы откладывается в его памяти, в его сознании, закрепляясь и в подсознании. А значит, велика вероятность того, что в последующем, при возникновении схожей ситуации, такой индивид будет реагировать также. При том что другой индивид (манипулятор) тоже будет реагировать по-другому, потому как у него тоже отложилось в подсознании проведение успешного сеанса манипулирования, а любая победа, как известно, закрепляет успех вдвойне[13].

Говоря о распространенности манипуляций, следует признать, что в наибольшей мере манипуляции распространены в личной жизни, в т.н. семье, и на работе, где всегда находится кто-то один, который стремиться подчинить других, причем зачастую выстраивает такие схемы, где действуют словно бы и беспроигрышные варианты манипуляций и вероятной победы. Поэтому необходимо уметь противостоять подобного рода атаке на вашу психику, уметь воздействовать на манипулятора таким образом, чтобы он понял, что по отношению к вам подобные штучки не проходят.

Попробуем разобрать возможные схемы манипуляций, встречаемых в отношениях между индивидами.

Но прежде следует обратить внимание на то, что большинство манипуляций происходит бессознательно, и индивид понимает что попал на удочку манипуляторов — только после детального разбора произошедшего. Да и не может быть иначе, потому как существует великое множество способов манипуляций, и еще больше ситуаций в жизни, когда можно было бы применить те или иные манипуляции. И для того чтобы их применять, необходим мозг, намного совершеннее самого совершенного компьютера с его миллиардами комбинаций в секунду, что практически невозможно, если не вспомнить о способности подсознания индивида, которое на несколько порядков всегда совершеннее самого совершенного компьютера.

Ну а теперь рассмотрим способы достижения положительного и заданного заранее результата в общении.

1. Ложное переспрашивание, или обманчивые уточнения.

В данном случае манипулятивный эффект достигается за счет того, что манипулятор делает вид что желает получше что-то уяснить для себя, переспрашивает вас, однако повторяет ваши слова только вначале и далее только частично, внося в смысл вами ранее сказанного свой смысл, тем самым изменяя общее значение сказанного в угоду себе.

В таком случае следует быть предельно внимательным, всегда вслушиваться в то, о чем вам говорят, и заметив подвох — уточнять раннее вами сказанное, причем иногда даже в том случае, если оппонент (чаще это мнимый друг), словно не замечая ваше стремление к уточнению, старается перейти на другую тему.

В данном случае мы как раз подошли ко второму пункту.

2. Нарочитая поспешность, или перескакивание тем.

Манипулятор в таком случае стремится после озвучивания какой-либо информации — спешно перейти на другую тему, понимая, что внимание в таком случае перейдет на новую информацию, а значит будет вероятность того, что прежняя информация, раз не была «опротестована»,— дойдет до подсознания слушателя, а после того как она окажется в бессознательном, то в этой большой копилке должным образом отлежится, а позже перейдет в сознание в самый нужный манипулятору момент, ибо такая информация в бессознательном психики индивида сравнима в сопоставлением с т.н. пятой колонной[14].

Кроме того, в таком случае вообще возможно за относительно небольшой период времени озвучить много тем; тем самым цензура психики как бы не успеет пропустить все через себя, и повышается вероятность того, что определенная часть информации все также проникнет в подсознание, и позже уже будет воздействовать на сознание реципиента порой в самый неподходящий момент (когда вроде как нужна критичность мышления) и с выгодой, необходимой манипулятору.

Можно даже сказать, что манипуляторы иной раз помимо кратковременного эффекта как бы работают и на будущее. Особенно тогда, когда общение  манипуляторы с таким индивидом предполагает не кратковременный эффект. Причем также заметим, что тем самым, помимо всего прочего, манипуляторы таким образом наносят общий вред психики индивида, так как разрушают, как мы уже говорили, критичность мышления.

3. Стремление показать свое безразличие, или псевдо-невнимательность.

В таком случае манипулятор старается как можно безразличней воспринимать и собеседника и получаемую посредством общения информацию, тем самым бессознательно заставляя реципиента стараться во что бы то ни стало убедить манипулятора в своей значимости для него и даже вообще, общей значительности. Тем самым манипулятору остается только ловко управлять исходящей от манипулируемого информацией, получая как все новые факты, так и зачастую те факты, которые ранее манипулируемый не собирался выкладывать.

Подобное обстоятельство со стороны индивида, на которого направлена манипуляция, кроется в соответствующих законах психики, вынуждая такого индивида действительно стремиться во что бы то ни стало доказать свою правоту, убедив манипулятора (не подозревая, конечно, что это манипулятор), и используя для этого имеющийся арсенал логической управляемости мыслей, то есть преподнесение новых обстоятельств дела, фактов, которые, по его мнению, могут ему в этом помочь.

4. Ложная ущербность, или мнимая слабость.

Данный принцип манипуляции направлен на стремление манипулируемому показать свою слабость, и тем самым добиться своего.

Простирается подобный факт манипуляции в плоскости такого свойства психики индивида как человеколюбие, доставшееся индивиду большей частью из советского прошлого (известно, что общая идеологическая составляющая социализма была направлена на помощь собрату-индивиду), но также характерная и для христианства (большей частью православия, как наиболее честной из религий) с его главным тезисом «возлюби ближнего своего как самого себя».

Данный принцип манипуляции находится в тесном взаимодействии со следующим правилом проведения манипулятивного воздействия.

5. Боль души, или помощь ближнему.

Сей факт манипуляции вызван бессознательным желанием оказать поддержку больным и убогим, навсегда запечатленным в психике индивида. На этом и работают манипуляторы-мошенники, которые под предлогом вызванной слабости вызывают в душе манипулируемого желание как-то заплатить за то, что они сами здоровые и обеспеченные, а обратившиеся к ним за помощью, ранимые да убогие.

На самом деле это не так. В большинстве случаев как раз манипуляторы обладают заметно большим богатством, да и со здоровьем у них все в порядке, особенно учитывая, что после каждой успешно проведенной манипуляции здоровья у них прибавляется еще и потому, что формируется общая устойчивость к победе, а отсюда — и уверенность в себе.

6. Ложная влюбленность, или благодарность обмана.

За счет того, что один индивид (манипулятор) разыгрывает перед другим влюбленность, чрезмерное уважение, почитание и проч. (т.е. выражает свои чувства в подобном ключе), он добивается несравненно большего, нежели чем, если бы открыто чего-то попросил.

Действительно, подобное правило исходит из соответствующего закона устройства человеческой психики, и индивид, на кого направлена любовь и уважение, бессознательно чувствует обязанность оплатить тем же, да и к тому же от подобного расположения к нему другого индивида (манипулятора) в психике манипулируемого как бы снимаются определенного рода барьеры (цензура), а значит в этот момент, как знают манипуляторы, такой индивид наиболее предрасположен к различного рода обману в его адрес, чем мошенники уверенно и пользуются.

7. Яростный напор, или непомерный гнев.

Манипуляция в этом факторе воздействия на психику индивида становится возможной в результате немотивированной ярости со стороны манипулятора. Причем, как уже понятно, ярость носит скорее мнимый характер, и у манипулятора зачастую нет каких-то особых претензий к манипулируемому, за исключением разве что необходимости поскорее добиться исполнения своего желания, которое обычно озвучивается чуть позже начала подобного рода деморализующего воздействия на психику реципиента.

Следует заметить, что первое желание трезвомыслящего человека успокоить того, кто, как становится заметно, гневается на него. Естественно в этом случае как бы отходит на второй план цель, которой добивается манипулятор, потому что у манипулируемого на первое место выступает желание успокоить, заглушить причину гнева протестующего оппонента. А значит, — отвлекаясь на мелочи — он упускает главное.

8. Быстрый темп, или неоправданная спешка.

В данном случае мы должны говорить о стремлении манипулятора за счет навязанного излишне быстрого темпа речи протолкнуть какие-то свои идеи, добившись утверждения их манипулируемым. Подобное становится и тогда, когда манипулятор, прикрываясь якобы отсутствием времени добивается от манипулируемого несравненно большего, чем если бы подобное происходило в течение длительного периода времени, за которое реципиент успел бы обдумать надлежащим образом свой ответ, а значит и не стать жертвой манипулятора.

9. Излишняя подозрительность, или вызывание вынужденных оправданий.

Подобный вид манипуляции происходит в случае, когда манипулятор разыгрывает подозрительность в каком-либо вопросе.

Как ответная реакция на подозрительность у манипулируемого следует желание оправдаться. Тем самым защитный барьер его психики ослабевает, а значит, манипулятор может достаточно легко добиться своего.

10. Мнимая усталость, или игра в утешение.

Здесь манипулятор всем своим видом показывает усталость и невозможность как что-то доказывать, так и выслушивать какие-либо возражения. Тем самым реципиент старается побыстрее согласиться со словами, приводимыми манипулятором, чтобы не утомлять его своими возражениями. Ну а, соглашаясь, он тем самым идет на поводу у манипулятора, которому, как известно, только этого и нужно.

11. Авторитетность манипулятора, или обман власти.

Этот вид манипуляций исходит из такой специфики психики индивида, как поклонение авторитетам в какой-либо области.

Чаще всего оказывается так, что сама область, в которой подобный «авторитет» достиг мнимого (или действенного) величия лежит совсем в другой плоскости отношений, но тем не менее манипулируемый не может ничего с собой поделать, так как в душе большинство индивидов считает что всегда есть кто-то, кто достиг большего чем они. Причем словно бы бессознательно следует за этим, что если они достигли большего, то значит и умнее, опытнее, и т.п.

Так же здесь играет роль тот фактор, что психика практически любого индивида стремиться к знаниям, к получению знаний. А значит оказывается, что когда перед нами лицо, обладающее согласно своему титулу или званию подобного рода знаниям, то нам следует подчиниться ему, чтобы в ответ не выглядеть невеждой.

Следует добавить, что как противодействие этому могло бы быть накопление таких знаний самим индивидом, но подобное становится возможным лишь в течении длительного периода времени, и не всегда. Ну и к тому же, всегда найдется тот, кто на каком-то этапе жизненного периода индивида обладает большим титулом и званием, например для студента это профессор, для полковника генерал, для генерала — министр обороны (даже штатский), а для министра обороны и маршала — президент[15].

12. Оказанная любезность, или плата за помощь.

Данный вид манипуляций становится возможным следующим образом. Манипулятор о чем-либо заговорщески сообщает реципиенту, словно бы советуя по-дружески принять то или иное решение. При этом, явно прикрываясь мнимой дружбой (на самом деле они могут быть впервые знакомы), в качестве совета склоняет манипулируемого к тому варианту решения, который необходим в первую очередь манипулятору. Причем сам манипулируемый в итоге еще и оказывается благодарен манипулятору за помощь, слишком поздно понимая какого рода эта помощь.

13. Сопротивление, или разыгрываемый протест.

Подобный вид манипуляций становится возможен, когда манипулятор какими-либо своими словами или действиями будоражит в душе реципиента чувства, направленные на преодоление возникшего барьера, в стремлении добиться своего.

Известно, что психика индивида устроена таким образом, что человек в большей мере хочет того, что ему или запрещают, или же для достижения чего необходимо потратить определенные усилия. Тогда как то, что может быть и лучше и важнее, но лежит на поверхности, на самом деле уже не будет столь важным для индивида. Парадокс? Нет, свойство психики.

14. Фактор частности, или от деталей к ошибке.

Вполне распространенный способ манипуляции, когда манипулятор заставляет манипулируемого обратить внимание только на одну конкретную деталь, не дав заметить главного, и на основании этого сделать соответствующие выводы, принимаемые сознанием того за безальтернативную основу смысла сказанного.

Следует заметить, что подобное весьма распространено в жизни, когда большинство индивидов позволяет себе делать о каком-либо предмете свое мнение, фактически располагая об этом предмете лишь частью информации, да и то, информации понятной ему[16].

15. Ирония, или манипуляции с усмешкой.

Манипуляции достигаются за счет того, что манипулятор выбирает изначально ироничный тон, словно бессознательно ставя под сомнение любые слова возможного оппонента. В этом случае последний значительно быстрее выходит из себя, а значит против него и становятся возможными манипуляции, потому как известно что любой гнев это уже не критичность мышления, а ближе к ИСС (измененным состояниям сознания), в которых сознание на время замирает, давая главенство бессознательному, которое и пропускает все в себя. Какой-либо «контроль полетов» наступит позже. Об этом знает манипулятор, и как правило успевает.

16. Перебивание, или уход мысли.

В этом случае манипулятор добивается своего постоянным перебиванием мысли собеседника, и фактической направляемости и подстраиваемости темы беседы в нужное манипулятору русло.

17. Провоцирование мнимости, или надуманность обвинений.

Подобного рода манипуляции становятся возможными в результате сообщения манипулируемому тех сведений, которые явно способны вызвать у него гнев, а значит и снижение критичности в оценке предполагаемой информации. После чего такой индивид оказывается сломлен на какой-то промежуток времени, за который и достигается манипулятором навязывание ему своей воли[17].

18. Заманивание в ловушку, или мнимое признание выгоды оппонента.

В этом случае манипулятор, осуществляя акт манипуляции, намекает на более выгодные условия, в которых якобы находится оппонент, тем самым заставляя последнего всячески оправдываться, и становиться распростертым для различного рода манипуляций, которые обычно следуют вслед за этим со стороны манипулятора.

19. Обман на ладони, или имитация предвзятости.

Осуществляющий манипуляции намерено ставит реципиента в некие заданные условия, когда последний, стремясь отвести от себя подозрение в излишней предвзятости по отношению к манипулятору, дает осуществиться над собой манипуляций за счет бессознательного убеждения в искренности действий манипулятора.

 То есть он словно бы сам дает себе установку не реагировать критично на слова манипулятора, тем самым бессознательно дает словам манипулятора пройти возможные барьеры критичности на пути них.

20. Намеренное заблуждение, или специфическая терминология.

В данном случае манипулирование осуществляется за счет использования манипулятором специфических терминов, не понятных оппоненту, а у последнего, из-за опасности показаться неграмотным, не хватает смелости уточнить, что они собой обозначают.

Следует обратить внимание, что подобного рода манипуляции весьма распространены, и без каких-либо затруднений позволяют манипулятору добиваться своего.

21. Навязывание ложной глупости, или через унижение к победе.

Манипулятор стремится всяческим образом низвести роль оппонента, фактически намекая на его природную глупость и общую безграмотность, чтобы таким образом дестабилизировав положительный настрой психики манипулируемого, ввергнуть его психику в состояние хаоса и временного замешательства, и таким образом добиться выполнением над ним своей воли посредством словесных манипуляций.

22. Повторяемость фраз, или навязывание мыслей.

При этом виде манипуляции, за счет многократно повторенных фраз, манипулятор  приучает реципиента к какой-либо информации, которую собирается до него донести.

В данном случае необходимый манипулятору смысл от своих слов достигается благодаря бессознательному формированию положительных ассоциаций чего-то родного и знакомого в психике манипулируемого.

23. Ошибочное домысливание, или недоговоренность поневоле.

В этом случае манипуляции достигают своего эффекта за счет: 1) умышленной недоговоренности манипулятором; 2) ошибочном домысливании манипулируемым.

Причем, в случае обнаружения обмана в у последнего складывается впечатление о собственной виновности вследствие того, что он не так понял, или что-то не расслышал.

24. Мнимая невнимательность.

В данной ситуации, объект, выступающий в роли манипуляции, попадает в ловушку манипулятора, играющего на собственной якобы невнимательности, чтобы потом, в итоге, сделав необходимое ему (добившись своего) сослаться на то, что он якобы не заметил (прослушал) протест со стороны оппонента. Причем в результате подобного он уже ставит оппонента фактически перед фактом совершенного.

25. Скажи «да», или путь к согласию.

Манипуляции подобного рода осуществляются за счет того, что манипулятор стремится так построить диалог с оппонентом, чтобы тот все время соглашался с его словами, тем самым умело подводит его к проталкиванию своей идее, а значит и осуществлению манипуляции.

26. Неожиданное цитирование, или слова оппонента в качестве доказательства.

В данном случае манипулятивное воздействие достигается и оказывается весьма существенным за счет неожиданного цитирования (главное выдать общую направленность смысла слов оппонента) ранее сказанных слов оппонента. Подобное действие как правило действует обескураживающее на манипулируемого, и тем самым помогает манипулятору добиться успеха при проведении необходимого ему воздействия на возможного оппонента.

27. Эффект наблюдения, или поиск общих черт.

Как известно, манипуляторы являются хорошими психологами. В результате предварительного наблюдения за индивидом (в т. ч. в процессе диалога), манипулятор находит или выдумывает любую схожесть между собой и манипулируемым, ненавязчиво обращает внимание манипулируемого на эту схожесть, и тем самым частично ослабляет защитные функции психики оппонента, после чего проталкивает свою идею в ключе якобы общей схожести манипулируемого и манипулятора, чем добивается своего.

28. Навязывание выбора, или изначально верное решение.

В этом случае манипулятор задает вопрос таким образом, что не оставляет оппоненту возможности принятия иного выбора, нежели чем тот, который озвучен манипулятором (разница лишь в моделях осуществления).

 Например, вы желаете делать это или это? В данном случае ключевое слово «делать», тогда как изначально манипулируемый, быть может, ничего делать и не собирался. Но ему не оставили права выбора кроме как выбора между первым и вторым.

29. Неожиданное откровение, или внезапная честность.

Данный вид манипуляции в большинстве случаев действует обескураживающее на оппонента, и заключается в том, что после непродолжительной беседы манипулятор вдруг доверительно сообщает выбранному им в качестве манипуляций объекту, что он намерен сообщить что-то секретное и важное, что предназначается только ему, потому как этот объект ему очень понравился, и он чувствует, что может доверить ему правду.

При этом у реципиента манипуляции бессознательно возникает доверие к такого рода ожидающему его откровению, а значит вновь можно говорить об ослаблении защитных механизмов психики, которая принимает в себя следующую за такой подготовкой со стороны манипулятора ложь.

30. Внезапный контраргумент, или коварная ложь.

В этом случае проведения манипуляций манипулятор неожиданно для оппонента (манипулируемого) ссылается на слова, якобы сказанные им раннее, в соответствии с которыми манипулятор якобы просто дальше развивает тему, отталкиваясь от них и, получается, во благо манипулируемого.

 У последнего после подобных «откровений» по идее появляется чувство вины, а в его психике должны окончательно сломаться барьеры, выдвигаемые на пути слов манипулятора, которые до этого он воспринимал с определенной долей критичности, свойственной практически любому здравому интеллекту. Подобное возможно еще и от того, что большинство индивидов, на которые направлена манипуляция, внутренне неустойчивы, обладают повышенной критичностью по отношению к себе, а потому вполне возможно что подобная ложь со стороны манипулятора и превращается в их временно искаженном сознании в ту или иную долю правды, которая в результате и помогает манипулятору добиться своего.

31. Обвинение в теории, или мнимое отсутствие практики.

В результате проведения подобного рода манипуляций, последний в качестве неожиданного контраргумента выдвигает требование, согласно которому слова выбранного им объекта манипуляции как бы хороши только в теории, тогда как на практике ситуация якобы будет иной, тем самым бессознательно давая понять оппоненту что все слова, только что услышанные манипулятором, ничего из себя не представляют и хороши только на бумаге, а в реальной ситуации все будет складываться по-другому, а значит, собственно, опираться на них более чем глупо и это откровенная демагогия.

* «Белая» пропаганда — это пропаганда, которая распространяется и признается источником или его официальными представителями.

* «Серая» пропаганда — это пропаганда, которая не идентифицирует специально свой источник.

* «Черная» пропаганда — это пропаганда, которая выдается за исходящую из иного источника, чем подлинный».

* Психологическая война против СССР стала важной частью холодной войны, что, кстати, является важным признанием того факта, что холодная война не была метафорой. Французский журнал пишет, что с конца 60-х годов «ЦРУ вышло за рамки обычного шпионажа, где, впрочем, не достигло больших результатов, для того чтобы начать действительно современную психологическую войну». Но здесь для нас даже важнее тот факт, что технологии серой и черной пропаганды вошли в обыденную практику СМИ и внутри собственных стран. До этого такие приемы применялись время от времени и были как бы отклонением от профессиональной этики».

Кроме того, в данном случае используется также и информация без подтверждения источника (дается ссылка, например, на высокопоставленного чиновника, и проч.).

4) Большие психозы.

Кара-Мурза отмечает, что тайными задачами СМИ является превращение граждан нашей страны в единую массу (толпу), с целью общего регулирования распространения потока информации, которой обрабатывается сознание и подсознания индивидов. В итоге, — такой толпой легче управлять, а средний обыватель беспрекословно верит самым нелепым утверждениям. Причем этот поток вполне может стать и международным.

* «Континентального (а теперь уже и межконтинентального) размаха, — пишет Кара-Мурза, — «толпообразующее» действие СМИ приобретает потому, что они образуют единую сеть, которой действительно накрывают всю массу людей, не имеющих ни времени, ни навыков для критического восприятия сообщений. А.Моль описывает конкретный случай цепной реакции сообщений:

* Корреспондент страсбургской газеты, прогуливаясь в районе исторической линии Мажино, обнаруживает, что какое-то предприятие производит там работы по восстановлению обрушившегося блиндажа, и пишет об этом заметку в разделе местных сообщений. Эта заметка попадает на глаза местному корреспонденту парижской газеты, который перепечатывает ее по той простой причине, что она по размеру точно дополняет текст составленной им подборки до полной машинописной страницы. Новость попадает в Париж, где на нее не обращает внимания никто, кроме корреспондента  иностранной газеты, пересылающего ее в свою редакцию. Затем через иностранное агентство печати сообщение попадает в нью-йоркскую газету, которая публикует его на второй странице. Там его находит и отбирает редактор парижской газеты. Все газеты, которые следят за этой парижской газетой и за «Нью-Йорк Таймс», воспроизводят эту новость под крупным заголовком, что в конечном счете приводит к соответствующим дипломатическим объяснениям».

* А. Моль привел случай спонтанного, самопроизвольного возникновения маленького лавинообразного процесса. Но нередко такие процессы запускаются целенаправленно, и потом стоит многих усилий их блокировать. Пожалуй, одним из крупных недавних психозов, созданных СМИ, является паника в связи с болезнью «бешенства коров» в Англии. Цели операции не вполне ясны и будут обнародованы не скоро. Суть была в том, что вдруг во всей европейской прессе валом пошли статьи об эпидемии болезни коров, которая заразна для людей (при этом разрушается ткань головного мозга) В Великобритании от этой болезни умерло 10 человек, в газетах были опубликованы их биографии, вплоть до описания мясных блюд, которые они ели. Под давлением массового психоза руководство ЕЭС приговорило Англию к беспрецедентному наказанию — немедленно уничтожить всех коров в возрасте свыше трех лет и сжечь их трупы. Разумеется, был наложен запрет на экспорт мяса и т.д. Если бы эти санкции были реально выполнены, результатом была бы катастрофа английской экономики (шутка ли — забить в одночасье и уничтожить треть крупного рогатого скота) Психоз расширялся, возникли фирмы по проектированию и строительству коровьих крематориев. В кратчайший срок сжечь миллионы туш — небывалая техническая проблема.

* Миф «бешенства коров» был создан средствами серой пропаганды. Установить его истоки по выступлениям прессы и телевидения было невозможно. Сначала ссылались на научную статью в известном журнале «Lancet», но ученые тут же открестились, а опубликованные в газетах выдержки из этой статьи никаких оснований для паники не давали — в ней лишь предполагалась возможность связи между болезнями коров и людей. Но ведь и коровы могли заражаться от людей, а не наоборот. Да и вообще, 10 умерших за все время с момента открытия болезни — величина абсолютно ничтожная, таких странных болезней множество. Когда паника захлестнула Европу, и люди перестали покупать говядину, в прессу стали просачиваться очень осторожные отрезвляющие сведения. Оказывается, в Испании от этой болезни умерло 53 человека, в Швейцарии еще больше. Но, поразительным образом, никто в ЕЭС не пытался поставить вопрос о санкциях против Испании или Швейцарии — и в то же время никакие просьбы Англии о помиловании не действовали. Проблема была снята из СМИ какой-то новой сенсацией, так что о «бешенстве коров» все просто забыли. Никто уже не помнит, чем кончился этот скандал — о нем в СМИ больше не было ни одного сообщения. Как сняли с Англии санкции, на каком основании, — никто не знает и не интересуется. Чудесным образом исчезли крематории и фирмы, которые их собирались строить. Люди вперились в другой спектакль…

Пресса (и вообще СМИ) сыграла важнейшую роль в процессе «толпообразования» в западном обществе. Человек массы, продукт мозаичной культуры, был в значительной степени создан прессой. Сами СМИ быстро стали объектом изучения в социодинамике культуры, и вскоре были обнаружены и даже математически выражены связи между простотой сообщения и его восприятием. СМИ, в отличие от высокой культуры, предназначены именно для массы. Поэтому в них были установлены жесткие ограничения на сложность и оригинальность сообщений (даже на длину слов, хотя два-три заумных слов всегда допускаются в статье в качестве «приправы» — они повышают привлекательность статьи в силу «гомеопатического» эффекта) В общем, давно было сформулировано такое правило: «Сообщение всегда должно иметь уровень понятности, соответствующий коэффициенту интеллектуальности примерно на 10 пунктов ниже среднего коэффициента того социального слоя, на который рассчитано сообщение» (А.Моль)

* Под эмпирическим правилом лежит психологическое оправдание, согласно которому человек подсознательно тяготеет к примитивным объяснениям сложных проблем. Концепцию упрощения выдвинул еще в начале 20-х г. У.Липпман (будущий «журналист № 1» США) Он считал, что процесс восприятия — это всего-навсего механическая подгонка еще неизвестного явления под устойчивую общую формулу (стереотип) Поэтому пресса должна произвести стандартизацию явления, ставшего объектом сообщения. При этом, по его выражению, редактор должен опираться на стереотипы и рутинные мнения и «безжалостно игнорировать тонкости». Человек должен воспринимать сообщение без усилий и безоговорочно, без внутренней борьбы и критического анализа».

5) Утверждение и повторение.

В данном случае, отмечает Кара-Мурза, какая-либо информация подается в виде готовых шаблонов, которые фактически бьют на какие-либо стереотипы, имеющиеся в подсознании. Как пишет С.Московичи, «утверждение в любой речи означает отказ от обсуждения, поскольку власть человека или идеи, которая может подвергаться обсуждению, теряет всякое правдоподобие. Это означает также просьбу к аудитории, к толпе принять идею без обсуждения такой, какой она есть, без взвешивания всех «за» и «против» и отвечать «да» не раздумывая».

В мышлении индивида, отмечает Кара-Мурза, сложился определенный, мозаичный тип культуры. СМИ являются фактором укрепления такого типа мышления, приучая индивида мыслить стереотипами, и фактически снижая интеллектуальную задействованность при анализе материалов СМИ.

С. Московичи писал в «Учении о массах»: «Грамматика убеждения основывается на утверждении и повторении, на этих двух главенствующих правилах». Он приводит слова Ле Бона: «Повторение внедряется в конце концов в глубины подсознания, туда, где зарождаются мотивы наших действий».

То есть, по мнению Кара-Мурза, уже выходит так, что именно чрезмерное повторение в итоге притупляет сознание, заставляя практически без изменений любой получаемой информации откладываться в подсознание. Заметим, что из подсознания, через определенный промежуток времени вся информация в итоге оказывается в сознании.

«…повторение — один из тех «психологических трюков», которые притупляют рассудок и воздействуют на бессознательные механизмы, — пишет Кара-Мурза. — При злоупотреблении этим приемом стереотипы усиливаются до устойчивых предрассудков, человек тупеет. С.Московичи уделяет этому приему много внимания. Он пишет: «Таким образом, повторение является вторым условием пропаганды. Оно придает утверждениям вес дополнительного убеждения и превращает их в навязчивые идеи. Слыша их вновь и вновь, в различных версиях и по самому разному поводу, в конце концов начинаешь проникаться ими. Они в свою очередь незаметно повторяются, словно тики языка и мысли. В то же время повторение возводит обязательный барьер против всякого иного утверждения, всякого противоположного убеждения с помощью возврата без рассуждений тех же слов, образов и позиций. Повторение придает им осязаемость и очевидность, которые заставляют принять их целиком, с первого до последнего, как если бы речь шла о логике, в терминах которой то, что должно быть доказано, уже случилось...

* Будучи навязчивой идеей, повторение становится барьером против отличающихся или противоположных мнений. Таким образом, оно сводит к минимуму рассуждения и быстро превращает мысль в действие, на которое у массы уже сформировался условный рефлекс, как у знаменитых собак Павлова... С помощью повторения мысль отделяется от своего автора. Она превращается в очевидность, не зависящую от времени, места, личности. Она не является более выражением человека, который говорит, но становится выражением предмета, о котором он говорит... Повторение имеет также функцию связи мыслей. Ассоциируя зачастую разрозненные утверждения и идеи, оно создает видимость логической цепочки». Как только появляется эта видимость, облегчается захват аудитории из интеллигенции. Теперь интеллигент может с легким сердцем верить любому абсурду, потому что не протестует логика — «полиция нравов интеллигенции».

6) Дробление и срочность.

В данной методике манипулирования, используемом СМИ, целостная информация, как отмечает проф. Кара-Мурза, разделяется на фрагменты, чтобы индивид не смог соединить их в единое целое и осмыслить проблему.

«Это — фундаментальный принцип мозаичной культуры, — пишет ученый. — Дроблению служит множество технических приемов: статьи в газете разбиваются на части и помещаются на разных страницах, текст или телепередача разбиваются рекламой.

* Г. Шиллер дает описание этой технологии: «Возьмем, например, принцип составления обычной телевизионной или радиопрограммы или компоновки первой страницы крупной ежедневной газеты. Общим для всех является полная разнородность подаваемого материала и абсолютное отрицание взаимосвязи освещаемых социальных явлений. Дискуссионные программы, преобладающие на радио и телевидении, представляют собой убедительные образцы фрагментации как формы подачи материала. Что бы ни было сказано, все полностью растворяется в последующих рекламных объявлениях, комических трюках, интимных сценах и сплетнях».

* П. Фрейре считает дробление «характерным приемом культурного подавления», который принят как специфическая форма подачи информации в США. Из США этот прием распространился на все системы СМИ, занятые манипуляцией. Г.Шиллер так объясняет эффективность этого приема: «Когда целостный характер социальной проблемы намеренно обходится стороной, а отрывочные сведения о ней предлагаются в качестве достоверной «информации», то результаты такого подхода всегда одинаковы: непонимание, в лучшем случае неосведомленность, апатия и, как правило, безразличие». Разрывая на кусочки информацию о важном, быть может даже трагическом события, удается резко снизить отрезвляющее воздействие сообщения или вообще лишить его смысла.

* Хаотизация потока сообщений носит, в действительности, лишь видимый характер, отбор событий, о которых решают дать информацию, производится определенной социальной структурой, в которую входят руководящие деятели СМИ. А.Моль пишет: «Задача этой группы деятелей заключается в том, чтобы выделить из совокупности всего, что только есть нового (в самом широком смысле слова, то есть учитывая, что новизна может носить весьма относительный характер), небольшое число таких элементов и фактов , которые отвечали бы известным четко сформулированным критериям... Фактически средства массовой коммуникации сами и определяют «значительность» фактов.., ведь именно они подают факты в таком свете, что в сознании миллионов людей весь о замужестве иранской принцессы предстает как не менее важное событие, чем последнее крупное открытие в области атомной энергии».

* СМИ «конструируют» внешне хаотический поток сообщений таким образом, чтобы создать у читателя или зрителя нужный их владельцам (шире — господствующему классу) ложный образ реальности. Критерии отбора сообщений опираются на достаточно развитые теории и математический аппарат. Для каждого сообщения оценивается уровень трудности и дистанция до индивидуума (при этих расчетах в СМИ различают 4-5 слоев глубины психики человека, на которые должны воздействовать сообщения) Из этих данных сообщению присваивается ранг значимости, исходя из которого формируется газета или программа новостей. Опытные редакторы, конечно, расчетов не ведут, они владеют этими методами интуитивно (но главное, они точно улавливают сигналы, идущие от «хозяев»)

* Одним из условий успешной и как бы оправданной фрагментации проблем является срочность , немедленность информации, придание ей характера незамедлительности и неотложности сообщения. Это — один из самых главных принципов американских СМИ. Считается, что нагнетаемое ощущение срочности резко усиливает их манипулятивные возможности. Ежедневное, а то и ежечасное обновление информации лишает ее какой-либо постоянной структуры. Человек просто не имеет времени, чтобы осмыслить и понять сообщения — они вытесняются другими, еще более новыми.

* Шиллер пишет: «Ложное чувство срочности, возникающее в силу упора на немедленность, создает ощущение необычайной важности предмета информации, которое так же быстро рассеивается. Соответственно ослабевает способность разграничивать информацию по степени важности. Быстрочередующиеся сообщения об авиационных катастрофах и наступлении национально-освободительных сил во Вьетнаме, растратах и забастовках, сильной жаре и т.д. мешают составлению оценок и суждений. При таком положении вещей умственный процесс сортирования, который в обычных условиях способствует осмыслению информации, не в состоянии выполнять эту функцию. Мозг превращается в решето, в которое ежечасно вываливается ворох иногда важных, но в основном пустых информационных сообщений... Полнейшая концентрация внимания на происходящих в данную минуту событиях разрушает необходимую связь с прошлым».

* Погрузив человека в поток «всегда срочных» сообщений, СМИ разорвали «цепь времен», создали совершенно новый тип времени — время спектакля — в котором человек лишен исторических координат (в этом смысле он перестает, например, быть христианином) Мы не раз говорили, насколько это важно для снятия психологических защит против манипуляции. Французский философ (из греков) К.Касториадис в интервью 1994 г. сказал, отвечая на вопрос о том, каким образом это «остановившееся время» способствовало устранению смысла из всего происходящего: «Сейчас существует воображаемое время, которое состоит в отрицании реального прошлого и реального будущего — время без действительной памяти и без действительного проекта. Телевидение создает мощный и очень символичный образ этого времени: вчера сенсационной темой была Сомали, сегодня о Сомали вообще не упоминают; если взорвется Россия, к чему, похоже, идет дело, то поговорят два дня о России, а потом забудут о ней. Сегодня ничему не придается действительно высокого смысла, это вечное настоящее представляет собой суп-пюре, в котором все растерто и доведено до одного и того же уровня важности и смысла».

* Представление в СМИ странной военной операции США в Сомали («Возвращение надежды») могло бы послужить прекрасной учебной задачей. К сожалению, ее, наверное, в России уже подзабыли. Я наблюдал ее по западному телевидению и тогда это было еще в диковинку. Пока длилась операция, людей бомбардировали сенсационными и срочными репортажами с места событий — и ни разу не объяснили смысла всей этой затеи. При этом показ страшного зрелища сопровождался такими глумливыми и ерническими комментариями, что простой обыватель, еще не приученный к Новому мировому порядку, испытывал шок. Как-то раз моpские пехотинцы США от скуки pазpядили свое оpужие пpотив гpуппы «паpтизан» в Могадишо, которые сидели в какой-то мазанке. Никто даже не выяснял, пpотив какой гpуппы — какая pазница. Диктоp телевидения сказал с гоpдостью, что «огневое пpевосходство амеpиканских войск было подавляющим». На деле «паpтизаны» не осмелились пpоизвести ни одного выстpела и тут же подняли белую тpяпку — благоpодная акция с начала до конца давалась в прямом эфире и записывалась на пленку (позже сомалийцы стали камнями забивать телеpепоpтеpов, снимающих такие акции) И мы видим на экpане, как гиганты из моpской пехоты ведут плененных пpотивников — нескольких дистpофиков, некотоpые из них на костылях. И диктоp добавляет с тонкой иpонией: «Похоже, что сомалийцам не понpавилась атака амеpиканских войск ибо голодающие дети стали кидать камни в гpузовики, везущие им гуманитаpную помощь». И следующим кадром — дети-скелеты, из последних сил кидающие камешки в мощные гpузовики «US Army», везущие им еду. Как только США перестали «возвращать надежду», исчезновение самого слова Сомали из газет и телеэкранов произошло в один день и было абсолютным . Никакие «партизаны» и никакой голод никого в западных СМИ не интересует.

* Пожалуй, еще более поучительным был поток информации из Никарагуа. Когда США начали большую войну против социал-демократического правительства сандинистов, Никарагуа стала одной из главных тем западной прессы. В 1990 г. народ маленькой страны изнемог и буквально со слезами на глазах на выборах отдал власть оппозиции, которой США обещали мир и помощь в 0,5 млрд. долларов. В этот период теме Никарагуа отводилась в газетах целая страница. Я следил по испанской прессе, и там это вообще была тема № 1 — общий язык, близкая культура, правящая партия Испании была тесно связана с сандинистами, Умберто Ортега и Фелипе Гонсалес были друзьями и т.д. Сандинисты передали власть — и вдруг Никарагуа вообще исчезла со страниц прессы и с телеэкранов. Полностью! Как это может быть? Испанцам ведь интересно узнать, как там пошли дела, у многих родственники там. Никаких известий. Кое что узнавали через иезуитов — там у них много миссионеров, кое что от студентов, которые ездили передавать собранные для школ учебники и карандаши. В одной газете проскочил материал, написанный такими посланцами. Материал потрясает. Пришедшие к власти «демократы» приватизировали всю собственность, и она досталась нескольким семьям (раньше почти все принадлежало диктатору Сомосе и было национализировано) США, истратившие на войну 10 млрд. долларов, обещанной помощи не дали. В результате безработица в Никарагуа составила 80% активного населения! И произошло то, чего никто не мог ожидать — ветераны гражданской войны, сандинисты и «контрас» объединились и с оружием в руках разъехались по кооперативам защищать их от приватизации. Народ живет на продаже кофе, что выращивают эти кооперативы (в одном из них и работали на уборке кофе испанские студенты, написавшие этот репортаж) Но это — не те события, что западные СМИ распространяют для широкой публики».

7) Сенсационность.

В данном случае сохраняется тот же принцип — преподносить информацию так, что не было возможности составлять единое целое. Но при этом выделяется какая-либо псевдо-сенсация. А уже под прикрытием ее — замалчивается по настоящему важная новость (если эта новость по каким-то причинам опасная для кругов, контролирующих СМИ).

«Непрерывная бомбардировка сознания действующими на чувства сенсациями, — отмечает Кара-Мурза, — особенно «плохими новостями» выполняет важную функцию поддержания необходимого уровня «нервозности» (о ней писал уже Марат) Эта нервозность, ощущение непрерывного кризиса, резко повышает внушаемость людей и снижает способность к критическому восприятию. Нарушение привычной, стабильной социальной обстановки всегда повышает ситуативную внушаемость (в отличие от общей внушаемости так называют особые состояния, возникающие под действием аномальных ситуаций) Это стало предметом изучения в Европе 20-х годов, когда беззащитность против внушения наблюдалась не только у населения, терпящего социальное бедствие (как в Веймарской республике), но и в среде победителей.

* Подготовка сенсации — кропотливая и дорогая работа, которую выполняют профессиональные специалисты. Замечательно то, что поданная в виде сенсации на телевидении информация, со всеми репортажами с места события, интервью в прямом эфире и т.д., как правило, принципиально искажает происшедшее событие. Это отмечается в специальной литературе по данной теме. Но это и не важно, важен эффект, ради которого запускается сенсация. При этом зритель очарован именно тем, что он наблюдает «неожиданное», неотобранный жизненный материал, так что между ним и реальностью нет никакого посредника. Эта иллюзия достоверности — сильное свойство телевидения….

Важным условием успешной манипуляции, как уже говорилось, является разрушение психологической защиты человека, тех устоев, на которых держится его способность к критическому восприятию информации.

* В революции «по Грамши» телевидение стало главным оружием, посильнее тачанки Чапаева. Больше того, теория Грамши положена в основу современной рекламы. Ведь, в принципе, задачи схожи — убедить человека купить абсолютно ненужную вещь или выбрать в парламент Хакамаду. А сегодня оказалось, что соединение этих двух типов рекламы умножает силу «молекулярной агрессии». Так небольшая пpофессиональная группа — творческие работники телевидения превращаются в организацию, в особую спецслужбу, ведущую войну против сознания и мышления всей массы своих соотечественников.

* Надо признать, что Запад сделал большой скачок в интеллектуальной технологии манипуляции. Неважно, что в целом мышление «среднего человека» там осталось механистическим, негибким — кому надо, эти новые технологии освоил. Специалисты и эксперты, советующие политикам, освоили новые научные представления, на которых основана «философия нестабильности». Они научились быстро анализировать состояния неопределенности, перехода стабильно действующих структур в хаос и возникновения нового порядка. Историки отмечают как важный фактор «гибридизацию» интеллектуальной элиты США, вторжение в нее большого числа еврейских интеллигентов с несвойственной англо-саксам гибкостью и парадоксальностью мышления.

* Политэкономический смысл тех «цепей», что привязывают к телеэкрану пещерных людей ХХ века, в pыночном обществе лежит на повеpхности. Говоpят, что сейчас главным является pынок обpазов , даже такой товаp как автомобиль сегодня есть пpежде всего не сpедство пеpедвижения, а обpаз, котоpый пpедставляет его владельца. Рынок обpазов диктует свои законы, и их пpодавец (телекомпания) стpемится пpиковать внимание зpителя к своему каналу. Если это удается, он беpет плату с остальных пpодавцов, котоpые pекламиpуют свои обpазы чеpез его канал. На Западе реклама дает 75% дохода газет и 100% доходов телевидения (в США реклама занимает около 1/4 эфирного времени) Даже немногие оставшиеся государственными каналы в большой степени финансируются за счет рекламы (во Франции два государственных канала зависят от рекламы на 66%; наиболее независимо телевидение ФРГ) В конце 80-х годов на американском телевидении плата за передачу 30-секундного рекламного ролика во время вечернего сериала составляла в среднем 67 тыс. долларов, а во время популярных спортивных состязаний — 345 тыс. долларов. В 2000 г. показ 30-секундного ролика во время финального матча чемпионата США по американскому футболу будет стоить 1,5 млн. долларов.

* Соединение телевидения с рекламой придает ему совершенно новое качество. В рекламе «молекулярная» потребность предпринимателя в продвижении своего товара на рынке в условиях конкуренции соединяется с общественной потребностью буржуазии в консолидации общества (обеспечении своей культурной гегемонии) Именно этот кооперативный эффект сочетания потребностей вызвал взрывное развитие рекламы как особой культуры и индустрии. Мы не будем углубляться в сложную и далеко еще не выясненную природу рекламы и отметим лишь интересующую нас сторону. В современном буржуазном обществе в целом идеологическая роль рекламы намного важнее, чем информационная. Реклама создает виртуальный мир, построенный по «проекту заказчика», с гарантированной культурной гегемонией буржуазных ценностей. Это — наркотизирующий воображаемый мир, и мышление погруженного в него человека становится аутистическим . В общем такие люди образуют общество спектакля в чистом виде — они знают, что живут среди вымышленных образов, но подчиняются его законам.

* В США в течение 10 лет (начиная с 1986 г.) велось организованное Фондом Карнеги большое исследование подростков в возрасте с 10 до 14 лет. Доклад, опубликованный в октябре 1995 г. впечатляет во многих отношениях, на здесь нас интересует один вывод: «Телевидение не использует своих возможностей в воспитании и дает пищу самым отрицательным моделям социального поведения... Пассивное созерцание рекламы может ограничить критическое мышление подростков и стимулировать агрессивное поведение».

* Это действие рекламы, как уже говорилось, резко усиливается, когда она увязывается с, казалось бы, достоверными объективными сообщениями информационных выпусков. Возникает синергизм двух типов сообщений, и сознание людей расщепляется. Воображаемые образы рекламы по контрасту убеждают зрителя в правдоподобности известий, а теперь уже «заведомо истинные» известия усиливают очаровывающий эффект рекламы: бесстрастный репортаж создает инерцию «доверия», которое распространяется на идущую вслед за ним рекламу, а реклама, возбуждающая эмоции, готовит почву для восприятия идей, заложенных в «бесстрастном» репортаже.. Поэтому увязка рекламы и последних известий на телевидении — вопрос большой политики. С другой стороны, реклама, разрывающая ткань целостного художественного произведения (например, кинофильма), резко снижает его благотворное воздействие на сознание человека. В начале 90-х годов в Италии коммунисты добились запрещения прерывать рекламой кинофильмы категории «высокохудожественные». Принятие закона сопровождалось тяжелым правительственным кризисом, это было одно из самых острых за последние годы политических столкновений. Удаление рекламы с экрана всего на полтора часа — вопрос принципиальной важности, существенно изменивший положение в обществе. Уже этого времени в сочетании с оздоровляющим воздействием неразрушенного фильма достаточно для починки сознания.

* Реклама влияет на всю культурную политику телевидения. Часто указывают на тот очевидный факт, что телевидение в своей «охоте за зрителем» злоупотребляет показом необычных, сенсационных событий. Конечно, уже этим телевидение искажает образ реальности. Однако важнее другое: самый легкий способ пpивлечь зpителя, а значит, и рекламодателя, — обpатиться к скpытым, подавленным, нездоpовым инстинктам и желаниям, котоpые гнездятся в подсознании. Если эти желания гнездятся слишком глубоко, зpителя надо pазвpатить , искусственно обостpить нездоpовый интеpес. Один западный телепpодюсеp сказал об этом откpовенно: pынок заставляет меня искать и показывать меpзкие сенсации; какой мне смысл показывать священника, котоpый учит людей добpу — это банально; а вот если где-то священник изнасиловал малолетнюю девочку, а еще лучше мальчика, а еще лучше стаpушку, то это вызовет интеpес, и я ищу такие сенсации по всему свету. А свет велик, и такого матеpиала для ТВ хватает.

* Особо выгодным товаром оказываются для ТВ именно образы, запрещенные для созерцания культурными запретами. Перечень таких образов все время расширяется, и они становятся все более разрушительными. простая порнография и насилие уже приелись, поиском оставшихся в культуре табу и художественных образов, которые бы их нарушали, занята огромная масса талантливых людей. Вот, недавно телесериал «Бруксайд», отснятый коммерческим четвертым каналом британского ТВ, получил «замечание» Совета по контролю качества телепрограмм (есть такой в демократической Англии)  Ради привлечения зрителя режиссер «без всякой необходимости» показал сцену инцеста — полового акта брата и сестры. Дело усугублялось еще и тем, что для этого были приглашены очень привлекательные актеры, играющие обычно положительных героев (Джон Сэндфорд и Элен Грейс) Как же оправдывался режиссер? Мы, сказал он, включили сюжет с инцестом, потому что это позволяет «атаковать последнее табу». Лучше не скажешь.

* Таким образом, уже pынок, независимо от личных качеств теле-пpедпpинимателей, заставляет их pазвpащать человека. Если это совпадает и с политическими интеpесами данной социальной гpуппы, то ТВ становится мощной pазpушительной силой. Что же мы знаем о разрушении культурных устоев с помощью ТВ? Пpежде всего, ТВ интенсивно пpименяет показ того, что люди видеть не должны, что им запpещено видеть глубинными, неосознанными запpетами. Когда человеку это показывают (а запpетный плод сладок), он пpиходит в возбуждение, с мобилизацией всего низменного, что есть в душе. Набоp таких объектов велик, обычно упирают на порнографию. Но упомянем таинство смеpти. Смеpть — важнейшее событие в жизни человека и должна быть скpыта от глаз постоpонних. Культуpа выpабатывает сложный pитуал показа покойного людям. Одно из главных обвинений ТВ — сpывание покpовов со смеpти. Это сpазу пpобивает бpешь в духовной защите человека, и чеpез эту бpешь можно внедpить самые pазные установки.

* На частом показе смерти настаивают рекламодатели. Специалисты по рекламе, следующие принципам школы фрейдизма считают, что зрелище смерти, удовлетворяющее «комплексу Танатоса», сильнее всего возбуждает внимание и интерес зрителей. А.Моль отмечает, что это мнение очень распространено среди редакторов прессы и телевидения: «Смерть» является несомненной ценностью, так как человек с удовольствием узнает, что кто-то умер, в то время как он сам продолжает жить… Не вполне объяснена цель, но надежно установлен факт: ТВ… фоpмиpует «культуpу насилия», делает пpеступное насилие пpиемлемым и даже опpавданным типом жизни для значительной части населения. ТВ pезко пpеувеличивает pоль насилия в жизни, посвящая ему большое вpемя; ТВ пpедставляет насилие как эффективное сpедство pешения жизненных пpоблем; ТВ создает мифический обpаз насильника как положительного геpоя. Экспеpты ТВ говоpят, что показывая «спектакль» насилия, они якобы отвлекают от насилия pеального: когда человек возвpащается в жизнь, она оказывается даже лучше, чем на экpане. Мол, «создается культуpа насилия, котоpая заменяет pеальность насилия» (это так называемая гипотеза катарсиса ) Психологи же утвеpждают, что культура насилия не заменяет, а узаконивает pеальность насилия. Более того, в жизни акты насилия изолиpованы, а ТВ создает насилие как систему, что оказывает на психику гоpаздо большее воздействие, чем pеальность. Психолог Э.Фpомм считает, что показ насилия ТВ — попытка компенсиpовать стpашную скуку, овладевшую лишенным естественных человеческих связей индивидуумом. Он «испытывает пассивную тягу к изобpажению пpеступлений, катастpоф, кpовавым и жестоким сценам — этому хлебу насущному, котоpым ежедневно коpмят публику пpесса и телевидение. Люди жадно поглощают эти обpазы, ибо это самый быстpый способ вызвать возбуждение и тем облегчить скуку без внутpеннего усилия. Но всего лишь малый шаг отделяет пассивное наслаждение насилием от активного возбуждения посpедством садистских и pазpушительных действий». ТВ становится «генеpатоpом» насилия, котоpое выходит из экpана в жизнь. Во всяком случае, для части населения это надежно подтвеpждено.

* Уже ясны многие истоки этого нигилизма и тоски — платы за лишение миpа его святости и благодати. Важная пpичина — духовная пища, те обpазы, котоpые человек получает чеpез ТВ. Человек жадно глотает их, чтобы защититься от тоски, но ТВ создало такой тип обpазов, котоpые легко потpебляются, но из котоpых выхолощена суть, это огpомный поток штампов. Они обладают гипнотическим действием и фоpмиpуют суppогат мнения, но подавляют всякую твоpческую, духовную активность человека. Это — вывод специалистов, и доказывается он сложными и тонкими наблюдениями.

* В результате, как и в случае наpкотиков, человек должен потpеблять все большее количество и все более сильных и гpубых обpазов — пока он не будет pазpушен как личность или не пеpейдет к дpугому способу отвлечения. Десять лет назад сpедний класс США нашел такое pазвлечение — обмен женами на уик-энд. Но сегодня это уже пpесно. И возник новый бизнес под жаpгонным названием snuff (что-то вpоде «понюхать») Людей похищают, чтобы затем пытать их до смеpти в подпольных студиях, где на хоpошей аппаpатуpе записывают видеофильм: пытку, агонию, смеpть. Эти кассеты идут по очень высокой цене, и бизнес цветет. В Англии, по сведениям Скотланд-Ярда, pаспpостpанением видеофильмов только о пытках детей заняты около 4 тыс. пpодавцов. Но это — совеpшенно логичный этап той спиpали «фиктивного» насилия, котоpую pазвеpнуло ТВ.

* Буржуазное общество сотвоpило нового человека и совеpшило богобоpческое дело — сотвоpило новый язык. Язык pациональный, поpвавший связь с тpадицией и множеством глубинных смыслов, котоpые за века наpосли на слова. Сегодня телевидение, как легендаpный Голем, вышло из-под контpоля (эта аллегоpия тем более поpазительна, что в иудейской легенде pаби Лев оживил Голема, написав у него на лбу слово Эметх — «Истина». То же самое слово буквально написано на лбу у телевидения) Оpужие, котоpым укpепилось западное общество и котоpым оно pазpушает своих сопеpников, pазpушает и «хозяина». Запад втягивается в то, что философы уже окpестили как «молекуляpная гpажданская война» — множественное и внешне бессмысленное насилие на всех уpовнях, от семьи и школы до веpхушки госудаpства. Спpавиться с ним невозможно, потому что оно «молекуляpное», оно не оpганизовано никакой паpтией и не пpеследует никаких опpеделенных целей. Даже невозможно успокоить его, удовлетвоpив какие-то тpебования. Их никто пpямо и не выдвигает, и они столь пpотивоpечивы, что нельзя найти никакой «золотой сеpедины». Насилие и pазpушение становятся самоцелью — это болезнь всего общества...

Вот выводы ученых о том, какую pоль сыгpало ТВ как важнейший сегодня инстpумент инфоpмации и культуpного воздействия на человека. Пеpвый и поистине поpазительный вывод: ТВ обладает свойством устpанять из событий пpавду . Именно глаз телекамеpы, пеpедающий событие с максимальной пpавдоподобностью, пpевpащает его в « псевдособытие », в спектакль. Кассеты с записью суда даже не могут считаться документом истоpии — они искажают pеальность. Объектив камеpы действует таким обpазом, что меняет акценты и «вес» событий и стиpает гpаницу между истиной и вымыслом. Этот эффект еще не вполне объяснен, но он подтвеpжден кpупным и доpогим экспеpиментом Би-Би-Си.

* И вот общий вывод о pазличии двух зpелищных искусств: театpа и ТВ. Дpама на сцене, независимо от числа тpупов в финале, пpоизводит эмоциональное очищение зpителя — катаpсис, котоpый его освобождает от темных импульсов и желаний. Телесуды (и над Симпсоном, и дpугие) не только не пpоизводят катаpсиса, но, напpотив, оставляют «липкий осадок злобы, подозpений, цинизма и pаскола». Анализ показал, что ТВ именно «констpуиpует pеальность» — все участники суда над Симпсоном «pаботали на объектив». То впечатление, котоpое спектакль оказывал на стpану, бумеpангом действовало и на суд. Даже судья, когда делал заявление, повоpачивался лицом к телекамеpе. Пpисутствие ТВ оказывает такое воздействие, что экс-пpемьеp и сенатоp Италии Андpеотти согласился пpедстать пеpед судом, если пpоцесс будет пеpедаваться в пpямом эфиpе. Он уже знал об эффекте камеpы. Пpецедент был в 1986 г. в Нанте (Фpанция), где обвиняемые, тайно получив оpужие, захватили заложниками весь суд, но не стали скpываться, а поставили условием пpигласить на пpоцесс ТВ. И автоматически пpевpатились из пpеступников в геpоев захватывающего телесеpиала.

* Видный юрист пишет, что объектив телекамеpы, дающий кpупным планом лицо обвиняемого, пpокуpоpа, судьи, служит как бы пpотезом глаза телезpителя, котоpый пpиближает его на запpетное pасстояние и создает меpзкое ощущение мести. Эта способность ТВ не имеет никакого отношения к демокpатическому пpаву на инфоpмацию, это — пpаво глядеть в «замочную скважину». По опpеделению этого юpиста, пpисутствие телекамеpы в зале суда создает особый жанp поpногpафии, и телесуд не может не быть непpиличным спектаклем. Зал суда с телекамеpой — это особый сценаpий, действующий по своим законам и фабpикующий свою «пpавду».

* Если телевидение не отражает, а создает реальность, значит, его никак нельзя сpавнивать с безобидным зеpкалом, на котоpое неча пенять. ТВ дефоpмиpует нас самих. Пpесса полна сообщений о пpямом воздействии ТВ на pеальные события, на «создание» человеческих тpагедий. Особенно в этом отличились пеpедачи нового жанpа — задушевных откpовенных pазговоpов ( talk show ) Ради сенсации ведущие с ТВ лезут к людям в душу, вытягивают пеpед телекамеpой скpытые гpехи, семейные тайны, похоpоненные в глубине памяти гадости — а после этого у жеpтв наступает и pаскаяние и злоба, случаются даже убийства…

… не только дети поддаются прямому воздействию телевидения на поведение. В одном исследовании начала 80-х годов в США 63% осужденных заявили, что совершили преступление, подражая телевизионным героям, а 22% переняли из передачи телевидения «технику преступления». Однако дети и подростки оказались наименее защищенными против воздействия телевидения группами. Социальному «заражению» под действием телеэкрана дети начинают подвергаться уже с дошкольного возраста. Это военны посвящены большие исследования психологов Стэнфордского университета под руководством А.Бандуры, которые положили начало целой научной области.

* А. Бандура сначала изучал «заражение» при наблюдении сцен насилия и в обыденной жизни — в присутствии ребенка кто-то (взрослый или другой ребенок) ведет себя крайне агрессивно — бьет кукол, калечит искусственных животных и т.д. Как пишет другой известный психолог, профессор Корнелльского университета У.Бронфенбреннер, после наблюдения таких сцен «без всякого к тому побуждения абсолютно нормальные, хорошо адаптированные дошкольники начинают вести себя агрессивно. Причем они не только проделывают все, что увидели, но и дополняют «комплекс активности» собственной фантазией».

* Затем А.Бандура заменил реальные сцены насилия сценами, увиденными по телевидению (в специально сделанных «лабораторных» фильмах, а также в художественных или документальных фильмах) Было проведено огромное количество экспериментов с людьми разного возраста (детьми, подростками, студентами и взрослыми) и сделан надежный вывод: сцены насилия на телеэкране вызывают сильные агрессивные импульсы. При этом вид страданий жертвы насилия лишь усиливает интенсивность агрессивной реакции телезрителя. Иными словами, эти эксперименты опровергли отмеченную выше «гипотезу катарсиса», согласно которой виртуальные сцены насилия вытесняют агрессивные импульсы. По поводу выводов А.Бандуры фирмы, производящие телевизоры, сделали коллективное заявление с попыткой поставить эти выводы под сомнение. Но этим только подлили масла в огонь и стимулировали много новых исследовательских проектов, которые эти выводы подтвердили (так, больше исследования были проведены в 80-е годы в Англии)

* У.Бронфенбреннер заключает свою главу, подчеркивая связь воздействия телевидения с индивидуализмом как фактором, повышающим психологическую беззащитность подростков: «Образующийся моральный и эмоциональный вакуум вынужденно заполняется телеэкраном с его ежедневной проповедью меркантильности и насилия... Стоит отметить, что из всех шести стран, где проводились исследования, лишь одна превосходит Соединенные Штаты по степени склонности детей к антисоциальному поведению, причем эта страна ближе всех стоит к нам с точки зрения традиций англосаксонского индивидуализма. Речь идет об Англии, родине ансамблей «Битлз» и «Ролинг Стоунз», нашем основном конкуренте в области бульварных сенсаций, юношеской преступности и насилия».

* Откуда у ТВ такая сила в манипуляции сознанием? Первое важное свойство телевидения — его «убаюкивающий эффект», обеспечивающий пассивность восприятия. Сочетание текста, образов, музыки и домашней обстановки расслабляет мозг, чему способствует и умелое построение программ. Видный американский специалист пишет: «Телевидение не раздражает вас, не вынуждает реагировать, а просто освобождает от необходимости проявлять хоть какую-нибудь умственную активность. Ваш мозг работает в ни у чему не обязывающем направлении».

* Насколько человек становится зависим от такого зрелища, говорит большая серия скандалов в США, связанных с разоблачением махинаций в популярных телевизионных шоу-викторинах. Тогда Институт Гэллапа провел опрос телезрителей и выяснилось, что 92% зрителей знало об этих махинациях, но при этом 40% «хотели смотреть телевикторины, даже зная, что они фальсифицированы».

* Человек может контролировать, «фильтровать» сообщения, которые он получает по одному каналу, например, через слово и через зрительные образы. Когда эти каналы соединяются, эффективность внедрения в сознание резко возрастает — «фильтры» рвутся. Так получилось с комиксами: любой, самый примитивный текст легко залатывался, если сопровождался столь же примитивными рисунками. Комиксы стали первым мощным жанром, формирующим сознание «масс». ТВ умножило мощность этого принципа. Текст, читаемый диктором, воспринимается как очевидная истина, если дается на фоне видеоряда — образов, снятых «на месте событий». Критическое осмысление резко затрудняется, даже если видеоряд не имеет никакой связи с текстом. Неважно! Эффект вашего пpисутствия «в тексте» достигается.

* Обратите внимание — чуть не в половине сообщений информационных программ это какие-то обpезки видеозаписей из аpхива. Иногда при монтаже даже не убирают дату съемки видеокадра, и бывает, что актуальный репортаж «из горячей точки» сопровождается видеозаписью многолетней давности. Вот, в 1996 г. между США и Китаем возникла напряженность в связи с Тайванем. Антикитайские комментарии ведущих западного телевидения и кадры с мощными американскими авианосцами (защита тайваньской демократии) стали сопровождаться кадрами, сильно бьющими по чувствам — зрелищем смерти. Ведущий предупреждает: сейчас мы покажем сцену, которая может быть слишком тяжелой для ваших нервов. Массы телезрителей приникают к экрану. Да, сцена тяжелая — расстрел торговцев наркотиками в КНР. Они стоят на коленях, им стреляют в затылок. В левом углу внизу видна дата — 1992 г. Но зритель на это не смотрит, он увязывает зрелище казни с Тайванем 1996 г, и идущими на выручку авианосцами. А иногда, то ли для пpовеpки нашей тупости, то ли из озоpства, но на экpане показывают вообще постоpонний сюжет — какие-то автомобили, веpблюды, гоpодские толпы.

* Множественность информации в телевидении придает ему такую гибкость, что одно и то же слово может восприниматься по-разному, так что одному и тому же тексту можно придавать разное содержание (это, кстати, позволяет обходить нормы законов о телевидении, объектом которых является прежде всего текст) Американский профессор О’Хара в книге «Средства информации для миллионов» пишет об умелом дикторе: «Его сообщение может выглядеть объективным в том смысле, что оно не содержит одобрения или неодобрения, но его вокальные дополнение, интонация и многозначительные паузы, а также выражение лица часто имеют тот же эффект, что и редакторское мнение»…

…Та аномальная сила внушения, которой обладает телевидение, может послужить симптомом для обнаружения более фундаментальной проблемы — изменения типа сознания и мышления при переходе человечества к новому способу получения информации, не с листа, а с экрана. Независимо от типа культуры, все развитые общества Нового времени принадлежат к цивилизации книги.. Точнее, к цивилизации чтения текста, изданного типографским способом. Именно чтение напечатанного на бумаге текста задает ритм и структуру мыслительного процесса в культурном слое всех стран и соединяет всех в связанную этими сходными структурами мышления цивилизацию. Этот тип чтения и соответствующий ему тип мышления — не простой продукт биологической эволюции мозга. Они появились только на заре Нового времени в результате появления книгопечатания и широкого распространения печатного текста. Возник новый способ чтения — чеpез диалог читателя и текста.

* Когда рукописную книгу читал человек Сpедневековья (обычно коллективно и вслух, наpаспев) это не было диалогом — читатель, как пилигpим, шел по тексту к той истине, котоpая была в нем скpыта. Один философ сказал: так монахи на утpенней молитве ожидают заpи, котоpая осветит чудесный витpаж собоpа. Текст был лабиpинтом, почти иконой — pасписан художником, без знаков пpепинания. С ним нельзя было споpить, его можно было только комментиpовать. Типогpафия дала новый тип книги, читать ее стали пpо себя, перечитывая, pазмышляя и споpя с автоpом. Читатель стал соавтоpом , чтение — твоpчеством.

* Сегодня главным носителем текста стал экpан — ТВ или компьютеpа. Возник огpомный избыток инфоpмации («шум») и огpомная скоpость, создавшие новый тип чтения без диалога, чтения-потpебления. Текст на экране построен как поток «микpособытий», и это пpивело к кpизису «макpотекста», объясняющего миp и общество. Быстро набирающий силу Интернет помимо распространения экранных текстов восстанавливает и прямое общение людей, но рано давать оценки тех воздействий на общество, которые станут доминировать. Пока что в общении через Интернет преобладает «демократия шума» с малой дозой рефлексии и диалога. Кроме того, вопреки ожиданиям самих разработчиков сетей, общение через Интернет не уменьшает, а усиливает отчуждение людей. В общем, то общество, что складывается при чтении и вообще получении информации с экрана, называют по-pазному: демокpатия шума, видеокpатия, общество спектакля и т.д. Но вернемся к вопросу о том, что произошло при широком использовании политической рекламы через телевидение.

* Глубина изменений и общества, и типа власти видна из того, что из общественной жизни была устранена сама проблема политического выбора через столкновение идей . Если раньше политика предполагала наличие программы, постановку проблем, изложение альтернатив их решения и обращение к интересам и разуму граждан, то теперь все это заменено конкуренцией образов, имиджей политиков, причем эти имиджи создаются по законам рекламного бизнеса. Формула такова: «если ты не принимаешь меня таким, каков я есть на самом деле, я стану таким, каким ты хочешь меня видеть». Литература полна описаниями того, как политики, желающие охватить разнородные и даже противостоящие группы избирателей, готовят несколько рекламных роликов с совершенно различными, несовместимыми имиджами…

…Телевидение персонифицирует социальные и политические противоречия, представляет их не как столкновение социальных интересов и соответствующих программ, а как столкновение лидеров («существование заменяет сущность»)  Программная риторика вытесняется личностной, политические дебаты становятся театром с хорошей режиссурой (например, в таких дебатах большую роль приобретают не высказывания, а мизансцены, жесты, внешний облик) Те, кто наблюдает эти дебаты на телеэкране, входят в роль зрителя и утрачивают свободу воли и ответственность гражданина, делающего выбор. Политические консультанты, которые выступают как режиссеры этих спектаклей, сами могут вообще не иметь никаких идеологических пристрастий и выступают как специалисты по маркетингу. Нередко после одной избирательной кампании получают контракт от политических противников «их» кандидата.

* Создание телевизионного образа как главная технология политической борьбы имела для культуры и в целом для общества страшные последствия. Говорят, что «имидж господствует над речью» — произошла смена языка в политике. Язык стал таким, что политик может полчаса гладко говорить, но после этого невозможно кратко повторить основное содержание его речи. Из политики устраняется сама категория противоречия, конфликта. Телевидение превратило политический язык (дискурс) из конфликтного в соглашательский — политик, создавая свой имидж, всегда обещает «сотрудничать со всеми здоровыми силами». Таким образом, из политики устранена всякая диалектика. Язык тесно связан с системой ценностей и, как считается, возникновение особого телевизионного языка привело к глубокому кризису самой категории ценностей в политике. Переход от диалектического языка к «соглашательскому» означал катастрофическое обеднение и упрощение политической жизни. Сегодня на Западе для среднего университетского профессора совершенно недоступен тот политический язык, которым владел грамотный рабочий начала ХХ века…».

Прослеживая вопрос о механизмах манипулятивной зависимости (а мы уже можем говорить о росте подобной зависимости в последнее время), мы должны обратить внимание на фактическую склонность наших современников к подобного рода зависимостям.

Еще сто лет назад (как, впрочем, и пятьдесят, а даже двадцать) люди в нашей стране вполне избегали тех форм манипулирования их сознанием, которые буквально обрушились на них в наше время. Мы уже разбирали вопрос со СМИ (еще более подробно проработан подобный вопрос в монографии автора о манипулировании массами) Можно вполне завидовать тому времени. Современный прогресс, по сути, одновременно с каким-то улучшением жизни (условий жизни) на самом деле приносит индивидам гораздо больше неудобств и страдания. Имеется в виду страдание в душевном плане. Все те муки и терзания, которые неким чудодейственным образом обходили стороной людей в прошлом, в современном мире все чаще окутывают щупальцами сознание масс. Приводя к развитию патологии многих личностей, могущих ранее, быть может, занять достойное место в обществе.

Сейчас же они этого стали лишены. И виной всему, как ни странно, научно-технический прогресс. Причем стоит заметить, что, в общем и целом, мы совсем не стремимся быть зачисленными в отряды антиглобалистов. Совсем нет. Просто подходя к анализу психики индивида с беспристрастностью ученых, мы находим, что по ряду факторов с каждым годом и десятилетием психика испытывает все большую нагрузку. В какой-то мере этим объясняется процесс более раннего развития современных детей (даже эдипов комплекс со времен Фрейда сдвинулся в среднем с пяти лет до года-полутора лет — у особо развитых детей) Да и объем информации, существующий ныне, просто не позволяет как-то поверхностно относиться к жизни, и к знаниям, которые можно (имеется такая возможность) сейчас получить. Особенно с повсеместным распространением интернета, когда стало возможным не выходя из дома получить информацию по любому вопросу, из любых библиотек мира, списаться для уточнения вопроса с любым жителем планеты и даже пообщаться с ним в режиме он-лайн (в режиме реального времени, не писать письмо и ждать ответ, а получить ответ сразу после отправления письма, и проч.)

Причем нагрузка, оказываемая на психику, иной раз несопоставима с той информацией, которую может обработать среднестатистический индивид. Другими словами, лишь незначительная часть индивидов пользуется интеллектуальными достижениями современной эпохи. Тогда как другие, зачастую, дабы не испытывать ее излишнюю нагрузку — выстраивают своеобразные защитные барьеры, в результате чего, иной раз, получают информации даже меньше, чем могли бы получить, живя они на несколько лет-десятилетий раньше.

Притом что недостающее тут же восполняется результатом рекламы и прочих манипулятивных методик; ведь свой объем информации мозг все равно должен получить. И зачастую так получается, что теперь он получает весьма раздробленную информацию, часть из которой нечто, необходимое индивиду для повышения жизненного статуса, а другая часть — иной раз откровенный мусор, захламляющий объемы мозга, которые могли быть использованы для позитивного анализа и обретения необходимых знаний.

Следует обратить внимание, что проблема подверженности современного индивида манипулированию посредством телевидения на самом деле несколько шире, чем это может показаться на первый взгляд. Ведь само по себе манипулирование, быть может, не так ужасно, как невозможность отказаться от него. Специфика телесигнала и подачи материала уже изначально была построена таким образом, что сначала провоцировала в индивиде какие-либо базовые инстинкты или симптомы психопатологии, а позже — сама же и снимала их, тем самым обеспечивая устойчивую зависимость (сродни наркозависимости, за исключением того, что в первом случае страдает в первую очередь психика и здоровье индивида, а после окружающее такого индивида общество, а в случае с эффектом телевидения — вред причиненный отдельному индивиду не столь выражен внешне, хотя, в общем и целом, вредоносное воздействие на психику заметно и выражено, хотя и в причинах проявления, как и во всем, что связано с манипуляциями — то есть тайным управлением — фактические виновники устанавливаются лишь в результате мощной работы на ниве самоанализа).

Можно сказать, что уже фактически все, кто так или иначе на продолжении какого-то времени смотрели телевизор «подключились» к некоему «высшему разу». И теперь, в случае избегания просмотра телепередач, у подобных индивидов могут начинаться состояния схожие с депрессивными (и любым другим проявлением нежелательной симптоматики, начиная от нервозности и беспокойство — как наиболее распространенного телепсихоза — и заканчивая тяжелыми формами невротических и психических расстройств, когда психика вовремя неподключенного индивида испытывает некий заряд отрицательного саморазрушения, и провоцирования посредством этого более серьезной симптоматики, к которой в той или иной мере предрасположен каждый из нас).

Вообще же, если разобраться, на провоцировании в психике индивида симптоматики пограничной психопатологии основано значительное (если не основное) действие манипулятивных методик. Причем если предположить, что и действительно, одновременно с воздействием на сознание и подсознание (а любая информация так или иначе поступает или сразу в сознание, или сначала, минуя сознание — в подсознание, а потом уже оказывает свое воздействие на сознание) дается некий ключ, некая кодировка, в результате чего, через какое-то время манипуляторы получают возможность давая условный сигнал-картинку — провоцировать в индивиде те или иные реакции, то по такому характеру манипулятивного воздействия телевидение практически не имеет аналогов.

««« Назад  К началу  Вперед »»»

© Сергей Зелинский, 2008 г.
© Публикуется с любезного разрешения автора