© А.А. Ткаченко

Виртуальные дискуссии в стиле нарративной терапии

Продолжение. Начало см. здесь

Дискуссия 18. О реальных психотерапевтах и нормальной практике

Исходный пост

Це той випадок, коли психотерапевт, розповідаючи про бойовий шок, травму та ПТСР, добре розуміє, про що говорить.

Данський психотерапевт Дітті Марчер сама пережила не одну психологічну травму, що глибоко закарбувалось у її психіці. Але це не заважає їй розвиватись як особистості, психотерапевта вищого ґатунку і реально допомагати українським ветеранам на тренінгах «Побратимів».

Говорячи про бойову травму, шок, ПТСР, Дітті завжди наголошувала на такому ж ефекті посттравматичного розвитку, як наслідку травми. Травма, — це не лише руйнування психіки, а і розвиток та зростання особистості. 

Проте, на пропозицію включити у свою програму етичну (духовну) складову так і не погодилась, зважаючи на те, що це «нарцисичні фантазії».

Спілкування з такими майстрами своєї справи завжди надихає. Але, для наших «донбасівських» ветеранів та психологів це лише перша, підготовча фаза до більш складної психологічної роботи по саморозвитку та самовдосконаленню. І цей шлях ми маємо пройти вже самостійно, створюючи власні підходи, методи та техніки психологічної роботи, спираючись на власні наукові дослідження та досвід.


Психологічна реабілітація військових (відео Дітті Марчер)

Дискуссия

- Травма, це не лише руйнування психіки, а і розвиток та зростання особистості. — абсолютно согласна!

— А_Н_А_Т_О_Л_И_Ч !!!!!!!!!

— Саня Анатолич, нужно то что мы получили от Дитти доводить к другим и объяснять «психологам», что и как им нужно общаться с ветеранами. Уверен, что ты это делаешь, но почему-то не звонишь мне что бы кому-то что-то сломать :)

— Да, я это делаю и в 90% случаев имею или непонимание или негативную реакцию коллег-психологов. Можно сделать радиоэфир на эту тему. К примеру, — «ПТСР (посттравматический синдром) или ПТР (эффект посттравматического роста — кто победит?»

— 90% психологов хотят лечить клиентов, а не помогать им )))

— По передаче подумаю, хорошая идея.

— По «лечению» таких «лечебников» надо п...ть и сильно так как они только вредят своим «лечением».

— Очень хорошая идея, чем больше у человека опыт, чем лучше он себя знает, тем осознанней он живет, да, травмирующий опыт это тяжело и было бы лучше как-то иначе понять себя, но раз уж так случилось, глупо этим не воспользоваться. Большинство психологов стараются внушить клиенту, что он жертва, что он слаб и нуждается в помощи, поэтому обязательно надо представить другую точку зрения. Проработанный опыт, полученный ребятами, способен стать их стержнем, опорой, гордостью и так должно быть.

— Это программа «Равный — Равному»,  курс которой Саша и закончил.

— Я неправильно поняла ))) просто мне кажется, что Александр говорит о таких вещах, которые нужно озвучивать публично, чтоб менять психологическую практику, поэтому я предположила, что речь идет об эфирной программе.

Дискуссия «за кадром»

— Отличный ролик! Дитти правильно говорит — атошники не жертвы! Они не нуждаются в лечении, им просто надо понять и принять новое состояние и научиться с ним жить.

— Все правильно. Но сама Дитти как личность и как психотерапевт, не принимает этическую доминанту «донбасской» войны со стороны Украины. Сильно зациклена на своей бодинамике. Хотя сама-же от этого и страдает. Похоже, что собственные травмы так до конца и не сублимированы. Все время мотается по миру по горячим точкам.

— Нет идеалов))) приходится самим )))

— Да. Она сделала для нас  все, что могла, и совершенно искренне. Я это видел лично.

— Вообще у нас уникальная ситуация, у нас действительно есть возможность на основе чувства собственного достоинства клиента создать методику, которая будет направлена на развитие личности и это будет совсем по-новому и гораздо эффективней всех реабилитаций.

— Такая метода уже создается. Это нарративный подход. Сейчас многие, наиболее продвинутые «атошники» начали писать книги, даже романы и сказки.

— Нечто подобное применяли японцы, когда за солдатом, который не знал об окончании войны и партизанил, послали корабль с кучей генералов.

Но книги— это осмысление

— Вот именно — ОСМЫСЛЕНИЕ.

— Осмысление — первый этап, хорошо когда оно внешнее, но наряду с осмыслением нужна положительная оценка себя, своих действий и принятие их. Мне не очень нравится, когда уходят в религию, потому что в основном уходят «замаливать грехи», а значит, не было этой положительной оценки, не было принятия.

— А вот для этого необходим АДЕКВАТНЫЙ психолог.

— Это да.... но психологи считают себя высшими гуру и хотят с трона лечить ((((

— Они разбрасываются диагнозами, дают нелепые рекомендации, совершенно не видят человека и даже самые хорошие методики не адаптируют к конкретному человеку.

— Увы!? Но это уже болезнь самих психологов. Я с такими сейчас имею кучу проблем.

— Да, это вавка самих психологов, когда они понимают, какие инструменты есть в их руках, то слегка ошалевают и начинают приписывать себе всемогущество ((((

— На войне это «всемогущество» выглядело в лучшем случае смехотворно.

— Да оно и в реале срабатывает только на впечатлительных инфантильных существах)))

— Но вот вопрос. Куда девать эму громадную массу «всемОгущих».

— Угу, пока они только дискредитируют профессию и внушают людям, что те — калеки(((((((

Онода, Хироо — Википедия

— Вот тот японец, вот какими могут стать наши ребята!

— Боюсь, что наоборот. Как бы такими не стали наши «психологи-помогальщики», застряв в своей «травме».

— Не, они не выберутся со своего Лубанга )) они боятся чувств ))) Онода все-таки принял то, что мир не такой как он думал, а они не смогут, ведь это разрушит их картину мира, вряд ли они захотят начать жизнь с начала)) :)

— Печально, но факт. :(

— Ватники и сепары сыпятся на вопросе «Чей Крым?», а психологи на вопросе «Жертва или равноправный партнер в консультировании?» )))

— У меня точки над «і» обычно расставляет выбор — «травма» — это ПТСР или ПТР (эффект развития). Даже Дитти Марчер, постоянно говорящая о ПТР, наш героизм и патриотизм была склонна оценивать как «нарциссические фантазии».

— Да, Вы правы )) интересно, Вы хоть десяток психологов встречали, которые думают также?

— Вы и еще парочку на конференциях, которые приобретали у меня последнюю книгу о войне.

— Н-да... не густо

— Дитти Марчер просто не общалась с нашими психологами )))) вот где «нарциссические фантазии» ))))))))))))))

— Дитти Марчер хватило и своих, датских. Оказалось, что те примерно такие же. Поэтому она, называя себя психотерапевтом, при этом обязательно уточняет — «я не психолог».

— А я вынуждена предупреждать клиентов, что я своеобразный психолог )))) чтоб они сразу понимали, что привычного для них «я Вас слушаю» не будет. Я даже не расспрашиваю их ни о чем, я узнаю запрос, а потом решаю какие игры или упражнения подсказать. Если это упражнение типа письмо, то я не читаю. Я всегда говорю — это Ваша жизнь, это Ваши ситуации, это Ваш диалог с собой\любимым\родственником, мне он не особо интересен, я не люблю сериалы. А вот как именно Вам писалось, какие именно чувства были — это мне надо, чтоб я знала куда дальше идти. И вот так на образах и чувствах выполняю запрос, частенько даже не зная историю отношений. Человеку так легче, я — чужая и не надо передо мной выворачиваться на изнанку, я подсказываю, а он сам с собой разбирается, просто другими способами.

— У меня ..., наверное посложней. Особенно, когда «видишь» клиента (того же атошника) и его перспективы, но не имеешь право ему об этом говорить прямо, а только помогать идти к этому самому. Интересно, что в конечном итоге он находит решение, которое и для мня новое..)) Тогда радуешься, — «какой я молодец, что не соблазнился ранее на прямой «совет», которого он тогда хотел.

— Интересно. Я не работала с атошниками, только дружу. А с клиентами я выполняю запрос,так человек убеждается в том, что его желания сбываются и видит результат моей работы. Это дает уверенность в том, что если ему захочется чего-то другого, то это можно будет сделать. Да и выполненный запрос, это конечная точка, клиент понимает, что вот — пришли. Я люблю сравнение с магазином, когда человек приходит и получает то, что попросил. Думаю я пришла к такой форме из-за того, что хотелось выгодно отличаться от гуру, которые годами консультируют и толку нет, все это многочасовое слушание и жевание жвачки, а клиент так и не понял, за что заплатил.

— Я стремлюсь показать, что психология проста, понятна и конкретна.

Болит голова — принял таблетку, депрессия — сделал упражнение ))) мне кажется так люди больше будут доверять психологам, если будут получать тот результат, который озвучили.

— О! Если бы все было так просто! Чаще атошник толком сам не знает, что ему надо и чего он хочет. Он привык выполнять приказы, а не думать. Вот как раз от соблазна явно дать такой «приказ» и стараюсь себя контролировать. Надо, чтобы он сам себе такой приказ дал. Я на войне так и поступал сам с собой.

— Хоть свечку за Вас ставь )))) Насколько приятно общение с адекватным психологом! Очень интересен Ваш опыт, потому что действительно есть люди, которые не знают, что им хотеть. Можно узнать с чего Вы начинаете консультацию? Я в таких случаях узнаю идеальную картину жизни у человека, ну как-то же он представляет идеальную жизнь, и потом уже пытаюсь узнать, что там для него ключевое. Это и берем за запрос.

— Главное, раскрыть перед ним свои душу (это самое сложное, особенно зная законы «экологичности» и пр. из традиционных принципов психолога), а дальше все идет само собой. Это уже другая психология и другая психологическая (скорее этико-психологическая) практика.

— Мне очень помогает упрощение, ведь если человек уже пообщался с всемОгущим психологом и уверен, что он тяжело и безнадежно болен и нуждается в лечении, то чтоб не играть в доктор-больной я немного обесцениваю проблему. Обычно хорошо работают анекдоты и притчи.

Я после книги Берна «Игры в которые играют люди» и «Люди, которые играют в игры» очень внимательно стараюсь не попасть в игру.

— А вот знаете. Когда удается раскрыть душу, все становится понятно как божий день. Исчезает смысл что-то скрывать, поэтому нет необходимости во что-то играть.

— Можете привести пример?

— Вот. Обычно привожу. У нас вышла группа из боя, в котором на 90 % они могли погибнуть. Я с ними начал работать через сутки. Раньше просто было невозможно из-за предельного напряжения. Устоять перед таким бойцом можно было только с полностью раскрытой собственной душой (это очень четкое состояние, которое ни с чем не перепутаешь — состояние «раскрытой души»). Тогда единственное, что было корректно спросить — «Ты такое прошел и выжил. Ты наверняка стал лучше». После этого начиналось откровение бойца о его сокровенном. Это затем и становилось содержанием его мыслей.

— Отличный ход! Его можно использовать в любых уже прожитых ситуациях. Утверждением «ты стал» мы закрываем ситуацию как уже прожитую, как «уже не страшную», как уже законченную и открываем дорогу на планирование будущего вопросом.

— Я в консультациях тоже большое внимание уделяю планированию и видению будущего, чтоб человек не застревал в прошлом, а возвращался в него только за дополнительной силой.

— Правильно! Таким образом четко переключается «тумблер» в сознании с осмысления ситуации в контексте «синдрома» на контекст «эффекта развития». Я тогда подумал, что если бы после каждого боя удавалось так отработать с бойцами, наверное сейчас у ПТСР-щиков не было бы работы:)

— Все-равно, наверное не все можно сделать по горячим следам, ведь в той обстановке это одно, такая отработка думаю снизила б количество депрессий и смертей по неосторожности. А вот когда бойцы возвращаются, то может потребоваться подкрепление, что в мирной жизни все их приобретения так же нужны и важны, чтоб не отделять жестким барьером: там война— там это хорошо, а в мире — такие как я не нужны. Хотя... может если вплетать сразу и проработку «а как это теперь отразится на твоем отношении к семье\коллегам по работе», то сразу можно будет проработать и это будет более гармоничное включение в мирную жизнь

— В том то и дело, что реализация «сокровенного» ими виделась исключительно в мирной жизни. Но для этого надо было менять саму жизнь, где бы это могло реализовываться. Поэтому, проблема больше именно в «изменении жизни».

— Вернее, даже «изменении мира», где бы их новая жизнь стала реальной.

— Наверное многие понимают, что нужно совсем-совсем по-другому все устроить. У меня на консультациях клиентов такое настигает обычно когда делаем упражнение в котором они вспоминают образ себя в юности. В момент когда они «показывают» себя сегодняшнего себе тому юному, горячему, искреннему, верящему во все хорошее... вот здесь и настигает, им становится сильно не по себе за то что они с собой сделали

— В этот момент бывает они понимают, что брак не удался и работу надо срочно менять.

— С атошниками механизм похож, но содержание обратное. Он вдруг замечает, что при всех негативных печатях войны (ранения, бухание и пр.) он стал лучше, более стойким морально, появилась доминанта совести. И старый брак под угрозой распада потому, что жена не хочет становиться рядом с ним лучше. Ведь надо мириться, что «за приоритет совести надо платить» личными благами, падением дохода и пр. Иногда просто демонстративно уходит к богатенькому, который оказался «умнее» и «откосил» от армии.

— Я всегда предупреждаю клиентов, что если они изменятся, то их окружение изменится, это не хорошо и не плохо, это просто данность — нас окружают люди, которые могут с нами быть. Если б жена не ушла к богатенькому, то она все равно бы ушла под любым предлогом, вплоть до того, что заболела бы и умерла, чисто психосоматически. Мне кажется важным это проговаривать, чтоб освободить от обид, тем более, что это правда. А насчет упражнения с собой юным, то можно узнать у Атошников есть ли сходство и когда они узнают общие черты, то поймут, что просто вернулись к себе, а не стали кем-то совершенно другим. Так принятие пойдет легче, ведь стать другим или вернуться к себе искреннему, чистому — это разное.

— Касаемо семьи и жены. Да, жене бывает проще «уйти» даже в смерть, лишь бы не меняться. И бог с ней. Обычно я не поддерживаю «удержание любыми способами» такой жены. «Свято место пусто не бывает» — хорошо срабатывает. Проблема, если есть дети, любящие папу... Касаемо «вернуться к себе». Здесь не правильно «вернуться», лучше «обнаружить нового себя». Тогда все стает на места.

— Да, я тоже не сторонник удержания и склеивания разбитой посуды, а дети, вот тут-то и поможет, если у отца не будет обиды на жену, тогда он сможет с ней договориться о том кто и когда за детей в ответе. Мне не совсем нравится «новый я» тем, что новый это без корней и предпосылок, это случайное новообразование, которого могло бы и не быть, если б не АТО. Возврат к себе настоящему же предполагает, что человек такой изначально, что он был сильным, честным, искренним, но это похерил, прогнулся под мир, а сейчас он вернулся к себе. Возврат к себе предполагает наличие базиса, корней, источника. А «новый я» может оказаться временным, потому что без базы и может отторгнуться как несвойственное изначально.

— Удивительный диалог у нас получается ))) Для меня очень полезный! Буду благодарна если общение продолжится, Вы пока единственный психолог с которым у меня не возникает разногласий в подходе)))

— Да, пожалуй на этом можно завершить сегодняшний диалог, ибо «що занадто, то не здраво». А свои дальнейшие вопросы в его продолжение зададим позже:)))

— Касаемо «новый я» или  «возврат к себе настоящему» — это скорей не антагонизмы, а признаки (наверное как крайние оппозиции) некоего общего, именуемого как «первопричина жизни личности», которую необходимо реализовывать. Именно НЕОБХОДИМО. Что называется, хочешь не хочешь, а надо. Очевидно именно до этого докапывались бойцы на войне после особенно тяжелых боев, когда «оголялась душа». Наверное, именно там эта «первопричина жизни личности» и осуществляется.Начало формы

— Да, похоже на то. Интересно то, что Фрейд также работал с людьми, которые прошли войну, но он дошел до стремления к смерти, мы же видим от травм возможность развития. Наверное отличие в том, что наши понимают за что они воюют, есть враг в доме. Те же афганцы отдавая «интернациональный долг» были похожи на солдат Фрейда, без четкого понимания «что я здесь делаю» человек не может оправдать себя и саморазрушается.

— Вы не работали с афганцами?

— По поводу «афганцев» в точку. Я их видел на войне и даже с одним жил в одном кубрике год. Они сильно отличались и не оправдали моих надежд. Здесь главное в основном мотиве: у них и других, воевавших на чужой территории — это было «убивать». У нас наоборот — «защищать». А это совершенно разные измерения и психология.

— Спасибо что подтвердили мои догадки, потому что я хоть и не работала с ними, но вижу, что они сильно отличаются от сегодняшних атошников.

— Интересно если афганец пройдет ато, то сможет ли выйти в плюс?

— В АТО, по моим наблюдениям, одни окончательно уходили в еще афганский «синдром» (спивались, косили от передовой и т.п.), другие — воевали, но больше не «за Родину», а «для себя». В критических ситуациях они часто не выдерживали. Мне все говорили, что «это совсем другая война». В Афгане они убивали, а тут убивают всех одинаково, и очень жестко.

— Жаль, мне казалось, что у них был бы шанс «искупить» для себя.

Вы используете в консультировании упражнения на образах? Типа того как я описала с собой юным?

— Вот моя заметка по «афганцам» Александр Ткаченко. — Заметки военного психолога (Часть II).

— Я использую свои «атрибуты военного психолога» (психологически «отработанные» осколки, пули и др). Ветеран берет в руки такой «атрибут» и начинает говорить...

— У Вас хороший слог. Легко читать.

— Во например такой (для пьяниц)

Заметки военного психолога. Фотографии из зоны АТО.

— На одном мастер-классе я видела очень хорошо работающее упражнение, оно мне понравилось: психолог садится рядом с человеком и смотрит в глаза, достаточно секунд 10-15 и у человека фонтаном начинают идти эмоции.

Думаю, там дело во взгляде, когда смотришь на человека надо постараться увидеть его ребенком, ведь у всех сохранились какие-то черточки детские.

Это можно применить, чтоб разгрузить эмоционально после перегрузки но надо осторожно вывести потом.

— Здесь нечто иное. Когда я смотрю на бойца/ветерана, почему-то появляются мысли его будущего...:)

— В этом случае прошлое как-то выстраивается и решается само-собой.

— Да, наверное мы так часто работаем в состоянии измененного сознания, что видим разное труднообъяснимое.

— С теми, кто потерял друзей, хорошо работают письма, я часто применяю письма, ведь человек горюет от недосказанности, от жалости к себе, от оставшихся эмоций. Если писать письма, то все это выговаривается.

— Я тоже до поры до времени думала, что меня «глючит», но потом приняла это как неизученное )))

— Вот и сейчас у меня офицер с проблемой алкоголя и неустроенной семьи, но с ясной головой. В первую очередь вижу ее решение в правильном обустройстве жизни в недалеком будущем.

— С планированием будущего у меня хорошо срабатывает такое упражнение: представь, что у тебя день рождения, тебе 100 лет, ты уже прожил жизнь, кто сидит за твоим столом? Какие яркие моменты были в твоем прошлом? и т.д.

Ведь то, что мы видим, это наше, его нельзя показать человеку, а вот научить его видеть — можно.

— Меня сейчас стала посещать мысль, что после войны многие ветераны (да и я сам) остались в состоянии «измененного сознания» и никто никуда «возвращаться» не собирается.

— Но социализацию никто не отменял. Наверное, в идеале было бы перейти на автономные дома и расселиться равномерно по земному шару, но так не бывает и приходится жить в тех условиях, откуда ушел.

— Скорее ресоциализацию как социальную психотерапию (по Э.Фрому).

— Общество-то не меняется, это человек изменился.

— Но интересно. Мой офицер свое будущее видит в обустройстве пустующего отчего дома...

— Если сделать упражнение «100 лет», то будет понятно, он себя видит в этом доме или это сейчас просто попытка спрятаться у родителей под крылом.

— Вот я и говорю о «новых» людях, которые строят «новое» общество.

— В том то и дело, что родители живут в другом месте. А отчий дом «тянет» скорее своей энергетикой, которую надо наполнять чем-то совершенно новым.

— Вот эта энергетика это может оказаться попыткой вернуться в детство и тогда алкоголя будет еще больше. Надеюсь, что я не права, но такие возвраты меня настораживают. Я б для перестраховки сделала упражнение: дала бы ему в руки фотографию его маленького и попросила, чтоб он рассказал этому мальчику через что он прошел, ведь эта жизнь и мальчика, он имеет право знать. Пусть этот диалог будет внутренним, неважно сколько он продлится по времени, как говорят «гештальт догонит». Если мальчик будет знать, то не останется у взрослого места, где о войне не знают, куда можно убежать. Потому что мне кажется, что не  произошло принятия.

— Да. Возможно там комплексная травма. Но на долгую терапию нет времени. Он уезжает обратно в ЗБД. Но с заданием — «писать вместо пить».

— Много времени это не займет, просто надо сделать раз с ним упражнение, а дальше мозг устроен так, что он будет возвращаться и возвращаться пока не завершит.

— Если нет фото, то расспросить его какой он был в 5 лет (или во сколько он жил в доме и хорошо помнит, но как можно раньше) и пусть представит этого мальчика.

— Можно, чтоб он написал письмо этому мальчику, можно сказать, что это будет как энергетическое согласие на возвращение в дом. Просто если есть алкоголь, то обычно это страх и попытка спрятаться. В упражнениях-письмах важно писать ручкой по бумаге, не на ноуте или планшете.

— Посмотрим. Сейчас он уехал с заданием описать «жизнь в шоке», начиная с самого раннего детства. Дело в том, что воюющие/воевавшие военные лучше воспринимают язык «шока», чем «маленького мальчика».

— Не поняла, «жизнь в шоке» с раннего детства это как?

— Начиная с описания первого детского «шока» и до сегодняшнего дня включая войну.

— Понятно. А «маленького мальчика» все обычно хорошо представляют, если строить диалог примерно так: Ты помнишь себя лет в 5? Опиши внешность. Какой ты был (веселый, озорной, тихий)? Этот мальчик еще не знает, через что ему придется пройти, эту дорогу отменить нельзя, но можно рассказать ему что будет, чтобы он был готов, чтоб ему было легче. Тогда человек выступает сам для себя как гость из будущего.

— В основном срабатывает через жалость, когда взрослый вспоминает себя и понимает, сколько надо было пройти до сегодняшнего момента, то ему хочется себе хотя бы рассказать, где надо поостеречься, кто его предаст, через что пройдет. С фото работает вообще замечательно.

— Я видел таких ветеранов, у которых на лице видна печать того «обиженного мальчика». Он даже пошел учиться на психолога, чтобы в этом разобраться. Но, похоже, еще больше увяз. Но, когда он брал в руки гитару и пел свои авторские песни о войне, — это уже был «боевой менестрель».

Очевидно, в новой психопрактической парадигме, ориентированной в будущее, «обиженный мальчик» должен сублимироваться через переживание «жизни в шоке» в полноценную личность, реализующую свою «первопричину жизни». Во получилось...

— Если мальчик еще и обижен, то в упражнении, которое я описала, можно дать такую инструкцию: «в этом мире есть один человек, который будет всегда за тебя, он будет за тебя когда ты прав и когда ты не прав, он будет с тобой грустить и радоваться, даже если ты его предашь, он не предаст тебя, он с тобой родился и он с тобой умрет, только он может до конца понять тебя и этот человек — ты сам. Тот «внутренний стержень», о котором пишут книги, это просто та личность внутри тебя. Сейчас она в разобранном состоянии, она разбита на осколки отрывочных воспоминаний о том, кто ты и какой ты. Если мы соберем все воедино, то у тебя появится лучший друг, советчик, который будет тебя поддерживать и помогать интуицией. Вспомни себя так рано, как можешь, и пройди с этим маленьким человечком до сегодня, где его обижали — вмешайся, стань на его защиту, где его обманули — расскажи ему правду, проведи его через воспоминания до сегодня.»

— Как-то так.

— Вот читаю и вспоминаю кроме вышеуказанного ветерана 8-летнего Никиту с Донбасса после сквозного осколочного ранения и его маму, которая по всем вопросам советовалась с ним как со взрослым. Ловлю себя на том, что в Никите «мальчика» меньше, чем в ветеране...:)

— Мне кажется, что дети проще переносят стрессовые ситуации, а мама похоже начала искать опору. На мой взгляд, дети должны оставаться детьми, у меня сыну 9 лет и хотя он рассудительный, а переспорить его даже учителям сложно, но он еще наивный ребенок. А ветераны открыты, поэтому и напоминают детей.

— Все правильно и понятно. Но я о принципиальном — ориентироваться не на «мальчика», а на «взрослого мужчину», даже если ему 8 лет, что есть — ориентация на «здоровое будущее», а не на «больное прошлое». Что похоже на ориентацию на ПТР, а не на ПТСР.

— А где здесь больное прошлое? Наоборот, был счастливый ребенок, но у него в жизни разное происходило бы, но появился гость из будущего, прошел с ним весь путь до сейчас и потом подружившись с мальчиком, защитив его и предупредив, планировать будущее вспоминая детские и юношеские мечты.

На мой взгляд очень быстрая и позитивная проработка прошлого и собирание себя в кучу.

Здоровая личность-цельная личность, ведь раздвоение личности это шизофрения.

Я обычно стараюсь собрать всех: мальчика, юношу, взрослого и даже 100-летнего в единую личность.

— В том то и дело, что при ориентации на «здоровое развитие» такая «сборка» происходит сама собой и очень качественно. Этот эффект «мгновенного развития» я наблюдал на войне, когда после боя некоторые бойцы (пацаны) возвращались взрослыми мужиками и затем успешно дальше командовали.

Похоже, мы с Вами создаем новую психопрактическую парадигму, о которой недавно говорил академик Максименко...:)

— Ну не отдавать же ее на откуп тетенькам-психологам, которые могут только с пьедестала пальчиком тыкать ))) Но не переживайте, лавры кто-то присвоит ))) единственное что нам останется — наша способность помогать ))

— Если по сути. Думаю, что мы с Вами на один и тот же предмет (психологическая работа с воюющим офицером) смотрим с разных «миров». Я — с кризисного «мира войны». Вы — с обыденного мира. В кризисном состоянии психическая организация совсем иная и работа там тоже совсем иная. Там все отличается на порядок: время на работу — то на что в обыденном мире уходят месяцы, там максимум решается за сутки; интенсивность — в обыденном это регулирует состояние комфорта и кодекс, там — приказ и оперативная обстановка; методы — в обыденном мире их масса и можно выбирать, там — это личность психолога, способного «оголять душу» и т.д.

— Да, вот еще. Поймал себя на том, что даже в комфортных условиях санатория я интуитивно работаю «военными» методами. Очевидно потому, что другие боевой офицер от военного психолога просто не воспримет.

— А на счет «лавр» не волнуйтесь. Они оказались скорее «терновые». Наплыва желающих пока не вижу. Даже известный кризисный психолог Т. Титатенко предпочитает работать «маленькими шажками» и «длительное время», что совершенно было неприемлемо в реальных кризисных условиях на войне.

— Пока что не вижу особых отличий в Вашем консультировании и моем, я никогда не консультировала в классическом понимании, может поэтому мне очень близко и понятно то, что Вы пишете. Мне всегда казалось, что в консультировании не всегда работают правила, а нацелена я была на результат, поэтому тоже частенько нарушала их. Я не придерживалась одного стиля: помогает выговаривание — ок, слушаю, помогает работа с образами — гештальт-упражнения в помощь, человек упрямый логик — письма, короче я всегда исходила из того кто передо мной и ни разу не консультировала месяцами, для выполнения запроса достаточно было нескольких встреч. Да, у меня нет Вашего опыта работы именно с таким контингентом, но общие принципы я не только разделяю, но и поддерживаю.

— Тогда хорошо бы, работая каждый «по своему», но согласованно. Хорошо бы к психологической работе подключать еще и духовников. На войне капелланы себя проявили лучше психологов.

— Да, хотя я не отношусь к фанатам церкви, но действительно у людей гораздо больше доверия к духовникам, так что я согласна, вот бы еще духовникам научиться хоть немного быть психологами, чтобы их помощь не ограничивалась рекомендацией «Молись».

— Вчера я предложил своему боевому офицеру, о котором мы говорили по проблеме пития (ему неожиданно продлили пребывание в санатории) Вашего «мальчика». У него даже оказалось при себе фото (5-летнего). Предложил изложить диалог его и «мальчика» в тексте. Интересно, что получится.

— Мне тоже очень любопытно что получится, если не сложно, расскажите о результате потом. Хотя сам факт того, что у него оказалось фото говорит о том, что мы на верном пути ))) Согласитесь, не у каждого с собой свое детское фото.))

Я часто придумываю упражнения исходя из задач, потому что в каждой ситуации обязательно что-то надо менять в инструкции, чтобы оно работало конкретно с этим человеком.

 — По поводу «духовникам научиться хоть немного быть психологами» уже делается. Один из наиболее продвинутых в психологии капелланов, которого я там встретил, сейчас учится на магистра по психологии.

— Бывает, что прочитав где-то упражнение я понимаю, что оно хорошо может работать, но... не у меня. Ведь я тоже в силу своих качеств своеобразно даю инструкцию к упражнению. Еще и поэтому приходится переделывать как под человека, так и под себя.

— Наверное Ваши критики пришли бы в ужас от тех вольностей, которые я себе позволяю в переделывании упражнений )))))))))))))

— Именно «сам факт того, что у него оказалось фото» меня больше всего и заинтересовал. В таких случаях у меня появляется четкое ощущение, что такую психологическую работу «кто-то направляет»:) Тогда обычно все получается лучшим образом.

— Но мне главное, чтоб упражнение дало результат, а уж насколько оно изменено... то уж пусть будет на моей совести ))))

— Да, я тоже склонна доверять интуиции, поэтому даже перед запланированной консультацией я хоть и набрасываю план упражнений, но могу его резко изменить в процессе, если мне покажется, что будет лучше другое.

— Мои «критики» приходят в ужас от моих «экспериментов», называя меня «психолог-злочинець» — это Вы уже читали.

— Да, думаю Вам стоит этим гордиться)))) Я бы точно обязательно предупреждала клиентов, что меня считают психологом-злочинцем! Думаю это сразу бы разряжало обстановку и автоматически человек проникался доверием))))))) Ведь если я антипод знакомых ему психологов, то как можно мне не доверять? ))))))))

— Свои «упражнения» я больше чувствую, чем специально готовлю. Просто перед работой интуитивно беру с собой необходимые «атрибуты» и конкретное «упражнение» окончательно конструируется в последний момент его предложения. Вот так получилось и с «мальчиком», когда у клиента вдруг оказалось фото с собой. Он даже это прокомментировал — «вот ношу с собой, сам не знаю почему, душу греет».

— Да, бывало сталкивалась с подобным, например при консультировании я узнаю что нравилось в детстве, может это был предмет\игрушка или не было, но очень хотелось. Что только не вспоминают люди! Был и маленький бегемотик из «киндерсюрприза» и зеленая тряпочка. На первых порах это хороший талисман, как клубочек из сказки, который ведет к себе. Так вот обычно я говорю, что они должны быть внимательны, скоро они увидят этот предмет и тогда они должны будут его купить, выменять, попросить. Самое удивительное, что даже то, что уже давно не в продаже, типа этого синего бегемотика, действительно находится в скором времени (день-два). И человек очень удивлен этому. После этого легко работать — человек уверен, что ему помогает Жизнь\Энергия\Вселенная\Бог, и имеет предмет-напоминалочку-дорогу-к-себе.

— У меня с войны целый комплект таких отработанных у бойцов «атрибутов» — осколки, пули, гильзы и пр,

— У верующих такой предмет — крестик, но крестик обычно обезличен, он у всех, а здесь исключительно личное сокровенное, одному ему понятное.

— Вот еще мне пришло в голову неплохое упражнение: взять в руки один из детских рисунков, которые дети рисовали для АТОшников, и спросить, если бы его в детстве попросили написать письмо, то что бы он написал, если б был на месте ребенка? Может нарисовал бы что-то. Это позволит ему услышать свое важное.

— Вот читаю Ваш «женский» взгляд на нашу методу работы и возникает идея коллективной работы. Я такое пробовал со священником-экзорцистом. Тогда удается докопаться практически до «дна» человеческой психики.

— Специфика у нас такая, что то что хорошо работает у Вас — может не пойти у меня, что хорошо работает у меня — может не пойти у Вас, но может и пойти )))))) я бы хотела поработать, меня не пугает передовая (вернее пугает, но не больше чем другие страшные вещи), но сейчас я в декрете, дочке 3 месяца, так что я пока домашний житель))

— ОК. Я сейчас делаю акцент на нарративном методе (работа с текстами жизнеописания). У меня кое-что интересное собралось, на что нет однозначной точки зрения. Это текст на 50 страниц. Не хотите попробовать?

— Попробовать прочесть? прочесть и поучаствовать? просто поделиться своим мнением?

— Да. Пока только так. Чтобы в охотку, не как работа.

— Конечно буду рада))) я люблю психологию, она могла бы много пользы принести в умных руках.

— Тогда подготовлю и перешлю в отдельном файле.

— Спасибо! У Вас легкий слог и порядок в голове, читаю Ваши записки— очень цельно.

— Спасибо. Но этот текст не в моей голове, а у моего клиента.

— Это ничего ))) в головах вообще много интересного понапихано )))

— Тогда готовлю и отсылаю.

— Да, с удовольствием прочту и скажу, что я бы попробовала в качестве упражнений.

К началу

© , 2017 г.
© Публикуется с любезного разрешения автора