© А.А. Ткаченко

Виртуальные дискуссии в стиле нарративной терапии

Продолжение. Начало см. здесь

Дискуссия 10. О «сраче» в голове

Исходный пост

Вышла моя статья в журнале «Теория и практика психотерапии» 3.5, Май 2016. Стр. 48-57

Дискуссия в стиле нарративной терапии «О пропаганде, психологии и «Донбасской» войне в контексте «Деложизненного» подхода»

Александр Ткаченко

В статье представлен спонтанный пилотный эксперимент применения «стиля нарративной терапии» в виртуальной дискуссии в социальной сети «фейсбук», которая была проанализирована в контексте авторского деложизненного подхода и опыта участия в боевых действиях в качестве военного психолога. Предлагается идея замещения в современном обществе идеологической практики на психологическую.

Дискуссия

— Цікаво, а про що взагалі йдеться? Діалог з мережі з думками різних людей— це зрозумів. А що э метою статті та предметом дослідження? Цікаво знати Ваш напрям роботи.

— Реальный случай. Как-то мы ехали на море и в автобусе был мальчик, который его (моря) никогда не видел и очень хотел на него посмотреть. Когда приехали к морю, автобус остановился и все вышли полюбоваться. Мальчик тоже вышел, посмотрел и разочарованно сказал — «А где же море?»

— Саме так, моря не видно, лише стислий аналіз мережевого флуду на тему морських організмів.

— Ч.Т.Д.

— А чому взято саме мережева гутірка, а не реальна розмова з фронту з справжніми солдатами?

— Продолжение реального случая: Взрослые стали наперебой показывать мальчику на море с комментариями, «так вот же оно, перед тобой», «посмотри, какое оно большое». Мальчик еще больше расстроился и изрек еще более обиженно-разочарованное — «Аааа?!». Что расстроило мальчика, я точно не знаю, поскольку не спрашивал. Но думаю, что он еще раньше, возможно из какой-то очень понравившейся ему сказки узнал о море и даже наверное там была картинка, что никак не совпало с реалиями, увидеть и понимать которые оказалось на много сложнее. Ведь так приятно оставаться в детской сказке.

— А давайте иначе: Дяденька, который рассказьвал мальчику о море, так о нем художественно напридумывал, как часто делают взрослые, что забыл о реальных его признаках и отличиях, как и о цели своего рассказа. — А-а-а, сказал мальчик, увидев то, что совсем забыл сказать дядя. — Ой-ой-ой, сказал мальчик, понимая, что дядя говорил о чем-то своем, а не о море, которое увидел мальчик.

— Ну-ну, удивился мальчик, когда подумал, что взрослые дяди не всегда знают о чем говорят.

— Там дяди не было, одни тети. А раньше о море мальчику рассказывали сказку, скорей всего, бабушка или мама, я не уточнял.

— Именно так, дядя еще и сбежал, когда понял, что некоторые тети рассказывали мальчику больше и правдивее о море, чем знал и говорил дядя.

— А в современном прочтении истории: В самый ответственный момент, дядя-бывалый повествователь мог переодеться в тетю и слиться с толпой бабушек.))))

— Я о РЕАЛЬНОЙ истории с мальчиком, который очень хотел увидеть море, но разочаровался, когда это произошло. А ты о чем!?

— И я о реальной, только из рассказа самого мальчика)) Может это разные истории, а может и таже ))))

— Ну я тебя там не видел. Хотя... Это было лет 30 назад, еще при совдепии. Может ты и был тем самым мальчиком, так любившим сказки.

— Конечно не видели, там никаких же дядь не было )) Хотя, я не уверен, я толпу бабулек особо не рассматривал ))))

— Ты и не мог видеть, потому что был еще маленький. Тогда еще один реальный случай, современный. В конце января 2014 к нам впервые приехали психологи из «кризисной ассоциации», две женщины, одной за 40, другая помоложе, около 30. Я сразу начал расспрашивать об их работе. Кроме прочего, поинтересовался, есть ли среди них мужчины и если да, то почему они их не сопровождают (вокруг война и кроме психологической работы нужна еще и просто защита). Та, что помоложе, ответила, что мужчины есть, но они в зону боевых стараются не ездить. Почему? — был мой естественный вопрос. Ответ оказался для меня неожиданным — Потому что боятся вопроса, «А почему ты не здесь и не воюешь?..»

— Давно ждал этой темы. Скажу вам просто, чтоб было понятно. Я туда ездил и достаточно много даже для военных коллег. Этого вопроса не ждал, поскольку был рядом с парнями без оплаты, без госсодержания, без компенсации для детей на случай моей гибели, без претензии на УБД, что имел каждый из них вместе со штабными, которые войну толком не видели. Поэтому, нормальные парни волонтеру и психологу в том числе не задают этот вопрос, в отличии от тех, кто вообще не в теме волонтерского движения. И рекомендую вам, как человеку получившему от государства преференции, к этой теме не возвращаться никогда.

— А почему просто не пошел в армию, например психологом батальона (таких был большой дефицит). И не было бы глупых вопросов.

— Чтоб закрыть тему, глупых вопросов у умного человека, уже после предыдущего поста бы не было. Впрочем почему? Поскольку считаю, и уже успел убедиться, отчасти благодаря вам, что оставаться в ресурсе и быть включенным в армейский коллектив, не возможно. Для кризисной интервенции это и вовсе сложно. Но чтоб говорить предметно, нужно, чтоб собеседник имел самое общее представление о кризисной психологии. Есть позиция психолога, а есть позиция «участник», они разные. Некоторые, пойдя в армию, перестали быть одними и не стали вторыми.

— Я понял, что ты этой темы боишься «... к этой теме не возвращаться никогда» и даже нашел себе оправдание «Поскольку считаю, и уже успел убедиться, отчасти благодаря вам, что оставаться в ресурсе и быть включенным в армейский коллектив, не возможно. Для кризисной интервенции это и вовсе сложно». А. Ф. , но эта тема будет тебя «ловить», пока ты не найдешь осмысленный ответ, прежде всего для себя самого. Попробуй это сделать сейчас.

— Таки да, меня будет ловить одно, вас другое, фронтовик бумажный. Искренне считал, что вы просто не пережили пубертат, А.Т. , теперь понимаю, что вы не в себе. Ваше «ловить» это проекция ваших чувств, а не моих. Вас ловит ваша история, где вы что-то не доделали и недопоняли. Ваше «реальный ветеран» — крик о помощи и признании человека, который так и не стал ни тем ни сем. Не поучайте других и может они пожалеют вас и не скажут никому, что знают о том, как вы героически работали с личным составом.

— Ну что же, мое дело предложить. Ну так как статья, которую ты перепостил. Ты ее хоть прочитал, там есть еще и выводы.

— Вибачте, не втримався

— Так что Вы думаете по поводу «срача в комментах».

— Думаю 1), что срач способен служить либо для нервотрепки, либо для лулзов)) Для поисков истины он служить неспособен. 2) Как только начинаешь делать что-то практическое, стремление о чем-то с кем-то спорить в виртуальных мирах резко ослабевает.

— В том то и дело, что сейчас для психологии главная практика — это возвращение из виртуального мира в реальный. А чтобы это получилось, сначала надо освободиться от «срача» в голове.

К началу

© , 2017 г.
© Публикуется с любезного разрешения автора