© А.А. Ткаченко
Непридуманное. Психологические эссе
Сон сепаратиста
(24.08.2014)
Он жил в небольшом провинциальном городке на востоке Украины где-то между Донецком и Луганском. Во время Евромайдана он, как и многие другие, активно наблюдал за всем происходящим по ТВ, отдавая предпочтение российским каналам. Это и стало причиной того, что он стал «сепаратистом» — так называли тех, кто больше поддерживал Россию и самостоятельность Донбасса вплоть отделения от Украины. Он стал посещать всевозможные митинги и демонстрации и в его доме появились соответствующие атрибуты — георгиевская ленточка, российский триколор, красный флажок с СССР. Сказать, что он стал пророссийским активистом, то нет, скорее сочувствующим. Во всяком случае, на различные оплачиваемые мероприятия он не соглашался, чтя моральную чистоту своих воззрений. Вскоре ситуация стала бурно развиваться и после не совсем ему понятного «референдума» появились такие же непонятные «республики».
Дальше больше. Несмотря на всю показную активность, не хватило духу выйти на улицу 200-300 тысяч человек, выразить свое мнение и поставить точку, как это было сделано на Майдане. Позвали на помощь Россию, которая оказалась своеобразной. В итоге она обернулась самой настоящей войной, когда начали массово гибнуть люди, включая мирных жителей. Ему пришлось отправить из города свою жену и ребенка в глубь Украины, несмотря на то, что он больше симпатизировал России. Вскоре ситуация обострилась до предела. Из-за частых обстрелов ему приходилось много времени проводить в подвале, недалеко от дома. В голове воцарился хаос а в душе смута. Он уже был готов принять любую власть, лишь бы прекратилась война. С утра все СМИ облетела новость с фото и видео подтверждениями, как в Москве над одной из сталинских высоток на вершине звезды, перекрашенной в желто-синий цвет, был водружен украинский желто-синий флаг. С такими мыслями и чувствами, очередной раз находясь в подвале, он задремал...
Вся Москва вдруг начала перекрашиваться в желто-синий цвет — высотки, мосты, стены домов, даже кремлевские башни стали преображаться. Это не могли остановить ни полиция, ни заявления и предупреждения городских властей и политиков. Люди массово, ничего не страшась, с каким-то неотвратимым энтузиазмом преображали свой город. Эту инициативу очень быстро подхватила вся страна. Очевидно, сработала многие годы формирующаяся привычка подражания столице. Буквально в считанные дни вся Россия, от Москвы до Урала, Сибирь, Дальний восток и Камчатка стали желто-синими — дома, буровые и телевышки, даже мачты кораблей.
Словом, все, что раньше было серым и невзрачным. Было довольно интересно и, в то же время приятно, наблюдать, как над желто-синей мачтой, высоткой, башней или вышкой развивается российский триколор. Россия как-будто стала оживать и наполняться добротой и привлекательностью через замену серого и невзрачного на теплый желто-синий цвет. А соседство украинских и российских государственных цветов придавало еще большую и какую-то особенную, даже торжественно-величественную гармонию...
В таком приятном состоянии сепаратист проснулся. Обстрел закончился и он вышел на улицу, по которой ехала военная техника с желто-синими флагами. И это его почему-то совсем не беспокоило, скорее наоборот, успокаивало и радовало. По дороге домой он с удовольствием поднял с земли непонятно откуда взявшуюся желто-синюю ленту и дома привязал ее на видном месте в купе с другими «сепаратистскими» атрибутами. Он поймал себя на мысли, что такое соседство буквально несколько часов тому назад было просто невозможно. Он также почувствовал, что душа стала успокаиваться, а мысли в голове проясняться. Но самой большой неожиданностью стало то, что совершенно спонтанно на приветствие случайного прохожего на улице «Слава Україні!» он на таком же почти безукоризненном украинском языке не задумываясь ответил — «Героям слава!» Он вдруг вспомнил, что в детстве часто бывал в деревне и там общался на своем родном украинском языке.
Прислушиваясь к своей душе и профессиональной интуиции, Виталина не держала зла ни на деда Дорофея ни на бабу Фросю ни на своих родителей, а скорее была им благодарна за унаследованную жизненную мудрость, что «не в деньгах счастье». Благодаря этому, осмысляя унаследованные «синдромы», удавалось направлять их на истинное благо, оказавшееся гораздо более важным, нежели «счастливая жизнь» среди материального изобилия в совершенном спокойствии, лишение которых стало своеобразной платой.
***
© Александр Ткаченко, 2014 г.© Публикуется с любезного разрешения автора
