© Арлин Одергон
3. Тактики террора и пропаганды: дегуманизация
Широко употребляемая тактика — дегуманизация, то есть изображение человека или группы людей паразитами, которых необходимо уничтожить. Демонизация стимулирует наш страх перед неизвестным. Дегуманизация облегчает нам убийство или дает право на него.
Тараканы и крысы
7 и 8 апреля 1994 года руандская радиостанция RTLM (Radio Television de Milles Collines — Радио и телевидение Тысячи Холмов) подстрекала к геноциду со словами: «Вы должны убивать их [тутси], они тараканы...», 2 июля — «Не знаю, поможет ли нам Бог уничтожить их [тутси]... но мы должны восстать, чтобы искоренить эту расу плохих людей. <.„> Они должны быть уничтожены, другого пути нет» (1).
Во время пропагандистской кампании, направленной на дегуманизацию евреев и подготовку немецкой нации к их изгнанию и уничтожению, нацисты изображали евреев в виде крыс. По настоянию Йозефа Геббельса был снят хорошо известный пропагандистский фильм Der Ewige Jude («Вечный жид»).
Рис. Der Gift Pilz («Ядовитый гриб»), антиеврейская детская книжка, изданная Юлиусом Штрайхером
Подпись под второй картинкой: «Часто бывает сложно отличить ядовитый гриб от съедобного, точно так же нелегко бывает рассмотреть в еврее плута и преступника»
В фильме показывают крыс, а закадровый голос произносит текст: «Где бы ни появились крысы, они приносят опустошение, уничтожая имущество и продовольствие. Они [крысы] распространяют болезни — чуму, проказу, брюшной тиф, холеру, дизентерию и другие. Они коварны, трусливы и жестоки и обычно собираются стаями. Эти животные — символ коварства и разрушения».
Затем на экране появляются фотографии мужчины-еврея и улыбающегося мальчика, и голос за кадром произносит: «Евреи — такие же крысы среди людей».
В другой части фильма говорится: «Под предводительством Адольфа Гитлера Германия подняла знамя войны против Вечного жида». Фотографии государственных деятелей и ликующих молодых немцев сопровождаются обещанием «окончательно ликвидировать еврейскую расу в Европе!» и звучат слова: «Непреложный закон природы сохранять чистоту своей нации. Это — наследие, которое национал-социалистическое движение навеки завещает немецкому народу» (2).
Ловите крыс — лондонская программа борьбы с наркотиками
Рис. Плакат «Ловите крыс» (Дословно: «Крыса на крысе»). Кампания по борьбе с наркотиками.
Как-то днем я шла по улице Лондона и увидела большой плакат, на котором была нарисована крыса. Надпись на плакате гласила: «Ловите крыс. Торговцы наркотиками ломают жизни». Мне стало грустно. Очень хорошо, что общество пытается решить проблему наркоторговли. К тому же, по сообщениям лондонской полиции, это была крупная и успешная кампания, длившаяся два года — с 2000 по 2001-й (3). Позднее такие же кампании проводились и в других городах Великобритании. Я отлично
Лондонская полиция понимала: задумка состояла в том, чтобы воздействовать на людей, скрывающих информацию, которая могла оказаться критически важной для общественной жизни и безопасности. Я сознавала, что кампания была призвана бороться с теми, кто уговаривает и принуждает детей употреблять наркотики, разрушающие общество, губящие жизни и убивающие людей.
В то же время меня обеспокоил использованный в ней образ крысы. Я не верю, что подобная стратегия способна помочь в долгосрочной перспективе построения гуманного общества. Использование изображений и описаний крыс напоминает тактику дегуманизации. Эта кампания дегуманизировала торговцев наркотиками. Возможно, не найдется человека, который был бы против этого. Кто-то, вероятно, даже скажет: «А почему бы и нет?»
Дегуманизация коренного населения Америки
Коренных жителей Америки столетиями дегуманизировали для того, чтобы оправдать их истребление и продолжать его. Как пишет Стэннард, расчеты показывают, что в 1492 году Западное полушарие населяло не менее 75-100 миллионов человек, примерно 8-12 миллионов из которых проживали к северу от Мексики. А некоторые уважаемые исследователи, по его же данным, полагают, что население полушария составляло 145 миллионов человек, из которых 18 миллионов проживало на территории к северу от Мексики (4). Черчилль утверждает, что в Западном полушарии насчитывалось приблизительно 125 миллионов жителей. Потери среди коренного населения во многих областях достигли 90-95% (5).
Первый президент США Джордж Вашингтон говорил, что индейцы — «волки и звери, не заслуживающие от белых ничего, кроме как быть полностью уничтоженными» (6).
Томас Джефферсон, третий президент США, один из отцов-основателей этого государства, призывал граждан США «преследовать индейцев до тех пор, пока они не будут истреблены, либо выгнать их на другие земли, за пределы нашей досягаемости» (7, 8).
До 1717 года все колонии Новой Англии выплачивали вознаграждения за индейские скальпы. В 1722 году Массачусетс отменил свой закон о скальпах на основании его «неэффективности», но позднее, в 1747-м, восстановил его по просьбе населения (9).
Эндрю Джексон был избран президентом в 1828 году. Он хвастался тем, что «при любых обстоятельствах сохранял скальпы убитых» (10). Он руководил расчленением тел около 800 индейцев племени крик — мужчин, женщин и детей, жестоко убитых им и его людьми. Он отрубал их носы для подсчета и регистрации числа погибших и «срезал с их тел длинные полоски кожи, чтобы продубить ее и изготовить поводья» (11).
Отвратительно даже писать об этом. Тем не менее жители США слишком редко задумываются о реальности этой истории и о продолжающихся нарушениях прав человека и игнорируют вопрос о праве на землю. Джексон призывал американские войска вытаскивать из «берлог» и убивать индианок и их «детенышей» (12). В своем втором ежегодном обращении к Конгрессу он заявил, что, хотя некоторые «опечалены» тем, как американские войска гонят индейцев к их «могилам», понимание «истинной филантропии примиряет разум с этими превратностями, равно как и с тем, что одно поколение уступает место другому» (13). Эта позиция помогла ему победить на выборах. Когда он отнимал землю у племени чероки, индейцам удалось оказать сопротивление и даже выиграть дело в Верховном суде США. Джексон бросил суду вызов, сказав: «Джон Маршалл [председатель Верховного суда] принял решение, а теперь пусть исполнит его» (14).
В своей речи, произнесенной в 1886 году, Теодор Рузвельт сказал: «Думаю, мне должно быть стыдно признаться, что я разделяю западные взгляды на индейцев. Я не зайду так далеко, чтобы говорить, что хороший индеец — мертвый индеец, но я думаю, что в девяти случаях из десяти так оно и есть, а в подробностях десятого мне не очень хочется разбираться» (15).
Эта отвратительная фраза — «хороший индеец — мертвый индеец» — вошла в историю. Образ дикого индейца не только отражал страх перед Страшилищем. Эти «дикари» заселяли землю и стояли на пути права белого человека на экспансию.
С марта по апрель 1971-го, через три года после резни в Май-Лэй во Вьетнаме, комитет Конгресса выслушивал свидетельские показания по военным преступлениям. Член Конгресса Минк спросила капитана армии США Роберта Б. Джонсона, выпускника Вест-Пойнтской военной академии сухопутных войск 1965 года: «Вы заявили, что, по вашему мнению, резня в Май-Лэй явилась неизбежным следствием некоторых правил. Не могли бы вы указать, на какое правило вы ссылаетесь в отношении убийства военнопленных?» Джонсон ответил: «Во-первых, на естественное правило, что "хороший узкоглазый — мертвый узкоглазый". Это то же, что "хороший индеец — мертвый индеец" и "хороший нигер — мертвый нигер"... Мы использовали понятие "страна индейцев''».
Идея убийства «дикарей» была одной из составляющих стремления бомбить деревни, отправлять жителей в лагеря для интернированных и убивать «все, что движется» в зонах открытого огня (16).
15 декабря 1890 года вслед за убийством индейского вождя по прозвищу Сидящий Бык в еженедельной газете «Абердинский пионер» города Абердин в Северной Дакоте появилась такая статья:
«Скончался Сидящий Бык, самый известный из современных представителей пламени сиу. Он был индейцем, подобно белым людям умевший ненавидеть и мстить тем, кто был несправедлив к нему и его людям. При жизни ему довелось увидеть, как его сына и его племя постепенно изгоняют с принадлежавших им земель, и они вынуждены были оставить свои привычные места охоты и приноровиться к тяжелому труду и чуждым развлечениям белых. Его завоеватели отличались эгоизмом, лживостью и вероломством по отношению к его людям. Стоит ли удивляться, что его дикий нрав, не обузданный годами подчинения, восстал? Стоит ли удивляться, что жгучая ярость все еще кипела в его груди и он искал возможности отомстить своим естественным врагам?»
Далее следует:
«Сидящий Бык был последним, в ком жил гордый дух исконных владельцев этих прерий, передававшийся по наследству на протяжении столетий жестоких и кровавых войн за владения. С его смертью исчезла знать краснокожих, а те немногие, кто остался, — это свора скулящих дворняжек, лижущих руку, которая их бьет. По закону победителей и превосходству цивилизации белые — хозяева американского континента, и безопасность пограничных поселений будет обеспечена окончательным истреблением немногих оставшихся индейцев. Почему бы и нет? Их слава померкла, их дух сломлен, их храбрость повергнута; пусть лучше они умрут, чем будут оставаться теми жалкими созданиями, которыми стали. История забудет этих последних презренных существ и в грядущие века заговорит о славе тех великих королей лесов и равнин, чью отвагу так любил описывать Фенимор Купер. Мы не можем искренне сожалеть об их уничтожении, но мы, как минимум, отдаем дань тому мужеству, которое проявляли в меру своих возможностей и образования прежние краснокожие Америки (17).»
Как ни печально, но редактором и издателем «Абердинского пионера», поддержавшим геноцид, был Л. Фрэнк Баум. Десятью годами позднее он написал всеми любимую книгу «Волшебник страны Оз» (1900) (18). Роберт Венейблз писал, что впервые получил микрофильм этой статьи из «Абердинского пионера» в 1976 году и ожидал, что увидит передовицы, критикующие бойню на ручье Вундед-Ни. Спустя 14 лет после знакомства с этими документами он говорит, что пытался воспринимать ужасные статьи как сатиры или пародии, но они таковыми не являются. Однако он признается, что все равно любит книги и фильм о стране Оз.
Венейблз также утверждает, что призывы к геноциду, очевидно, не были единичными, а звучали повсеместно. Но нельзя объяснить такое отношение только тем, что тогда было другое время, и забыть про это. Еще в 1500-х годах европейцы в Америке выступали против бесчеловечного обращения с индейцами. Когда армия убивала индейцев на западе страны, газеты сообщали о преступлениях и многие люди были возмущены. Для проведения расследований учреждались целые комиссии (19).
Еще одна причина, по которой мы, к несчастью, не можем приписать такие взгляды прошлому, — это то, что они до сих пор актуальны. Особенность статьи Баума состоит в том, что он романтизирует и вместе с тем дегуманизирует коренное население Америки. Одновременная романтизация и дегуманизация до сих пор имеет место в отношении индейцев и других групп людей. Хотя общественность не слишком негодует относительно жестокого обращения с коренными американцами в прошлом и настоящем, их духовные традиции сильно романтизируются. Использование индейских талисманов — символов «диких» индейцев — в эмблемах спортивных команд как раз представляет собой сочетание романтизации и дегуманизации. Как отмечалось выше, некоторые люди сентиментально привязаны к тому, что они рассматривают исключительно как символ «дикого» духа их команды. Они не осознают, что их наивное соотнесение дикарского и индейского связано с историей геноцида. Они игнорируют просьбы индейских общин, считают, что все дело в «политкорректности», и отказываются всерьез бороться с проблемой. Эта запутанная тенденция придавать романтический и экзотический оттенок группам людей, которые одновременно дегуманизируются, а потом недоумевать по поводу существования каких-то проблем, распространяется на самые разные группы и придает вопросу о культурном присвоении особую остроту.
Дегуманизация в израильско-палестинском конфликте
Тактика дегуманизации призывает нас сосредоточить внимание на кажущейся или действительной угрозе нашему существованию и одновременно подавить чувство личной и коллективной гуманности. Израиль неизменно изображает палестинцев как угрозу своему существованию и слишком редко задумывается о кошмарных, нечеловеческих условиях оккупации и своей ответственности за это (20). Палестинцы дегуманизировались силами обороны Израиля и продолжают дегуманизироваться средствами массовой информации и обществом в целом (21). Осенью 2001 года Амос Элон[II] написал, что в одной израильской газете, известной своей «миролюбивостью», была опубликована карикатура, представляющая интифаду как вторжение множества вредоносных паразитов в человеческий организм. Издатель получил только одно критическое письмо от немца — жителя Иерусалима, который выразил протест против дегуманизации палестинцев в рисунке, напоминающем нацистские карикатуры (22).
[II] Элон Амос — израильский историк и социальный критик, автор книги «История евреев в Германии 1743—1933». — Примеч. пер.
В палестинском обществе, в свою очередь, дегуманизируются израильтяне и евреи. Израильский институт изучения палестинской прессы Palestinian Media Watch осуществляет поиск карикатур, музыки и фильмов, содержащих дегуманизацию. Примеров много. На одной карикатуре премьер-министр Ариэль Шарон ест из миски палестинских детей. Другая изображает крысу в еврейском молитвенном покрывале и со звездой Давида. Есть фотография осла, покрытого талесом.
Дегуманизация — это язык угроз и насилия. Американец Рабби Майкл Лернер, издатель журнала «Тиккун», выступающий за прекращение оккупации западного берега реки Иордан, получал угрозы убийства. В одной такой угрозе незнакомец писал: «Все вы, недоразвитые левые животные, должны быть уничтожены» (23).
Исследуя тактику дегуманизации, я видела, как иногда обе стороны конфликта используют факт применения противником тактик дегуманизации как предлог для того, чтобы самим его дегуманизировать, как бы говоря: «Посмотрите, как они бесчеловечны. Они нас за людей не считают! Они безжалостны и не остановятся ни перед чем. Они хотят нас уничтожить. Нельзя жить с такими людьми или вести с ними переговоры». Журналистка Кэролин Глик выражает негодование относительно дегуманизации израильского населения и вместе со многими израильтянами приходит к выводу: «Поняв, что в палестинском обществе дела обстоят таким образом, мы заключаем, что боремся не с политическим движением за национальный суверенитет. Мы стали жертвами кампании геноцида, ратующей за наше полное уничтожение и поддерживаемой подавляющим большинством палестинцев» (24). Такая оценка, в свою очередь, укрепляет всеобщее настроение, оправдывающее применение насилия, убийств и использование тактик террора против палестинцев. Во всем мире дегуманизация с обеих сторон подпитывает ощущение невозможности разрешения конфликта. И мы перестаем переживать по поводу происходящего.
Холодная логика террора характеризуется безразличием и расчетливостью. В газете Herald Tribune сообщалось об израильских офицерах, которые отзываются о палестинских смертниках как о «новом виде "хитрой бомбы"» (25).
Террористы-смертники стали палестинским вариантом «хитрого» оружия, — считают израильские офицеры. Более того, смертники недороги, непредсказуемы и многочисленны. Его или ее сравнительно легко спрятать, транспортировать и хранить, а следовательно, тяжело обнаружить и обезвредить, несмотря на хорошую техническую оснащенность и большой опыт израильских военнослужащих.
Кому-то это покажется остроумным. Но когда мы, не слишком задумываясь и беспокоясь, говорим о палестинских смертниках как о «хитрых бомбах», мы фактически узакониваем отношение к человеку как к бомбе. Это способствует оправданию и нормализации жестоких нападений на мирное население. Мирные жители — оружие. Хотя журналист, возможно, не намеревался поддерживать политику дегуманизации, эта статья демонстрирует, как, пока мы читаем или слушаем новости, дегуманизация просачивается в наше общество и в наше индивидуальное сознание.
Мы делаем врага «безликим», чтобы дегуманизировать его и, таким образом, иметь возможность совершать насилие. Людей готовят к пыткам и убийствам, чтобы они не ассоциировали человека с семьей, культурой, политической философией и будущим. Солдаты наносят удары, дегуманизируя врага, которого они собираются убить.
Колпаки на головах жертв пыток призваны не только дезориентировать жертву, но и сделать так, чтобы пытающим было легче унижать и терроризировать человека без лица. Среди кошмарных фотографий подвергшихся пыткам иракских заключенных мир увидел изображения безликих голых пленных, на одном из которых был собачий ошейник, прикрепленный к поводку в руках американского военного (26).
Принятие дегуманизации
Тактика дегуманизации дегуманизирует не только целевую группу, против которой направлена. Эта тактика дегуманизирует всех нас: из-за нее мы становимся все более невозмутимыми, безучастными и равнодушными. Мы даже можем начать активно выражать презрение и готовность поддерживать и совершать зверства.
Каждый из нас действует в соответствии с этой тактикой, когда подавляет свою гуманность, подавляет чувствительность и восприимчивость к событиям, происходящим с нами и другими жителями нашей страны и мира. Когда мы прерываем контакт с тем, что для нас важно, с нашими самыми глубокими переживаниями, часто не отдавая себе в этом отчета, мы подавляем сострадание, тягостное состояние шока, отчаяния или горя относительно трагедий в нашем обществе и в мире. Мы отгораживаемся от объединяющего нас источника жизни. Мы изолируемся и игнорируем окружающих. Мы отказываемся знать, что происходит.
Я не пытаюсь приравнять дегуманизацию как тактику террора, используемую на войне и при геноциде, к естественной человеческой тенденции в меру сдерживать свои чувства. Тем не менее тактика дегуманизации дегуманизирует всех нас. Если мы начнем следить за собой, отмечать мгновения, когда мы утрачиваем чувствительность, и обращать внимание на глубокие и едва уловимые отклики и переживания в своей душе, это может способствовать росту «гуманизации» не только наших личных жизней, но и наших стран и всего мира.
Жестокие крупномасштабные конфликты предваряются тактиками террора и нарушением прав человека. Недостаток тревоги в связи с нарушениями прав человека поддерживает широкомасштабное насилие. Откликаясь на нарушения прав человека, когда оно касается нас самих, наших друзей и членов сообществ, мы можем серьезно изменить положение людей, которых затрагивают эти нарушения, и ситуацию во всем мире. Действуя сообща, мы добьемся необходимых политических преобразований и общественных выступлений в защиту прав человека. Как общество мы тоже будем настороже, если услышим, как кого-то демонизируют или дегуманизируют в расистских, гомофобных или сексистских «шутках». Мы не будем черстветь, а станем обращать внимание на то, какова наша реакция и степень сопереживания — слегка ли мы вздрогнули или пришли в ярость — и не замечаем ли мы в себе стремление пройти мимо и оставить все как есть. Мы захотим понять, как возникают наши переживания, научиться бороться и обсуждать в обществе возможность личного вклада каждого.
