© А. А. Ткаченко

Духовно-природная психотерапия. Эсхатологический аспект.
Проведение тренингов личностной и профессиональной элитарности

««« К началу

2.2. Первый крымский тренинг («подростковый» этап)

Первый крымский тренинг завершил второй, «подростковый» этап исследования. В качестве базового был отобран отчет участника С.В. Это молодой человек возрастом 31 год, не женат; достаточно высокий уровень интеллектуального развития, обладает аналитическим складом ума; по профессии врач-терапевт; стремится связать свое профессиональное развитие с применением новых нетрадиционных методов; склонен к духовному самоопределению как приоритетному; прошел довольно много индивидуальных психологических консультаций на протяжении нескольких лет и один комнатный тренинг. К этой общей характеристике следует добавить немаловажную деталь. С.В. являлся членом религиозного общества сознания Кришны и хотел связать это обстоятельство со своим профессиональным и духовным будущим.

После приезда в небольшой крымский приморский курортный городок и обустройства участники сразу начали ощущать привлекательность окружающей природы. Это была красивая холмистая местность на склоне Крымских гор. На берегу моря немногочисленная, но все-таки заметная субтропическая растительность. Достаточно удачное и гармоничное сочетание гор, моря, кустарников, свежего воздуха и... свободы. Поскольку сезон еще только начинался, отдыхающих было не много. Территория для работы была выбрана примерно в часе быстрой ходьбы от места жительства группы. Причем так, что по дороге встречались подъемы, спуски, скалистые трудно проходимые участки.

В первый день довольно интенсивный переход физически оживил и взбодрил группу. Тем не менее по дороге многие обращали внимание не столько на физические трудности, сколько на природные красоты вокруг. Психологическая особенность маршрута состояла как бы в плавном выходе группы из цивилизованного городского образа жизни в лоно волнующей, разнообразной, всемогущей Природы. А при возвращении, после рабочего дня, все происходило в обратном порядке. В отчете С.В. по этому поводу было отмечено.

С.В. Сразу поразила уникальная природа этих мест: горы, море, растительный мир. Пеший переход значительно усиливал ощущения, плюс малолюдность и отсутствие мирской суеты.

Таким образом, прийдя на рабочее место, группа была готова и психологически и физически. Сразу же после начала стала вырисовываться определенная структура группы по проблематике. Основная часть состояла из участников предыдущего Днепровского тренинга, которые хотели до конца понять и каждый для себя уяснить происходившие там события и психологические процессы, окончательно сбалансировать свое еще довольно актуализированное психическое состояние. Определился «верующий». Им оказался С.В., а также новые участники, среди которых особенно выделялся С.У. Это был молодой человек, студент, возраст 18 лет, с высоким уровнем интеллектуального развития, довольно сильно увлекающийся мистицизмом.

Работа сконцентрировалась вокруг С.В. Он сильно выделялся своей какой-то жизненной несостоятельностью. С одной стороны, это был довольно хороший врач с приличным образованием, а с другой, — человек, который никак не может окончательно сориентироваться в жизни ни в личностной, ни в духовной, ни даже в профессиональной сфере. Сам он считал, что причиной всему была вера, за которую он постоянно подвергался «гонениям». Довольно четко просматривалась неосознанная психологическая спекуляция на вере для прикрытия более серьезных личных проблем и оправдания невротических состояний.

С.В. Все дни я соблюдал вегетарианство, а в течение первых трех читал в перерывах маха-мантру. Это сразу выделило меня из толпы, вызывая недоумение окружающих и собственный дискомфорт. Но глубокая убежденность в необходимости всего этого заставила меня продолжать. В дальнейшем этот колорит моей личности, удивление и непонимание толпы, переросли в откровенное неприятие сознания Кришны вообще. Это продолжалось до тех пор, пока я не перестал читать мантру и напоминало религиозное депрограммирование.

Такое выделение себя за счет «веры», круто замешанное на собственном невротизме, действительно быстро сформировало у группы сильные антикришнаитские настроения. Наверное, лучшую атеистическую пропаганду против сознания Кришны трудно было себе представить. Стало ясно, что свою роль субъекта для общего проецирования и переносов психологических проблем и невротических состояний С.В. будет выполнять хорошо. Вместе с тем и сам С.В. активно включился в работу. Он с интересом пытался понять суть психотерапии, особенно роль образов, метафор, иносказаний, символов, а также уже знакомой нам функции деревянных фигурок, которые вскоре начали появляться.

деревянные фигурки участников тренинга

На следующий день С.У. вырезал фигурку «змеи», а известный нам О.Д. — фигурку «головы птицы». Вот как описывает этот процесс С.У.

С.У. Когда группа подошла ближе к морю, я попробовал ощущать запахи и нашел интересный кусок дерева. Его запах на фоне моря был похож на запах О.У. на фоне социума. Особо не задумываясь, я начал вырезать и уже в процессе понял, что вырезаю «змею». Этот образ тоже был частью О.У. «Змею» было приятно держать в руках и с ней можно было работать дальше.

Следует пояснить, что на тренинге С.У. и уже известная нам О.У. постоянно находились рядом. Внешне они выглядели как двойники. Казалось, что у них все было одинаково: уровень интеллекта и образ мышления, тип личности, большое желание понять себя как личность, увлечение, хотя и в разной степени, мистицизмом. Разным был только пол, хотя наверное именно это сближало их еще больше. Но в общем, с позиций психологической работы, их обоюдный интерес друг к другу больше всего стимулировался именно желанием познать себя через другого и посредством другого, используя для этого прежде всего «зеркальный» перенос или проекцию (согласно юнгианской психотерапии).

Итак, фигурки на тренинге уже вырезали два человека, известный нам О.Д. и С.У. Причем психологический механизм этого процесса у них был не одинаков. Если ощущения С.У. при этом были похожи на ощущения О.Д. во время Днепровского тренинга, то сам О.Д. испытывал совершенно иное ощущение. Он его называл «более грандиозным». А вот как он это описывает.

О.Д. Совершенно непохожее ощущение: вырезать фигурки из болванок или следовать за природой. И там и там видно образ фигурки в необработанном куске дерева. Но когда следуешь за природой, работать очень легко, нож как бы сам движется по всем изгибам ветки, и готовая «игрушка» получается сама собой. На Днепровском тренинге я тоже вырезал фигурки, но другие, примерно такие, как сейчас вырезает С.У. Правда, все это было не то чтобы вслепую, но наощупь, методом научного тыка. Причем тыкали в основном мной, а ведущий все это научно обосновывал. То же самое относится и к песням.

Исходя из этого, была несколько изменена и техника работы с фигурками. Если на Днепровском тренинге фигурку и вырезал и затем дарил кому-то из группы сам изготовитель, то сейчас поступили иначе. Сначала вырезанная фигурка обсуждалась и интерпретировалась отдельно изготовителем и ведущим, а уже потом последним она запускалась в работу, причем на всю группу сразу. И с ней работали все, кто в этом испытывал потребность. Таким образом, с фигурками, вырезанными О.Д., работала вся группа, а вырезанными С.У. — только один человек. Из вышесказанного следует также выделить еще одну важную деталь. Если в процессе вырезания на Днепровском тренинге автор-изготовитель образно говоря «тыкался как слепой котенок», то уже сейчас он просто следовал за Природой, что оказалось гораздо более приятно и эффективно. Здесь уже удавалось гораздо в большей степени доверяться или «отдаваться» Природе. На это в значительной мере повлияли психические процессы, через которые прошел ранее О.Д.

Как можно предположить, фигурка «змеи», вырезанная для О.У., должна была помочь ей раскрыть свои психологические и личностные возможности в самоопределении, подобно «лодке» на Днепровском тренинге. Но этого не случилось: «змея», по крайней мере на сознательном уровне, практически не сработала. Сколько-нибудь полноценной интерпретации не прозвучало. Наверное, это была одна из многих возможностей самопознания, которые О.У. не использовала в полной мере. Подобное «торможение» или, если говорить психоаналитическим языком, сопротивление, было характерным не только для нее. Здесь человек сам сопротивляется своему же развитию.

Гораздо более плодотворной и полезной в отношении психологической работы и преодоления сопротивлений оказалась фигурка «головы птицы», вырезанная О.Д. Она довольно успешно интерпретировалась несколькими участниками. Содержание интерпретации в основном сводилось к символическому «стремлению вверх», развитию своей личности. Сначала «разбить скорлупу яйца», как символа родительского или точнее материнского лона, смело выходить в реальный мир с его трудностями и жестокостью, но вместе с тем и неограниченными возможностями в развитии. В этот момент группа работала на небольшом пригорке, откуда хорошо было видно с одной стороны море с его бескрайними просторами, с другой — горы, стремящиеся ввысь. Это как нельзя лучше способствовало использованию возможностей психологической работы. В добавок к этому еще возник известный многим участникам литературный образ «чайки» из одноименного рассказа Ричарда Баха. Вот как это отразилось в отчете С.У.

С.У. Образ птицы с клювом, указывающим вверх, у меня отождествился с необходимостью помочь С.В., на основании чего сложилась законченная целостная ситуация. Интересно было видеть, как «птица» начинает работать, становится стимулом для разговора, активизирует специфический образ мышления. Многозначительность символов не казалась чем-то сверхъестественным.

Говоря о сложившейся целостной ситуации, С.У. имеет в виду прежде всего себя. Он это называет сначала «пробивкой», а немного позже «прорывом в Другое», о чем пойдет речь несколько ниже. Понимание необходимости помощи С.В. у С.У. выразилось в вырезании им следующей фигурки, предназначенной «верующему». Это был идол в виде «смеющегося человечка». Характерно, что фигурка «смеющегося человечка» очень напоминала «зайца-идола», изготовленного на предыдущем природном тренинге для другого «верующего». Наверное, в этом можно усмотреть некоторую закономерность, в соответствии с которой невротический материал такого рода людей лучше всего, с точки зрения Природы, ассоциируется и затем интерпретируется с помощью языческих тотемов, идолов и других подобных символов.

Отметим еще одну закономерность, отмеченную при вырезании фигурок, на основании наблюдения уже за двумя изготовителями. В этом процессе можно выделить по крайней мере две существенные фазы, бессознательную и сознательную. Сначала вырезающие при выборе материала руководствуются лишь характерными ощущениями и чувствами, понимая только то, что необходимо «что-то делать» и именно таким образом. Осознание и понимание того, что именно они вырезают и для кого, возникало уже позже, в процессе работы. Причем в одном случае вырезающий полагался только на себя, а в другом — на Природу. О том, какой из способов более продуктивный, дал ответ характерный случай, или небольшой естественный природный эксперимент, возникший на тренинге. Что происходит с фигуркой, вырезанной для другого человека мы уже видели. Ну а если вырезающий вырезает фигурку для самого себя, причем начинает понимать это уже во второй фазе процесса изготовления. Что же происходит тогда? На этот вопрос ответил сам С.У. своим характерным поведением, когда сначала вырезал для себя «дракона», а затем «идола-червяка». Хотя тот факт, что это делалось именно для себя, так до конца уточнить и не удалось, наверное, из-за довольно значительного невротического сопротивления. Так вот, в обоих случаях во время второй, осмысливающей фазы, они были уничтожены. «Дракон» — зарублен, а «идол-червяк» — выброшен в море. Но вторую фигурку ведущему все же удалось сохранить и она представлена на рисунке со всеми остальными. В общем, очевидна характерная первая реакция на невротическую фигурку. О смысле интерпретации «идола-червяка» узнать так и не удалось, а вот фигурка «дракона» затем все же была сделана, но уже О.Д. Ее групповая интерпретация представляла собой следующее. Она сводилась к матери и материнской роли в жизни участников. С одной стороны, она была сильной и опасной, а с другой — доброй защитницей. С ее помощью удалось актуализировать довольно серьезные инфантильные психологические проблемы и переживания.

Но вернемся к С.В. и его «смеющемуся человечку». Первая реакция была уже характерной. Так же как и Ю.Х., он не сразу взял ее в руки и начал работать.

С.В. С.У. вырезал фигурку злобного «смеющегося человечка». В тот момент я видел в ней очень схожие черты, но гордость и обида не позволили в этом сразу признаться.

Но через некоторое время, уже на следующий день, при определенном содействии ведущего заработал и «смеющийся человечек». Вот как это выглядело в отчете С.В., напоминая своеобразную «исповедь».

С.В. Я рассказал о том, как понимаю «смеющегося человечка». Я видел свою копию. Он отвергает почти весь мир, который возмущает его своим лицемерием, несправедливостью, жестокостью, насилием, нестабильностью, продажностью, протекционизмом... Потому он замыкается в себе, хотя одиночество его порой больше пугает, чем общество. Но когда все-таки приходится быть в обществе, которое над ним постоянно издевается и насмехается, то сначала он пытается объяснить ему свои принципы. Зачастую общество его не понимает или не хочет понять, смеясь над его своеобразностью. И тогда он либо уходит, либо смеется в ответ. На суицид он не способен. Со временем он начинает идти по пути духовных исканий, обретает хоть какой-то смысл в жизни и свой микромир, в котором чувствует себя хорошо. Это для него как отдушина. А суицид понимает как великий грех, слабость характера. Осознает, что нужно достойно нести свой крест. Хотя раньше суициидальные мысли посещали его часто.

Если повернуть фигурку к себе спиной, то видно расставленные ноги, и складывается впечатление, что он обделался. Это как символ страха, боязни своей нерешительности, бытовой и мужской беспомощности, неуверенности в себе, сексуально-психологические проблемы.

Таким образом группа снова вышла через обычные, жизненные проблемы на серьезные социальные понятия веры, морали, религии и др. Она постепенно приближалась к предельным психическим состояниям и «пиковым переживаниям». Особо динамично в этом направлении двигались С.У. и О.У. Причем С.У. это больше делал на внешнем уровне, довольно полно и интенсивно интерпретируя свой психический материал, помогал то же делать другим. А О.У. опять все больше отмалчивалась и занималась интроекцией, наверное больше бессознательно. В конечном итоге они оба подошли к «пиковым переживаниям», которые С.У. назвал «прорывом в Другое». Их вербализация ознаменовалась так называемой «обвинительной речью». Она формально была направлена в адрес двух участниц, И. и Д. Это были молодые матери, имевшие маленьких детей, суициидальные попытки с целью воздействия на окружающих, выраженную инфантильность. Причем одна из них пыталась покончить с собой вместе с ребенком. Вот как сам С.У. это описывает.

С.У. Вырисовалась картина «дубля» И. и Д. Внешне их разная судьба только усугубляла внутреннюю схожесть. В Д. И. увидела свое пугающее отражение, которое сослужило «лакмусовой бумажкой», проявившей ее собственную суть. Как личности они меня мало волновали. Меня «задело» другое — их дети. Судьба детей, продолжающийся «порочный крут из поколения в поколение». Они вырастают моральными уродами. Матери — моральные мутанты. Меня «задело» и «прорвало». Я говорил изнутри, меня это трогало. Впервые я слышал осознанное голое «Другое». Мне казалось, что из меня что-то выливается и задевает все вокруг.

Мы видим, как обычная психологическая работа, основанная на словесных разговорных техниках в парадигме глубинной юнгианской психологии, привела С.У. к «пиковому переживанию». Интересно также проследить, как это состояние распространялось на других участников, в частности О.У. Со стороны казалось, что в процессе этой «речи» все оцепенели и никто не мог проронить ни слова. Слова С.У. звучали подобно грому. Было ощущение, что они буквально вбивались в сознание участников. Наибольшее влияние это оказало на О.У. В тот момент группа находилась возле самой воды на берегу моря. Хорошо был слышен и ощущался небольшой шторм. О.У. вдруг, очевидно помимо своей воли, заплакала и отошла к самой воде. Так это описано в отчете С.У.

С.У. До того, как меня «прорвало», О.У. выглядела скучающей, но затем ее «откинуло» к морю. «Волна» вышла из меня, и меня потянуло к О.У. Когда я к ней подошел, то осознал, что «прорыв» не закончен. Я ощутил, что «волна» теперь прокатывается через нее. О.У. была посредине между «Кругом» (очевидно тренинговой группой, авт.) и «Морем».

После этого С.У. начал осознавать данное переживание. Следует обратить внимание на удивительную гармонию такого познавательного процесса, особенно между психикой человека, как Личности, и символами окружающей Природы. Вот как это было описано.

С.У. Тогда я видел, что «Море» и есть «Другое». Тогда же я осознал одно из качеств «Другого», оно было общим и для «Моря». Они настолько огромны, что их нельзя увидеть целиком, а только ощутить себя внутри или возле.

После осознания интенсивность переживания начала уменьшаться и «затихать». Появились осмысленные суждения и оценка своего нового психического состояния.

С.У. На этом месте мне стало «тесно» в словах. Во многом складывалось впечатление, что это и есть то, зачем я приехал. После «прорыва» не было эйфории. Наоборот, было четкое, может быть немного расширенное ощущение действительности.

Будем считать, что мы проследили основные стадии возникновения, развития и исчезновения «пиковых переживаний», а также их конечный продукт. Теперь давайте сделаем то же самое, но уже в отношении переживаний другого активного участника этого процесса, О.У. Понять, что же с ней происходило, О.У. удалось уже после тренинга, но эти материалы также вошли в ее отчет, и мы имеем возможность с ними ознакомиться. О.У. удалось каким-то образом самостоятельно смоделировать состояния, возникавшие на тренинге. Также, как и для С.У., основным сознательным стимулом для этого стал «верующий» С.В. Вот как она описывает то, что было с ним связано.

О.У. Это видимо тот живой росток, который развивается, когда живут в полной гармонии интеллект и чувства. Это что-то одухотворенное, истинно живое. Но иногда человек способен приглушить чувства и не расти, а только надуваться за счет головы. Тогда это будет давить росток.

Далее О.У. продолжает описание ощущений и чувств, связанных с предложенным смысловым материалом.

О.У. Это ощущение какой-то чистоты. Иногда мне хочется сказать, что это «чистое ощущение». Это полная гармония, у которой нет границ, она бескрайняя и человек способен жить в ней. Это истина, это ощущение «Сути». (Как мне сейчас тяжело. Мне очень тяжело. У меня резко начала болеть голова около глаз, как всегда. Мне жарко, я стала часто дышать, мне хочется плакать и перекрывает горло. Мне душно, оно меня давит, душит. Я чувствую, что потекли слезы. Как мне больно! Почему? Я не хочу, чтобы… Я не знаю, что хотела написать). Это то же ощущение, что было у моря. Я не знаю, что это.

Далее О.У. характеризует свое состояние сразу же после того, как оно закончилось, по истечении 10 минут.

О.У. Я себе позволила описать свое состояние 10 минут назад. Оно идентично с тем, которое было у моря. Сейчас осталось терпимое напряжение в горле, иногда покалывает сердце и немного ощущается боль в голове, даже можно сказать, что … она прошла, пошел мороз по коже. Сейчас я пришла в норму и мне странно, что это было. Все прокатилось, как волна, очень быстро. Это состояние нарастало и длилось около 5 минут (с момента, когда начала описывать «на чувствах»). Было очень тяжело, я испугалась. Для меня это неожиданное состояние.

Не будем далее проводить анализ этих состояний. Если читателю интересно, он может обратиться к А.Маслоу [2], который предлагает довольно полную и всестороннюю характеристику «пиковых переживаний». Для нас важно, что мы их зафиксировали, и теперь необходимо проследить их дальнейшее влияние на человека. Но об этом уже на следующем, Карпатском тренинге.

А пока вернемся к материалам С.В. и дальнейшим событиям. Если у С.В. после «нещадной» критики его «веры» со стороны участников возникло желание совсем покинуть группу, то после «обвинительной речи» он резко изменил свое решение на противоположное — работать до конца. Тем более, что от С.У. досталось и в его адрес в виде предрекания «одиночества в старости, без дома, жены, детей и даже психическое помешательстве» (из отчета С .В .)

Все это происходило вплоть до пятого дня тренинга. А на пятый день начались еще более интересные, драматические события и психические процессы. Это было связано с психологической работой в перинатальной области. Заметим, что выбранное рабочее место вполне соответствовало этим событиям. Это ощущалось ведущим и многими участниками, особенно С.Д., А.В. и С.В. Например, обратимся к отчету С.В.

С.В. То место, которое мы выбрали, вполне соответствовало этим событиям. Когда мы пришли, я сразу ощутил, что что-то должно случиться. Мы сидели на берегу в окружении множества больших и высоких камней, что вызывало впечатление грядущего прорыва, радикальных событий,

Основными героинями развернувшихся психических и соматических процессов в перинатальной области были С.Д. и А.В., принимавшие участие в Днепровском тренинге и известные нам, как получившие от О.Д. фигурки соответственно «кинжала» и «самурайского меча». Следует уточнить в этом важную деталь. В процессе психологической отработки «кинжала» С.Д. его разрезала пополам, после чего себе оставила рукоятку, а лезвие предложила А.В., которое та с готовностью приняла. «Лезвие кинжала» для А.В. символизировало уверенность в себе, решительность, которых ей явно не доставало, а у С.Д. было в избытке.

Теперь проследим за развитием событий. Часть группы с Днепровского тренинга решила окончательно сбалансировать оставшиеся невротические переживания. Когда этот процесс уже подходил к завершению, стала обращать на себя внимание С.Д. несколько своеобразным поведением. У ведущего появилось ощущение, что она начинает погружаться в перинатальную область. С.Д. вдруг пожаловалась на тошноту и как-то незаметно ушла. Вскоре после этого ушла и А.В., сославшись на то, что должна быть рядом с С.Д. К этому моменту вся группа успокоилась, ведущий объявил перерыв и подошел к С.Д. и А.В. Они находились в укромном месте, окруженном камнями, совсем рядом тихонько плескалась вода, хотя море немного штормило. Казалось, все располагало к глубинной психологической работе. С.Д. сидела на камне, согнувшись и положив голову на колени. Рядом в полулежачем положении находилась А.В. Ведущий расположился рядом с С.Д. Вскоре подошел С.В. Таким образом сформировалась довольно компетентная группа для проведения и соответственно наблюдения дальнейшего процесса психологической работы. С.В. — профессиональный врач-терапевт, работавший на скорой медицинской помощи, — выполнял роль внешнего наблюдателя. О.Д. и А.В. — медицинские сестры с соответствующим образованием — непосредственные участницы. Ведущий — руководитель психологической работы и общий наблюдатель. Ведущий чувствовал очень большую ответственность. С одной стороны, ему необходимо было «присоединиться» к работающим и контролировать все психические и соматические изменения. А с другой стороны, необходимо было одновременно абсолютно объективно оценивать ситуацию с позиции внешнего наблюдателя и контролировать все в целом. Для этого очень хорошо подходил С.В., который своим поведением, как профессиональный врач, мог показывать уровень стабильности ситуации с позиции внешнего наблюдателя. Взвесив все факторы, было принято внутреннее решение о начале работы. Хотя к тому времени психический процесс уже был «запущен» естественным природным образом и нужно было только в него включиться.

Начнем с записей отчета внешнего наблюдателя С.В.

С.В. С.Д. сидела в позе внутриутробного плода (поджав к животу ноги, наклонив голову и обхватив ее руками) и тихо постанывала. Почти рядом сидела А.В., обхватив голову руками. Она периодически вскрикивала, из глаз текли слезы. После непродолжительной передышки крик возобновился. И так несколько раз. После последнего вскрикивания А.В. затихла, расслабилась, глубоко вздохнула и через некоторое время открыла глаза. Таким образом, она своим поведением напоминала роженицу. А.В. «рожала» С.Д.

Теперь, как эти состояния описывает «рождаемая» С.Д. Поскольку этот материал имеет особый интерес, рассмотрим развитие событий с самого начала, с момента ухода ее из рабочей группы.

С.Д. Я сидела и все старалась понять, где и почему возникает следующее состояние: страх, за ним волнение, дрожь, нехватка воздуха. Затем я почувствовала «раковину» где-то ниже грудной клетки в районе солнечного сплетения. Она при комфортном состоянии закрыта, а при дискомфортном — раскрывается, и меня начинает как бы всасывать в себя. Я сопротивляюсь, но мной овладевает страх и волнение.

Об этих пcихических и соматических состояниях и ощущениях С.Д. говорила еще в группе. Она даже пыталась их интерпретировать и осмысливать. Центральное место при этом занимал образ «раковины». Когда С.Д. поняла, что «через нее» она может погрузиться в глубь своей психики, где находится «корень» невротических проблемных состояний. Начался интенсивный регресс в детство.

С.Д. Я начала вспоминать, когда впервые почувствовала это состояние. Когда я училась плавать, меня охватывала паника, боялась утонуть, начинала часто дышать и выбираться из воды. В этот момент как бы перекрывало горло. Воды я почему-то боялась с детства. Все это почувствовала, когда рассказывала об этом в группе. Я вспомнила мамин рассказ о том, что во время родов я задыхалась.

После некоторого осмысления определенной части детского невротического материала у С.Д. опять появились соматические реакции, которые она также попыталась осмыслить. Когда это в необходимой степени удалось, произошла окончательная локализация ощущений уже непосредственно в детородной области организма.

С.Д. И тут я провалилась в темноту, меня начало тошнить. Я думала, что меня вырвет и отошла подальше от группы. Прийдя в укромное место, закрытое большими камнями, я начала глубоко вздыхать на полную грудь и понемногу приходить в себя. Пришла А.В. Мне стало легче, особенно когда начала рассказывать ей о своем состоянии. В процессе рассказа поняла, что тошнота непосредственно связана с моим страхом и маткой женщины в предродовом состоянии. Я села, как мне было удобно. Это получилось как бы само собой. Начала все больше расслабляться и «опускаться», идти в «глубину».

После этого С.Д. опять начала проговаривать и осмыслять события раннего детства вплоть до младенческого периода. Все они подробно описаны в отчете, и нет необходимости приводить их содержание. Это четыре ситуации, изложенные поочередно в регрессивной последовательности по направлению к родам. Необходимо отметить, что все это время ведущий постоянно находился рядом и, по словам С.Д., создавал благоприятное состояние защищенности и уверенности в том, что необходимо делать. Психика ведущего довольно плотно, на сколько это было необходимо, присоединилась к психике участницы и сопровождала ее на всем «пути» перемещения в бессознательном психическом пространстве. Это было основной гарантией успешности работы. И таким образом С.Д. подошла непосредственно к моменту рождения. Сам процесс родов также проговаривался и практически полностью совпадает с изложенным в отчете.

С.Д. Роддом, комната довольно просторная и светлая. Дует легкий ветерок. Спокойствие, которое настораживает. В комнате нет никого. Тут я почувствовала сжатие со всех сторон, выдавливание к выходу. Но ведь никого нет, мама волнуется. Меня никто не подхватит. Мама боится меня потерять, зовет акушерку, но никто не приходит. Я чувствую страх матери потерять меня и начинаю тщательно сопротивляться, держаться как только можно. У меня начинает не очень сильно болеть голова. Схватка прошла. Я немного успокоилась, начала ровно дышать. Мне было хорошо и уютно, пока не началась следующая схватка. Опять волнение, которое усиливается с каждой минутой. Меня вырывает вперед, но я знаю, что там никого нет и сопротивляюсь. Начала сильно болеть голова, застонала, не хватает воздуха, ощущение сдавливания. Схватка прошла, опять ощущаю спокойствие. Снова что-то давит, вижу немного света. Понимаю, что скоро рожусь. Осталось совсем немного. И тут появляется медсестра. Я могу спокойно выходить на свет.

Таким образом, оказалось, что «корень» страха С.Д. и сопутствующего невротического состояния заключался в чувстве боязни матери ее потерять во время родов. Это чувство отложилось в психике ребенка и, очевидно, было связано с самосохранением и борьбой за свою жизнь вообще.

Как показали психологические индивидуальные консультации и психотерапия, предварительно проводимые с С.Д., это чувство распространилось на многие области психики и стало источником многих невротических состояний. Пережив и осознав свой исходный страх, С.Д. сразу же почувствовала облегчение.

С.Д. А.В. кричала, но я уже была спокойна. Я почувствовала тепло акушерских рук, заботу. Говорили, что красивая смугленькая девочка. Хотелось спать, было хорошо. Я знала, что защищена. Чувствовала, что мама тоже спокойна. В этом спокойном состоянии я начала выходить из родов и детства. Все происходило также, как и при входе, но в обратном порядке. Я выходила спокойно и уверенно. После всего этого мне было просто хорошо. Хотелось лежать и наслаждаться жизнью.

Сразу же после приезда домой С.Д. все осознанные факты своей перинатальной, натальной и младенческой жизни проверила в разговоре со своей матерью. Они полностью совпали до мелких подробностей. «Новое» состояние С.Д. сразу отметили многие участники. Вот что по этому поводу написал в отчете С.В.

С.В. После «родов» сразу бросилось в глаза, что С.Д. совершенно изменилась. Стала более свободной, радостной, добродушной.

Как видим, на основании предложенного материала можно довольно отчетливо выделить две характерные фазы глубинной работы в перинатальной области С.Д., — соматическую и психологическую. Причем одна другую как бы стимулирует. Кроме этого интересна также и эмоциональная окраска возникающих состояний во время интерпретации психологического материала при движении к родам и обратно. Когда человек движется в сторону родов вглубь, он в основном называет и ощущает негативные события и состояния. Когда же он движется обратно, эмоциональная окраска меняется на противоположную. Нечто подобное было нами отмечено и в других случаях глубинной работы в перинатальной области.

Теперь давайте проследим динамику ощущений и психического материала А.В., которая «рожала» и являлась близкой подругой С.Д. Очевидно, довольно близкий психический контакт С.Д. и А.В. на протяжении довольно длительного времени, в том числе и психологическое присоединение на Днепровском тренинге на основе интерпретации «кинжала», привело к тому, что в сложной ситуации для С.Д. А.В. и психологически и даже соматически как бы «разделила» психологическую работу. Это во многом помогло С.Д. успешно ее завершить. Произошло своеобразное «слияние» психик в экстремальной ситуации, возникшей у одной из подруг. В подтверждение этого обратимся к отчету А.В.

А.В. Когда С.Д. ушла, я некоторое время сидела и поглядывала в ее сторону. Постепенно у меня начало появляться чувство тревоги. Когда оно сильно возросло, я встала и пошла к ней. Мы поговорили о ее состоянии, и мне пришла мысль, что она возвращается в роды. Затем пришел ведущий и начался этот процесс. После первых слов С.Д. я почувствовала, что куда-то погружаюсь. Появилась слабость. В какой-то момент появилось подергивание рук и ног, начались вздохи. Я сразу не совсем поняла, что это. Было даже интересно. Когда ведущий спросил у меня, что это было, я ответила, что это схватки. Сказала, а потом подумала, действительно ли это были схватки. Было ощущение, что я нахожусь внутри чего-то, похожего на организм.

После вторых схваток я поняла, что «рожаю». Во время третьих схваток мне было очень тяжело. Болело сердце, затекали руки, хотелось кричать, но что-то не давало. Я подумала, поскорей бы оно закончилось. У меня были неприятные ощущения в нижней части живота. На четвертой схватке очень сильно затекли руки. Хотелось кричать, и я кричала. Но это был не мой голос. Но вот все закончилось. Я еще испытывала слабость, дрожь в руках и ногах, но потом все нормализовалось. Во время этого процесса я иногда сама не верила, что такое может быть. Даже пыталась себя проверить, не играю ли. Но с каждым разом убеждалась, что нет.

По опыту работы в перинатальной области следует сказать, что при этом высвобождается очень большое количество энергии. И не всегда человек в состоянии все это выдержать. Поэтому часто приходится эту процедуру проделывать несколько раз, а иногда она вообще блокируется. Очевидно, распределяя на двоих этот негативный энергетический потенциал, Природа (пока иного аргумента или причины найти не получается) позволила С.Д. успешно справиться со своей психологической проблемой. В дальнейшей практике у нас встречались ситуации подобных обоюдных родов. Но тогда это совмещалось в одном человеке. При этом психологическая работа сильно осложнялась. Большая ее часть переносилась из перинатальной области в обычную сознательную, что довольно значительно удлиняло процесс психотерапии.

На этом наиболее драматические и напряженные события тренинга закончились. Поэтому ограничимся общей характеристикой окончания работы. На протяжении шестого дня проводилась «зачистка». Эта процедура состояла, как уже было ранее замечено, в том, чтобы провести группу по всем рабочим местам с целью приведения участников в комфортное психологически сбалансированное состояние.

Отметим также еще один немаловажный факт, связанный с нашим «верующим» С.В. В городке, где расположилась группа, он нашел действующий храм сознания Кришны. Он был очень обрадован возможностью приобщить к своей вере и членов группы. Группа действительно довольно позитивно восприняла некоторые «атрибуты» этой веры, принесенные С.В. из храма, такие как благовония, приправы к еде и др. Обрадованный таким отношением, С.В. предложил ведущему познакомить участников с сознанием Кришны, проведя экскурсию в храм. Согласие было получено, и с работником храма была достигнута договоренность о дне и времени экскурсии. Это был последний, седьмой день тренинга.

Последний день был полностью посвящен уже не прямо психологической работе, а походу-экскурсии по близлежащим историческим и культурным местам. Благо, что таковых было достаточно. Кроме чисто познавательной цели этим преследовалась и еще одна, уже психологическая. На протяжении предыдущих дней участники подвергались очень большим психологическим нагрузкам. Был даже сформирован своеобразный внутригрупповой социально-психологический микроклимат, который по своему содержанию значительно отличался от реально существующего в жизни, он характеризовался открытостью и моральностью. Это новое психологическое и духовное состояние необходимо было закрепить на базе лучших культурно-исторических и духовных традиций уже реальной жизни.

Но, к большому сожалению С.В., когда группа в назначенный день и час подошла к храму, он оказался закрыт. В окне все увидели извинительную записку со ссылкой на какое-то мероприятие. Вот как описывает эту ситуацию сам С.В.

С.В. Мне в этот момент стало очень тяжело на душе и обидно. Какое еще мероприятие может быть важнее проповеди людям, которые сами к тебе идут, чтобы узнать что-то о вере.

А вот как характеризует С.В. предложенную группе экскурсию по культурно-историческим местам в поселке с многообещающим названием Новый Свет.

С.В. Мы пошли пешком в «Новый Свет», побывали в хвойном парке, прошли экскурсионной дорожкой, проложенной еще в царские времена над обрывом, побывали в Гроте Шаляпина, увидели бухты и Царский пляж. Моя депрессия немного сгладилась впечатлениями об этой красоте.

В течение похода-экскурсии С.В. интенсивно общался как с ведущим, так и с остальными участниками по поводу своей веры. Аргументов в ее поддержку он так и не нашел. Было посеяно довольно серьезное «зерно сомнения» в отношении своих религиозных «убеждений». Это было противоречие между реальным здоровым профессионализмом, подкрепленным образованием, опытом работы, полученным на тренинге весомыми доказательствами значительного расширения возможностей исцеления человека посредством психологической работы и личностными невротическими содержаниями, выражающимися через такую же болезненную, невротическую «веру» как альтернативу. В конце С.В. сделал такой вывод.

С.В. С одной стороны, за время тренинга мне удалось увидеть, что такое глубинная психологическая работа в действии. Как сильно она может менять людей в лучшую сторону буквально на глазах. С другой стороны, непонимание моей веры, создание серьезных препятствий для соблюдения основных ее принципов, вызывали очень большие трудности в общении.

««« Назад  Оглавление  

© Духовно-природная психотерапия. (Эсхатологический аспект). Личностная и профессиональная элитарность. — Кировоград, 2001.
© Публикуется с любезного разрешения автора